Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия

– Как вы собираетесь остановить слухи? – спросил Умберто. – Даже я, чужак, в первый же день в Эверре услышал о пропавшем фрегате от одной из цепных… э-э… одного из моряков в таверне. Если так пойдет и дальше, то…

– Слухи – моя забота, – перебил Тори, непроизвольным движением поглаживая плеть. – Об этом не беспокойтесь. Я уже отдал приказ задержать болтунов.

«И что с ними будет?» – хотел спросить Умберто, но его остановил красноречивый взгляд Хагена. В самом деле, если богатому торговцу и даются некоторые послабления в присутствии вельмож, то простому моряку, хотя бы и помощнику капитана, на подобное рассчитывать не следует. Умберто отступил, отвел взгляд, но все-таки успел заметить: деревянный голем снова повернул голову, следя за ним. «Да чего ты на меня вылупился?!»

– Нам действительно надо перевезти библиотеку, – сказал лорд Вейри. – Она в Магреле. Но «Верная» нужна не для этого.

– Я уже все понял… – задумчиво проговорил оборотень. – Вы собирались вывести нас в море, а как дойдет до дела – поставить перед фактом и вынудить принять какое-никакое участие в сражении с чудовищем.

Вейри Краффтер недовольно нахмурился.

– Там будут четыре настоящих сторожевых фрегата, – проговорил он сурово. – И оружие, которое пришлет его величество, – или ты забыл о нем, шкипер? Впрочем, ты человек деловой и сумеешь взвесить свою выгоду от этого предприятия и… – лорд-искусник выдержал многозначительную паузу, – …скажем так, учесть некоторые неприятности, которые могут возникнуть в случае отказа. Но я тебя не неволю. Подумай до утра!

– Что тут думать? – Хаген криво улыбнулся. – Конечно, я соглашусь – при условии, что и вы согласитесь на мои условия.

«Ты согласишься?! – запаниковал Умберто. – С ума сошел!»

– Говори, – разрешил Вейри Краффтер. – Я слушаю.

И Марко Эсте заговорил. По мере того, как он перечислял свои условия, физиономии обоих магусов вытягивались: нахальный шкипер потребовал торговых преференций для себя и своих доверенных лиц – на десять лет! – причем не только в Эверре, а во всех портах, принадлежащих семейству Ласточки. Краффтер-старший прищурился, и Умберто показалось, что в глазах у него замелькали цифры – магус подсчитывал убытки, соизмеряя запросы торговца с известными масштабами его деятельности. Должно быть, результат получился неутешительным, потому что вскоре лорд-искусник начал неистово торговаться со шкипером Эсте.

Противники были равны, и бой длился долго. Умберто, однако, не скучал – ему не давали покоя две вещи: во-первых, деревянный голем, который по-прежнему вызывал у моряка оторопь, а во-вторых – плеть надсмотрщика на поясе Тори. Исподволь разглядывая мерзкое оружие, он понял, что эта плеть немного отличается от обычной: рукоять у нее длиннее и толще, потертую кожу покрывают какие-то письмена и символы.

Умберто перевел взгляд на холеное лицо Тори Краффтера и попытался представить себе этого магуса наблюдающим за работой гроганов в порту или за их кормежкой в бараке. «Уж скорее я когда-нибудь увижу Крейна на балу у капитана-императора, – подумал он. – Магус никогда не стал бы надсмотрщиком, но зачем тогда этот щеголь таскает с собой плетку?..»

– Хорошо, хорошо! – воскликнул Вейри Краффтер. – Я согласен! Мы договорились?

Оборотень вместо ответа протянул открытую ладонь, и, когда два магуса пожали друг другу руки, Умберто невольно вздрогнул – он снова почуял ложь, и ему показалось, что именно в этот миг лицо лорда-искусника как-то странно изменилось.

– Наконец-то я могу вздохнуть спокойно, – проговорил Вейри Краффтер с легкой улыбкой. – Теперь все будет в порядке.

– Я на это рассчитываю, – сказал оборотень. – Разрешите нам уйти, достопочтенный. Сегодняшний день был полон забот и тревог, и я очень устал…

Это вовсе не было преувеличением: от усталости у Хагена начала дергаться щека.

«Как бы маска не упала в самый неподходящий момент… – подумал Умберто. – Тогда нас даже Крейн не спасет».

