Шутки Богов. Кнут и пряник - Усманов Хайдарали

– Это… – С трудом выдавил он, и слово выползло не совсем его голосом. Внутри звучало эхо… Древняя кость… Кровь Бога… Ритуал… Круг Энергии… Всё это сложилось в новый инструмент.

Он аккуратно направил маленькую дугу на камень под ногой. Разряд скользнул, как рыба в ручье, по поверхности и вонзился в землю. Камень зашипел, корни мха вспыхнули электрическими точками, но камень не разлетелся. Он открылся, как книга, и из него вырвались звуки – не слова, а сведения, как будто сама скала прошептала, что теперь она знает путь тока.

Механика была ясна и зверски проста. Сущность древней кости Падшего Бога крепила энергию, капля крови Бога придала ей первичную плотность и божественное “темперирование”, а закольцование с Цзяолин и ритуалы Андрея подарили полученному таким образом каркасу выдержку. Вместе они создали “проводящую” структуру – ядро, способное принимать, держать и направлять молнию, а не быть ею разрушенным.

Но всё это не прошло бесследно для плоти. По коже у Андрея, особенно по рукам и по шее, выползли тонкие узоры – не татуировки, а сосудистые прожилки, светящиеся бледно-синим. Лёгкие рубцы, где кость тесно соприкасалась с плотью, теперь казались не ранами, а портами. В них играла энергия, и при сильном напряжении через них можно было видеть, как пробегают жилы света. Зрачки его на мгновение расширялись, и мир стал мерцать линиями – он видел не только предметы, но и токи, что текли между ними, слышал тихие шёпоты зарядов.

Цзяолин почувствовала это прежде, чем он произнёс. Духовная связь – тонкая струна, протянутая между человеком и драконом – мигом наполнилась новым тоном. Высокий, свистящий резонанс, как натянутая струна, что отзывается на удар молнии. В её груди что-то отозвалось древне и трепетно – не корысть, не зависть, а сестринское признание. Он не только выстоял – он впитал даже саму кару Неба.

Она подошла ближе, плавно, как течёт вода, и прикоснулась к его плечу мягкими пальцами. Через связь поток изменился – он теперь не просто шёл из него в неё и обратно. Он мог колебаться между ними, как волна в аквариуме, где один всплеск утихает, отдаваяся второму. Цзяолин ощутила, как её крылья наполнились электричеством. Но не разрушительным жаром, а холодным, чистым голубым светом. Её рога покрылись паутинкой искр, а чешуя стала отливаться серебряной громкой линией, как металл, отполированный бурей.

И рядом с этим, плохо спрятанная, вернулась тень – шёпот той самой древней кости. Иногда, в моменты глубокого изнеможения, Андрей чувствовал чужой голос, как полузабытую мелодию, заманчиво обещающую простоту:

“Отдай – и больше не болей” – и в этих словах скрывалась древняя хитрость. Кость хотела не только удержать, она хотела управлять. И в этом была опасность, которую ни один ритуал окончательно не устранил. Цена силы – постоянный диалог с тем, кто в ней укоренился.

Практическая сторона нового состояния открылась быстро и жестко. После нескольких упражнений под наблюдением Цзяолин Андрей научился вызывать молнию не как слепой шквал, а как струю. Начал концентрировать ток в точку, прогонять его через ядро, направлять по заданной траектории. Он мог создать узкий столб – “копьё”, и ткнуть им в камень. При этом сам не прожёг себе руку, так как ядро перераспределяло нагрузку, как магический трансформатор. Он мог сделать “щит”, тонкую сетку искр, что гасила удары других духовных разрядов, и может быть самое странное. Буквально на мгновение он теперь мог “усмирять” молнию, заставляя её пульсировать в такт его сердцу, как дрожащее пламя свечи.

Для Цзяолин это значило ещё одно. Когда их связь усиливалась, её собственная природа обрела дополнительные ноты. Её дыхание стало не только теплом, но и звучанием ветра с ощутимым электромагнитным зарядом. Дыхание, в котором были и гром, и молния. Её полёт теперь сопровождался не просто шипением воздуха, а тихим гулом сетей тока, как если бы вокруг неё рисовались невидимые линии силы. Когда она расправляла крылья, по их краям бегали молнии – не разрушающие, а как надёжные мосты, которыми можно было пройти.

