Шутки Богов. Кнут и пряник - Усманов Хайдарали

Но среди хаоса боя был момент, который Андрей сперва не оценил. Один из культиваторов секты Пяти Пиков Бессмертных, уже в отчаянии, нанёс очередной удар… И… Промахнулся. И удар его плетения магического меча, насыщенного силой, срезал не плоть врага, а… Скалу что располагалась сбоку. Из трещины откололся массивный каменный осколок, который, подчиняясь гравитации, обрушился прямо в бок Мёнгука. И тогда произошло нечто примечательное – чудовище не просто отшатнулось, оно взревело. Взревело не так, как при попадании магического удара, а с настоящей, грубой, животной яростью. И даже болью.

Андрей замер, удерживая в памяти этот звук… Это движение… Это был первый и единственный момент, когда Мёнгук показал, что ему действительно причинили боль. А это значило только то, что именно физический удар, лишённый магической подпитки, всё же был способен пробить его защиту. Не усиленный энергией кулак, не заклинание, а чистая, грубая сила – камень… Металл… Вес… Инерция…

– Так вот ты чего боишься… – Пробормотал он, открыв глаза. Теперь он знал, что прямой путь через магию – это ловушка. Любая попытка сразиться с этим древнем зверем привычным способом будет только подпитывать его. Нужно было найти способ нанести сокрушительный физический удар. И не один. А целую серию, достаточную, чтобы добить даже столь чудовищное создание.

Внутри него зарождался план, но пока он был лишь зыбким силуэтом идеи. А сил, чтобы прямо сейчас взяться за подготовку, просто не оставалось. Он снова достал очередную пилюлю лечения, чувствуя, как её горечь обжигает язык, и позволил телу погрузиться в ровное, медленное восстановление – ведь для следующей встречи с Мёнгуком он должен быть готов не только телом, но и разумом.

………..

Немного погодя, Андрей снова сидел на плоской каменной глыбе, опершись спиной о прохладную, чуть влажную скалу. Воздух вокруг был пропитан тонким запахом травяных настоев – рядом на земле в беспорядке лежали раскрытые фарфоровые бутылочки, глиняные коробочки и мешочки с порошками. Он уже почти машинально брал очередную пилюлю, разжёвывал, чувствуя, как горечь трав и металлический привкус минералов расползаются по языку, и запивал их густым эликсиром цвета расплавленного янтаря.

Жидкость обжигала горло, но сразу же разливалась по телу теплом, заставляя истерзанные каналы духовной энергии замирать, а затем медленно затягиваться, как старые раны под плотным шрамом. Он жадно глотал этот поток, ощущая, как магическая сила постепенно возвращается – но не только она. В глубине тела, там, где его ядро сияло в мраке, бурлила непрекращающаяся энергия, словно живая, словно уже не просто часть его, а сама его сущность.

Отказаться от магии… Мысль сама по себе теперь звучала абсурдно. Ещё когда-то, будучи человеком, он мог воспринимать магию как инструмент, оружие или щит. Но теперь магия стала кровью, дыханием, пульсом. Каждое движение, каждая мысль непроизвольно окрашивались ею. Даже когда он пытался просто поднять руку, в пальцах самопроизвольно вспыхивали крошечные искры силы. Это не было намеренно. Мир уже видел его как магическое существо, и он сам себя иначе воспринимать не мог.

И всё же, перед глазами снова и снова вставала сцена боя с Мёнгуком. Как этот исполин, с телом, будто вырезанным из осколков гор, шагал по полю брани, не замечая потоков заклинаний, ударов клинков и вспышек печатей. Каждая волна магии, что врезалась в него, исчезала, будто растворяясь в его каменной плоти, а в ответ он лишь сильнее оживлялся, будто насытившись.

Андрей медленно прокручивал в памяти тот самый момент боя, который сумел выловить из бурного потока событий. Ту самую единственную ниточку, ведущую к истине. Тот случайный момент, когда один из бойцов секты Пяти Пиков промахнулся. Магический меч, не встретив цель, с хрустом рассёк скалу за спиной чудовища, отколов обломок размером с человеческий торс. И этот самый камень, сорвавшись, врезался в бок Мёнгука. И тогда… Монстр заревел. Не от триумфа, не от ярости, а именно от боли. Настоящей… Пронзительной… Такой, что он тут же повернулся и с яростью разорвал того несчастного.

