Топить в огне бушующем печали. Том 2 - Priest

Человек, не видимый на записях видеокамер, вышел с юго-западных ворот и направился к трущобам.

Сюань Цзи тут же сообразил – чары «отвода глаз»!

До сих пор Сюань Цзи встречал только одного человека, способного создать чары «отвода глаз» такой силы, чтобы они одурачили даже камеры высокого разрешения… Точно. Когда он был на Дунчуаньском рынке, все небо заволокло черными тучами, несколько раз прогремел гром, а коллеги еще жаловались на неправильный прогноз погоды.

Неужели он был на черном рынке во время зачистки?

Всю сонливость Сюань Цзи как рукой сняло, мозг стремительно заработал. Его величество как никто другой разбирался в шаманских чарах. Должно быть, магия указала ему на того, кто касался Зеркальных бабочек, привела его на черный рынок. Что же он выяснил? И не причастен ли он к смерти Цветочной Лисы и ее пособников?

К тому же… если обладавшая «рентгеновским зрением» Гу Юэси каким-то образом почувствовала Шэн Линъюаня, почему она ничего не сказала, а занялась проверкой сама, тайком?

Уголки губ Сюань Цзи приподнялись – ему на ум пришло объяснение: вдруг командир второго подразделения точно так же не доверяет ему?

Пока все это крутилось у него в голове, объявили, что самолет заходит на посадку. Они вернулись в Главное управление в Юнъани.

Когда они приземлились, уже светало. Служебные автобусы ожидали сотрудников, чтобы развезти их по домам, где те наконец смогут отдохнуть. Подозревая Гу Юэси, которая, в свою очередь, возможно, подозревала его, Сюань Цзи внимательно наблюдал за ней и увидел, что она не стала садиться в автобус, о чем как бы мимоходом спросил ближайшего коллегу.

– А, командир Гу, – откликнулся тот. – Ей не нужен автобус: она живет на базе для личного состава, это недалеко от здания Главного управления – десять минут пешим ходом.

База личного состава, насколько знал Сюань Цзи, была своего рода служебной гостиницей при Главном управлении. Командированные в Юнъань сотрудники из других регионов, командиры отрядов и подразделений, а также лица в должности заместителя директора отдела и выше могли подать заявку на бесплатное временное проживание в номере. Условия там были неплохие, но расположение подкачало: общежитие находилось далековато от городского центра, вокруг – настоящая глушь, и кроме мини-маркета с завышенными ценами в окрестностях ничего не было, ни намека ни на какие другие удобства.

– Почему? – удивился Сюань Цзи. – У нее дома ремонт?

– База личного состава и есть ее дом, – пояснил коллега. – Раз в месяц по внутренней сети подается заявка, после чего можно жить в течение месяца. Ох, вы же недавно работаете, директор Сюань, еще не знаете, что нашу Гу Юэси прозвали отшельницей Гу – она не от мира сего: квартиры, машины – для нее все это ничего не значащая суета, она на такое даже не взглянет.

Сотрудники отрядов спецназначения постоянно рискуют жизнью и, само собой разумеется, получают немалую зарплату. Если разумно тратить деньги и взять небольшой кредит, то со званием и стажем, как у командира Гу, легко можно позволить себе жилье в городе.

Но она не хотела.

Ее как будто совершенно не интересовало ничего, что не являлось необходимым для выживания, минимализм был стилем всей ее жизни. Она не приобретала недвижимость, оставшиеся деньги ни во что не вкладывала, а просто оставляла на счете как последовательность цифр, с которой не знала, что делать. Когда кто-то просил у нее в долг, она всегда с готовностью одалживала – лишь бы деньги не спускали на порнографию, спиртное или азартные игры. Ее ничуть не волновало, вернут ей долг или не вернут. В конце концов Ван Цзэ не выдержал, заставил младших товарищей по «Фэншэнь» все возместить, а потом взял управление ее финансами на себя.