– Не останетесь на ужин? – спросил лорд-искусник, и было непонятно, простая ли это формальность или нечто большее. – Впрочем, вам и в самом деле надо отдохнуть, а вот завтра с удовольствием приму у себя вас и вашу… э-э… а кто, кстати, эта дама, которую видели на палубе «Верной»? Я понимаю, что лезу не в свое дело, но, говорят, она очень хороша собой. Неужели вы возите с собой супругу?

«Эсме, я же просил тебя уйти в каюту…»

– Увы! – Оборотень изобразил печальную улыбку. – Это моя дальняя родственница, обладательница прелестной внешности и взбалмошного характера. Раз уж нам придется задержаться в Эверре, я попытаюсь вас познакомить, но сомневаюсь, что она примет приглашение. А спорить с женщинами я, к сожалению, не умею.

– Что ж, нельзя быть докой во всем, – с коротким смешком заметил Вейри Краффтер. – Завтра я пришлю за вами слуг, мастер Эсте, и не расстраивайтесь из-за вынужденного простоя. Вам понравится наш город, вот увидите!

По усталому лицу Хагена пробежала тень.

– Очень на это надеюсь, – только и сказал он.

Хотелось схватить капитана-самозванца за рукав, хорошенько тряхнуть – зачем, зачем он согласился помогать двуличным и высокомерным лордам?! Умберто с трудом сдержался, но грустно подумал: «Магус – он и есть магус, тут ничего не поделаешь. Как увидел своих собратьев, так и позабыл о том, кто он теперь и за чьи жизни отвечает».

Хаген шел, и что-то было в его походке деревянное, совсем как у голема Вейри Краффтера: казалось, пересмешнику тяжело переставлять ноги, а спину он держит прямо лишь для того, чтобы незримая ноша не заставила его упасть ниц и признаться тем самым в собственной слабости. Умберто следовал за оборотнем, глядя ему в затылок, и думал о Крейне. Если его догадка верна, то феникс, как и все остальные матросы «Невесты ветра», сейчас в полном неведении и может лишь гадать, зачем повелителю Эверры понадобился Марко Эсте.

«Каково тебе это выносить, Кристобаль?» – мысленно спросил помощник капитана, не надеясь на ответ, и невольно удивился собственному злорадству.

Молчаливый слуга, которому Вейри Краффтер приказал проводить гостей, вывел их на галерею второго этажа, проходившую над большим внутренним двором. Тихой ночью двор выглядел очень таинственным и даже слегка зловещим – впрочем, то же самое можно было сказать о всем доме. «Если бы я жил здесь, наверняка боялся бы привидений», – подумал Умберто и в тот же миг едва не налетел на Хагена – оборотень, резко остановившись, рванулся к перилам галереи, словно увидел в ночной тьме что-то интересное.

– Что случилось? – спросил Умберто и все понял раньше, чем пересмешник поднял руку, указывая на противоположное крыло особняка Краффтеров: по его покатой крыше осторожно пробирался большой белый пардус. В зубах кот-переросток держал нечто еще живое, трепыхающееся; он мельком бросил взгляд на моряков, словно давая понять, что заметил нежданных зрителей, и продолжил путь как ни в чем не бывало.

– Это что еще за призрак? – Хаген, растерянный и встревоженный, повернулся к слуге лорда Вейри, который терпеливо ждал, пока гости налюбуются на ночного гостя, и ничем не выказывал страха. – Или в Эверре пардусы вместо хорьков разоряют птичники?

– Любимица госпожи Марлин, – ответил слуга. – Дымкой кличут. Вы не бойтесь, мастер Эсте, она только на голубей охотится, и то по ночам.

Поодаль в одном из окон мелькнула горящая свеча, и Умберто показалось, что он разглядел женское лицо. «Марлин вы вряд ли увидите», – так, кажется, бормотал себе под нос хозяин волшебных часов? Странное происшествие невольно напомнило и об их миниатюрных обитателях, женщине и кошке, только вот здешняя кошечка была великовата. Помощник капитана сокрушенно вздохнул: «Заступница, как я устал от всего этого…»

Они шли молча до тех пор, пока Ласточкино гнездо – особняк Краффтеров, больше похожий на мощную крепость, – не скрылось из вида. Вот тогда-то Умберто и накинулся на Хагена с упреками:

– Ты с ума сошел?! Как можно было соглашаться на такое предложение? Да Кристобаль нас испепелит!