Воровка чар (Дилогия) (СИ) - Сокол Анна

Женщина сжала губы и судорожно обхватила худосочного мальчишку за плечи, словно черпая в нем силу и уверенность. Рион перевел взгляд на темное дерево борта телеги. Убрать флягу не дала чужая рука, тонкие пальцы обхватили мои. Я повернула голову, уже зная, кого увижу. Рядом с возком стояла белобрысая пада... девушка. Мелкая, не выше и не старше меня, светлые волосы заплетены в косы, голубые глаза смотрели доверчиво, почти по-детски. Ее рука накрыла мою, вторая ладонь легла на щеку Риона. Чаровник вздрогнул, но не отстранился. Девушка кивнула, и я отступила, оставляя ей флягу.

— Я не знала… — залепетала Оле, — не думала…

— Это заметно. Наверное, пора начать. Думать, я имею в виду.

Михей едва заметно улыбнулся и подмигнул Кули.

— Я просто, — молодая женщина устало опустилась на землю, — я просто хотела уйти. Сама! — выкрикнула она.

Я выпрямилась, борясь с желанием повернуться и вглядеться в лесную чащу. Шаги, пока едва слышные, но с каждой секундой все приближающиеся… Так и хотелось вздыбить шерсть и развернуться к новой опасности, выпустив когти. И тут же спрятать их обратно. Я вдруг отчетливо поняла, кого увижу через минуту… Увижу того, кто не хотел видеть меня.

— Дядька хотел отдать сестру за пастуха Шошку, — выкрикнул парень и пояснил для непонятливых: — А тот — дурак и косой, к тому же, его давеча корова копытом приласкала, ну он и окривел.

— Я должна была уйти, не Шошка, так другой, еще хуже. Мне уже не шестнадцать, и даже не двадцать, отец пока был жив, всегда говорил… — не договорив, она махнула рукой. — А потом умер, и дядька, сказал, идти замуж за Шошку, сказал, что ему докука на шее не нужна. Я решила уйти ночью. Узелок собрала.

— Хорошо, что я проснулся, — самодовольно вставил парень.

— Я бы тебя все равно там не оставила, — женщина отвернулась, но ее выдали глаза.

Сейчас она могла, говорить все, что угодно. Но на деле, если бы парень не проснулся, то исчез бы вместе с Волотками, с Казумом, дядькой и Шошкой-косым.

— Не оставила бы! — выкрикнула она, словно это все объясняло.

Отчасти так и было. Надумай, я сбежать от бабки и встреть у порога незнакомца, настаивающего, чтобы я взяла его лошадь и скрылась с глаз долой, тоже не стала бы отказываться. Наверное… А может, убежала бы, как от огня. Добрые незнакомцы обычно оказываются злыми.

— Ты в любой момент можешь вернуться, — низкий голос бархатом прошелся по коже, из леса вышел Вит и бросил рядом с едва тлеющим костром охапку дров. — Дасу в Волотках уже точно нет. Мало того, на ближайшую пару лет это место очищено и от нечисти. Так что, вас никто не будет беспокоить, разве что нежить, по ночам, — он задумался. — Зато будешь сама себе хозяйка.

— Дасу здесь? — спросила я, а Оле зажала себе рот рукой. — Я имею в виду, он прорвался сюда, — я указала на землю у нас под ногами. — В наш мир?

— Да, — Вит не смотрел на меня, ночное бесшабашное веселье чернокнижника сменилось усталостью.

— Но если вы знали… знали, что все умрут, что да… да… дасу, — наконец проговорила женщина, — всех у-уб…

— Убьет? — переспросил вириец, отряхивая руки. — Предполагал.

— Тогда почему не спасли остальных?

— Я не всесилен. Не успел. Постучал в первый дом, вытащил вас. Вторую девку нашел за околицей. Эй, ты, — позвал он белобрысую пад... девушку.

Та встряхнула флягой и встала рядом с чернокнижником, их рукава почти соприкасались, ее светлый и его — грязный и обтрепанный. Хвост стегнул по земле, и впервые мне было безразлично, видит его кто или нет.

— Я Мира, дочь валяльщика, — представилась она мелодичным голосом. — Я шерсть перед сном проверяла, высохла ли. Помню, как услышала что-то — вой или крик. Открыла дверь, вышла на крыльцо… — девушка улыбнулась Виту.

Из пальцев выскочили когти, уши прижались к голове, утробный рык, едва не сорвался с губ…

— А потом темнота, — закончила она.

