Воровка чар (Дилогия) (СИ) - Сокол Анна

— Где всадник? — медленно повторила я, выпуская когти.

Тонкие, полупрозрачные иглы послушно вытянулись и замерли в волоске от бешено бьющейся жилки на шее мальчишки.

— Не ответишь, вспорю горло ему, а потом тебе, — честно предупредила я с такой уверенностью в голосе, словно делала это тысячу раз до этого. Уверенностью, которой не чувствовала.

Пацан вытаращил глаза и замер, словно статуя в храме.

— Вы… вы… зачем… Прошу отпустите, Кули! Мы не просили колдованца нас спасать. Он сам, клянусь Эолом, — в голосе молодой женщины слышались визгливые нотки. — Посадил нас на лошадь и велел скакать во весь опор.

— А сам? — я подняла голову и вгляделась в лесную чащу, послышалось или нет…

— А сам остался в Волотках. Хотел еще кого-то спасти, только я не понимаю от чего? Я не просила… И лошадь не крала, да и вообще… — она заплакала.

Рион сумел встать на одно колено и слепо шарил руками по земле. Случайно или нет, но он повернулся лицом к тропе. Я насторожила уши, неужели не послышалось?

— Айка?! — вопросительно позвал Михей, не опуская арбалета.

— Мы не просили! Госпожа ведьма…

— Тихо, — зашипела я, под пальцами лихорадочно бился пульс. Пацан хлопал глазами и, кажется, понимал еще меньше своей спутницы. Но это не мешало ему бояться. Вздохнет чуть сильнее, и иглы когтей порвут тонкую кожу. Какая-то часть меня хотела, чтобы он вздохнул, хотела, чтобы он дернулся, хотела, чтобы он побежал. И тогда можно будет начать охоту.

— Госпожа ведьма, отпустите вы Кули, ради Эола. Возьмите меня, если вам так надо… надо…

Что именно может быть надо встреченной на лесной тропинке ведьме, она не знала, но, по-видимому, предполагала, худшее.

— Замолчите! — я, так же, как и Рион, повернулась к тропе.

Не показалось. К нам снова кто-то приближался. На этот раз пеший. Широкий торопливый шаг.

— Я… — женщина была так напугана, что вряд ли слышала, что ей говорят. — Я все сделаю. Заберите лошадь, сапоги, плащ... Все заберите, у меня даже черни есть, две дюжины.

Шаги стали громче. Я встала, отпустив, к вящему облегчению незнакомки, шею пацана. Женщина тут же упала на колени и принялась творить отвращающие знаки, при этом успевая судорожно ощупывать мальчика, желая убедиться, что я не откусила от него под шумок кусочек.

Судя по звуку шагов, по тропе шел мужчина. Или очень высокая женщина. Или нечисть с длинными ногами, что ходит прямо, притворяясь человеком.

Он показался спустя минуту, я узнала его моментально, каким-то внутренним чутьем, еще до того, как мы встретились взглядами.

— Вит, — выдохнула я.

Чернокнижник жив! Лучшее известие за ночь.

Не разделяя моей радости, мужчина перехватил поудобнее ношу. Я фыркнула. На руках чернокнижник тащил какую-то белобрысую падаль... ээ… девушку.

— Какого Рэга! — выругался вириец, оглянулся и направился к возку с Михеем. Стрелок с облегчением опустил арбалет.

— Уходим. Быстро, — чернокнижник положил бессознательную девушку рядом со стрелком, бросился к Риону, помогая парню подняться. — Ну, чего встали? Бегом! Вы, — он кивнул плачущей женщине, — я что приказывал? Быстро на лошадь. Айка, чего встала? Хватит мной любоваться!

Я рыкнула. Он выругался.

— Зачем я это делаю? — пробормотал чернокнижник, подставляя плечо чаровнику.— Сидел бы дома, варил яды… Нет, захотел родине послужить. Прав был отец…

Что там сказал отец чернокнижника, мы так и не узнали. Ледяное дыхание в третий раз пробежалось по тропе, листья ближайшего куста тут же пожухли, сворачиваясь. Раздался далекий на грани слышимости хруст, словно кто-то наступил на покрытую тонким утренним льдом лужу.