– Значит, ты всё же уязвим… – Тихо произнёс Андрей, чувствуя, как внутри просыпается холодный расчёт.

Но понимание этого было лишь половиной задачи. Для него, существа, теперь уже пропитанного магией до костей, даже обычный удар кулаком был неотделим от духовной силы. Он не мог просто “выключить” её – любое физическое действие несло в себе магический след. А значит, прямое копирование ошибки того бойца невозможно. Мёнгук почувствует магию в любом его движении и просто поглотит её.

Он закрыл глаза, сжавшись, и почувствовал, как внутри ядра бушует энергия, стремясь вырваться наружу. Сила распирала, как слишком горячий пар в запертом котле, и он вынужден был гасить её, направлять в дыхание, успокаивать.

Отныне ему нужно будет придумать, как обмануть саму природу своей сущности. Как замаскировать удар так, чтобы он стал чисто физическим. Без искры магической силы… Без остаточного фона силы… И это было сродни тому, как попросить реку течь без воды.

Тяжело вздохнув, он открыл глаза, снова взял флакон с эликсиром и сделал медленный глоток. Горло обожгло, но в голове всё больше выстраивалась схема – пока ещё туманная, но уже зловещая в своей простоте. Этот бой придётся вести не магией, а хитростью.

Эта мысль росла, крепла, превращалась в первую чёткую нить будущего плана. Но тут же всплывала проблема: как бить физически, оставаясь в рамках своего нынешнего состояния? Он уже был наполовину воплощением магии, его удары, движения, даже дыхание пронизаны энергией. Скрыть её, подавить, оторвать от себя – всё равно что вырвать сердце и попытаться продолжать жить.

Именно поэтому он понимал тот факт, что предстоящее столкновение потребует от него не только мастерства, но и невообразимого самоконтроля. Чтобы ударить чудовище по-настоящему, ему придётся предать собственную природу – хотя бы на мгновение.

И начал он именно с того, что начал тщательно изучать саму манеру передвижения и нападения этой твари. Пусть даже издалека или через фрагменты воспоминаний чужих духов. Он выискивал слабости не в её теле, а в поведении. Искал те самые моменты, когда этот древний зверь был вынужден замедляться, менять траекторию, или когда его защита была не так плотна.

В это же время он мысленно прокручивал в памяти свои возможности – и старые, и новые, появившиеся после изменений ядра. Способность манипулировать молниями… Работать с плотной духовной энергией… Комбинировать их в техниках, которые раньше он даже не мог бы создать.

Общий замысел его плана строился на том, чтобы зверь оказался в пространстве, где он вынужден встретиться с молнией лицом к лицу, лишён возможности уклониться, а сама энергия удара прошьёт его сущность, а не только плоть. Для этого нужна комбинация ловушек, давления и ложных целей, которые будут подталкивать чудовище к нужной точке.

Всё как следует обдумав, Андрей решил, что приманкой в ловушке будет он сам. Именно потому, что эта древняя тварь в первую очередь охотится именно на магическую силу. А значит, если он уберёт те самые печати, что скрывают его силу, Мёнгук сразу обнаружит его присутствие. И как танк попрёт напролом. Он видел в том бою, в которой погибли представители достаточно сильного отряда секты Пяти Пиков Бессмертных, что в первую очередь это существо атаковало именно старейшин, что были на уровне Да Доу Ши. Так как среди них никого сильнее просто не было.

И если с приманкой он достаточно быстро разобрался, то с самой ловушкой и главной ударной силой, всё было куда сложнее. Так как в ней не должно было быть магии. По крайней мере, её должно быть куда меньше, чем можно было бы использовать в боевом плетении. И вот тут Андрей надолго задумался.

– Эврика! Твою же… – С большим трудом сдержался Андрей, чтобы не заорать от радости, когда понял, что выход в этом деле всё-таки есть. Порох! Да! Тот самый порох, чей рецепт был найден на Земле ещё в древности. Да. Это не тринитротолуол… Не динамит… Но даже порох, в тщательно продуманной схеме, и при должном подходе, может оказаться весьма опасной взрывчаткой. Дело оставалось за малым. Ему нужно было всё подготовить. И помочь ему в этом деле тоже могла Цзяолин.