— Пока одной объяснял, четверть часа потерял. Эту, — он указал на Миру, — просто подобрал, когда назад бежал, — чернокнижник стащил с плеч грязный плащ и протянул девушке.

— Спасибо вам, — с чувством поблагодарила та, заворачиваясь в ткань.

Я отступила, пряча руки в карманы и загоняя рык внутрь. Она не имела права так улыбаться ему, а он не имел права так улыбаться ей в ответ, так… Так тепло, пусть и устало. Пальцы коснулись прохладного камешка амулета. Стоит лишь накинуть цепочку, и я снова стану нормальной. Не бесцветной тварью, а обычной девушкой, такой, как Мира, светловолосой и голубоглазой. Я выдернула руку, словно амулет ожег пальцы. Я и сама не могла объяснить почему, но твердо знала, что не надену артефакт. Не сейчас. И не здесь. Пусть смотрит на Айку Озерную, а не на ее раскрашенную копию.

Я пошла к костру, едва удержавшись от того, чтобы оттолкнуть Миру плечом, лишь выдернула из ее рук флягу, мимоходом отметив, что Риона, она все-таки напоила, и села на плащ. Вит посмотрел удивленно, впервые за последние дни посмотрел.

— Вам надо было идти к Казуму, надо было бить в набат, собирать людей… — говорила Оле.

— И торжественно умереть вместе с ними под благостные звуки колокола? — уточнил Вит. — Так далеко моя жажда подвигов не распространяется. Вас, я спас. Благодарность оставьте себе.

— Вряд ли Казум успел бы что-то сделать, — высказался Михей и простодушно добавил: — Он пить к ночи собирался, за упокой души Теира вашего, — стрелок торопливо сотворил знак Эола, женщина повторила, только направила его на меня и выкрикнула:

— Они умерли! Умерли! Умерли!

— Можете повторить это еще не один десяток раз, ничего не изменится, — Вит пожал плечами.

— Так, значит, дасу идет за нами? — громко спросил Михей.

Чернокнижник обернулся, с губ, в уголках которых запеклась кровь, сорвался смешок.

— Видимо, у демона есть дела поважнее, чем гоняться за ободранными путниками. Поверь, если бы дасу хотел нас догнать, он давно бы уже был здесь, — мужчина посмотрел по очереди на Оле, Кули, тележку с Михеем и Рионом, Миру…

— А мы? — решил все же уточнить стрелок.

— А мы были бы на полпути к Эолу, хотя… — Вит все же мазанул по мне взглядом. Эол, что происходит? Я уже начала считать его взгляды, ни одного за вчера и уже два за сегодня, можно радоваться. — Хотя, может, и не все.

— Тогда что это было? Эти волны, от которых надо закрываться? — упорствовал в своем любопытстве Михей, он и сам это понял и со всей учтивостью добавил: — Господин кудесник.

— А это, господин искусник, — в тон ему ответил чернокнижник, — были три волны выверта. Когда дасу прорывается в чуждый для него мир, часть этого самого мира выворачивается наизнанку, как рукава у рубахи, если торопливо вытащить руку. А волны от этого знаменательного события расходятся по округе и бьют, и бьют, — Вит кивнул на возок: — По магам. Остальных добивает дыхание демона, или его слезы, или его молнии, или…— он поморщился и закончил: — Все демоны разные. Совсем, как мы.

Эта мысль показалась вирийцу очень забавной, и он снова зашелся в сухом, коротком смехе.

Я вспомнила, что уже слышала от него слово — «выверт». Там, в велижской тюрьме. Тогда он тоже говорил о волнах и о вызове. Но я ничего не поняла, а он не стал объяснять.

— И сильно магов прихватывает? — стрелок стал озабочено щупать живот.

— Сильно, — не стал обнадеживать его вириец. — Выверт разбивает их резерв. У тебя его никогда не было, поэтому ты даже не почувствовал, у Айки, — от одного того, как он произнес мое имя, захотелось поковыряться в ушах, не послышалось ли. — У Айки он вырван с мясом, великими мясниками… о простите, магами Велижа, но ее и то ударило, а вот Риону не повезло, его кувшин треснул. Как я понимаю, закрываться его не учили.

Лежащий на телеге чаровник застонал и закрыл глаза, из-под век потекли скупые мальчишеские слезы.

Мы столько всего натворили, вернее, сделали, и все ради его дара, чтобы вот теперь остаться ни с чем.

— Я с самого начала говорил, что ваш этот ритуал — препоганая идея. Я просто не знал насколько препоганая.