Гу Юэси жила в общежитии уже много лет, личных вещей у нее было всего ничего, и собери она все в чемодан, в самолете он вполне поместился бы в ручную кладь. Единственной безделушкой в ее комнате была хрустальная рамка у изголовья кровати с групповой фотографией, запечатлевшей ее в первые дни в «Фэншэнь». Тогда она была еще юной, с по-детски припухлым лицом, совсем не такой измотанной. Девушка на фотографии стояла с каменным лицом, без тени улыбки, однако во взгляде ее читалась затаенная робость. Старина Ван улыбался во весь рот, показывая знак победы у нее над головой. Мужчина рядом с ним в одной руке держал длинный меч, а другой надавил Ван Цзэ на макушку, заставляя того втянуть шею.

Те дни ушли безвозвратно.

Пару секунд Гу Юэси глядела на себя прошлую, затем протерла рамку, сходила умыться и приступила к работе. Открыв ноутбук, она снова включила одну из записей с камер и остановила ее на нужном кадре. На самом деле Сюань Цзи надумал лишнего – чары «отвода глаз» Шэн Линъюаня скрывали его не только от камер высокого разрешения, но и, если он того хотел, от «рентгеновского зрения». Целью, которую высматривала Гу Юэси, был вовсе не его величество.

Она увеличила часть изображения в углу – там камера захватила чью-то руку. Владелец руки оказался крайне осторожен, он как будто прекрасно знал расположение всех камер видеонаблюдения в округе и сумел обойти их все. Гу Юэси несколько раз пересмотрела записи с камер, но нашла только эту – единственную, на которую не распространялись права Сюань Цзи, потому что камера, с которой была сделана запись, принадлежала владельцу небольшого придорожного магазинчика. Чтобы ее достать, Гу Юэси задействовала осведомителя «Фэншэнь».

Качество изображения с камеры оставляло желать лучшего, к тому же рука неизвестного попала в кадр даже не целиком: он сразу же заметил камеру и быстро вышел за пределы площади обзора.

Гу Юэси принялась восстанавливать изображение с помощью специальной программы: это требовало от нее огромных усилий – программой она владела неважно, и ей пришлось разбираться самостоятельно, опираясь на инструкцию.

Командира второго подразделения в «Фэншэнь» считали надежной и ответственной. Всегда спокойная и невозмутимая, она умела произвести впечатление, и многие признавали в ней интеллигентную женщину с хорошим образованием. Но Гу Юэси нигде не училась. Она не пробыла в школе ни дня. Она начала учить иероглифы с самого первого – «единицы» – только в семнадцать лет по онлайн-урокам для дошкольников и теперь читала и писала кое-как, на уровне отстающей ученицы начальной школы: когда нужно было прочесть большой отрывок, она с помощью ручки следила за строками и про себя проговаривала слова. Зачастую ей приходилось несколько раз перечитывать текст, чтобы понять, о чем там говорилось.

До семнадцати лет у нее даже имени не было.

Она оказалась в Бюро еще несовершеннолетней, и ей выделили куратора – девушку из отдела кадров. Фамилия ее попечительницы и была Гу, а имя Юэси, столь непохожее на обычные человеческие имена [26], она получила от Ван Цзэ. Командир Ван, который только присоединился к «Фэншэнь», был тогда совсем молодым безалаберным парнем, сутки напролет торчавшим за компьютером, и просто дал ей имя главной героини какой-то из своих игр.

Промаявшись с самого рассвета до полудня, Гу Юэси смогла восстановить четкость нескольких кадров и разглядеть на запястье неизвестного предмет, похожий на наручные часы. «Часы» были латунными, на «циферблате» – только одна стрелка, а сам диск сплошь покрыт древнекитайскими символами… То был компас для фэншуй.

Гу Юэси резко откинулась на спинку стула, у нее перехватило дыхание. Этот компас она не забудет никогда в жизни. Давным-давно, когда ей было очень страшно, один человек сунул ей в руки этот компас, еще теплый от его тела, и сказал: «Иди туда, куда показывает стрелка, верь компасу и не бойся. Это семейная реликвия, девочка, когда выберешься, ты должна вернуть его мне».

Сюань Цзи был прав – жить с «рентгеновским зрением» в этом мире нелегко. В первые десять с чем-то лет жизни Гу Юэси эти глаза были ее проклятием.

При рождении их закрывала особая пленка, врач-шарлатан в маленькой клинике, работавшей без лицензии, сказал, что девочка родилась слепой, и родители тут же отказались от нее.