— Тррретья воооолна, — по-звериному зарычал Вит, перед тем как нас ударило снова. На это раз это были не розги и не полено. На этот раз это была кочерга, которой вполне по силам проломить голову. Удар отозвался звоном в ушах. Я упала, и даже не поняла этого. Где-то рядом хрипел чаровник, ругался Вит, плакала женщина…

— Не усссспели…

Я подняла голову, тонкий визгливый звук, как от ржавой пилы, поселился внутри, причиняя боль. Вит с Рионом поднимались, держась друг за друга, чаровник дрожал, словно в лихорадке.

— Видит Рэг, я старался, — чернокнижник помог Риону сесть на край возка, хотя там и без чаровника было тесно. — Чего встали? Бегом! Или предпочитаете умереть здесь?

— А есть разница? — спросила я, тяжело поднимаясь.

— Сами же сказали, ужо не успели, — неожиданно поддержал меня Михей, отодвигаясь к правому борту возка. — Второй день бегаем, все никак убежать не могем. Может, ну его? Дасу, так дасу, встретим, как полагается. — Он зарядил арбалет.

— Дасу, надо полагать, надлежит испугаться, — Вит схватил мерина под уздцы и обернулся.

В его взгляде появилось что-то… Знаете, были две большие разницы, как оглядывалась женщина с пацаном… Как его там? Кули, кажется. И как оглядывался чернокнижник. Женщина была напугана, как может быть напугана отсутствием молока у коровы доярка. Вдруг сглазил кто? Странно, но не смертельно. А вот Вит… Я редко видела его таким, лишь прошлой ночью и перед моим ритуалом покаяния. Он боялся и совершенно не стеснялся этого. Иногда бояться не стыдно.

Я снова услышала далекий хруст. Холод инеем осел на ресницах, кожа лица мгновенно обветрилась.

— Агррр, — сидевший в телеге Рион обхватил себя руками, стараясь унять дрожь.

— Опоздали, — повторил чернокнижник и бросился к Риону: — Закрывайся, дурень! Закрывайся! По магам ударит сильнее всего! Закры…

Вит ухватился за край возка, Михей не выдержал и выстрелил. На этот раз болт покинул ложе и скрылся в лесу. Никакого видимого эффекта.

— Боги! — в устах Вита это прозвучало как ругательство, вириец так и не дотронулся до чаровника, замер на месте и обреченно добавил:— Всех не прикрою, просто не осилю…

— Я не просила нас спасать. Я не просила… — всхлипывала женщина.

— Если только… — чернокнижник повернулся, глаза посветлели, став почти прозрачными. Как тот лед, что, наконец-то, нас нагнал.

Шерсть на загривке встала дыбом. Мгновение, растянутое до бесконечности. Мгновение перед ударом.

— Если только…— вириец протянул мне руку.

Я вложила в его ладонь свою. Почему бы и нет, раз мы ждем, не дождемся пришествия на дасу.

—… ты не поделишься со мной силой. Айка, прошу силы!

Губы мужчины шевелились. В окружающем холоде его пальцы казались горячими. Они были обжигающими и такими настоящими…

— Силу, Айка! — произнес Вит, и прозвучало это сильно.

Иногда слова обретают вес и падают камнем к твоим ногам. Иногда ты падаешь вместе с ними. Есть клятвы, есть обеты, есть заклинания. Все это было в одном его слове.

Ледяное дыхание дасу, и огонь рук кудесника. Тепло и холод. Хотелось зарычать и убежать. Хотелось заурчать и остаться. В темных глазах чернокнижника мелькнула обреченность.

Какая разница, о чем он просит? Какая разница, могу ли я это дать? Никакой, я бы согласилась, попроси он мою правую руку или голову в придачу.

— Бери.

Внутри меня что-то шевельнулось, что-то сдвинулось. Больше всего это походило на несварение. Или на голод, от которого уже тошнит. Иногда в магии нет ничего привлекательного.

В животе заурчало, жар прокатился по телу и устремился в руку. Устремился к чернокнижнику, оставляя после себя сосущее чувство пустоты. Вит поднял вторую ладонь к тропе, словно намереваясь приветствовать того, кто вот-вот покажется из-за куста…

И тут нас ударило. Завертело, закружило. До хруста в костях, до звона в голове, до хрипа в груди, до стона, что так и не сорвется губ, потому что этих губ больше не будет... Я словно оказалась внутри колокола, что висит на часовне Эола. Оказалась в тот момент, когда кто-то бил в него, созывая народ на молитву. И сила удара была такова, что колокол сорвало, кувырнуло в воздухе, а потом грохнуло оземь. Вместе со мной. Вместе со всеми нами.

Причитания женщины захлебнулись. Рион упал на Михея. Беззвучно…