Но самый важный и пугающий момент – это то, что ядро стало “говорить” назад. Оно не только принимало молнию – оно умело её “посылать” по новым путям. Через землю… Через металл… Через сосуды крови, превращая их временно в проводники… Это означало невероятную мощь в бою. Так как удар, который можно посадить в землю и заставить её ответить. Свет, который режет как нож, но при этом управлялся дыханием.

Последствия были как дар, так и приговор. С одной стороны – новый уровень силы, новая тактика, способность противостоять существу, подобному Мёнгуку. С другой – постоянный риск. Сущность кости Падшего Бога не отпускала контроля. В ночи Андрей начал видеть сны, где молния не просто била, а ласкала и требовала – и подчас он просыпался с ощущением, что часть его души стала серебристой и холодной.

Когда утро пробилось через разорванные тучи, долина выглядела иначе. Листья были посечены искрами… Трава блестела точками света… А небо ещё дрожало от вчерашних раскатов… Андрей и Цзяолин стояли на гребне холма, и между ними не было больше прежней дистанции “учитель – дух”. Теперь они были партнёрами новой архитектуры силы. Человек с ядром, что мог удержать и направить молнию, и Истинный Небесный дракон, проводник и усилитель, чья сущность отныне пульсировала в унисон с громом.

Но в том унисоне слышался и предостережение, тихое, как шаг в пустоте. Не каждая победа не приносит цену. Ядро изменилось, но тогда же появилось новое задание – не дать сущности древней кости задавить его собственную волю. Держать баланс между жаждой и властью. Выковывать ритуалы и пилюли, которые будут улаживать разногласие между древним паразитом и новым хозяином. И ещё… Небо теперь знает их имена. Это знание – как свет на фаре. Полезно, если им научиться пользоваться… И весьма опасно, если забыть про то, что свет тебя выдает…

Они молча посмотрели друг на друга. Цзяолин прикоснулась лбом к его лбу – жест, в котором не было ни жалости, ни пощады, а было обещание. Вместе они выдержат то, что ещё предстоит. И небо, всё ещё мерцающее где-то высоко, казалось, на мгновение ответило – без угрозы, но с вниманием…

……….

Через пару дней Андрей сидел, облокотившись на холодный камень полуразрушенной стены, и с трудом переводил дыхание. Воздух казался густым, будто пропитанным пылью и остатками чужой силы, которая всё ещё витала в ущелье после недавней бойни. Он вытянул из пространственного кольца небольшой ларец с несколькими флаконами – прозрачное стекло, запаянные горлышки, чуть мерцающая жидкость внутри.

Первый флакон – густой эликсир цвета расплавленного золота, с тягучим запахом лекарственных трав, горных смол и каплей крови духовного зверя. Андрей открыл его, вдохнул глубоко, и едва жидкость коснулась языка, по телу побежала волна тепла, заставив дрожать мышцы. Боль в рёбрах немного притупилась, но голова всё ещё гудела от пережитого. Второй флакон – пилюля, созданная им самим из концентрированного порошка редких растений. Она мгновенно раскрошилась на языке, отдавая горечью, которая пробирала до костей, но и вместе с этим возвращала ясность в мысли.

Он закрыл глаза, стараясь отрешиться от внешнего мира, и почувствовал, как медленно, но верно энергия его ядра выравнивается после чудовищного перенапряжения. Но вместе с этим пришла и другая мысль – испытание Небес, что он прошёл, слишком яркое и громкое событие, чтобы оно прошло незамеченным. Он ясно видел, как в ближайшее время появятся те, кто попытается заговорить с ним, склонить на свою сторону, выудить тайны. Кто-то будет льстить, кто-то угрожать, кто-то – пробовать тонкие манипуляции, прикрываясь благими намерениями.

И всё же сейчас это было второстепенно. Главной проблемой оставался Мёнгук. Андрей вновь прокрутил в памяти каждую секунду того, что увидел в бою. Этот монстр был не просто опасен. Он искажал само представление о сражении. Магические удары, техники с накоплением духовной силы, заклятия и печати – всё это исчезало в его теле, будто капли дождя, падающие в глубокую бездну. Любой поток силы, направленный в него, буквально утекал, растворялся, только усиливая это чудовище.