За годы странствий я привык спать в одежде. По-другому никак, если нападение может произойти в любой момент. А потому я лишь придирчиво поправил расстегнувшиеся пуговицы рубашки, аккуратнее запихнул её края под ремень, да направился на первый этаж.
В холле царило оживление. Собранные со всего дома столы, ранее стоявшие впритык к стенам, составлялись в ряд. Окорок тащил сразу три стула. Все готовились то ли завтракать, то ли обедать.
– А, вот и ты. Ну наконец-то, – зевая, поприветствовал меня Лис, вставая с приевшегося мне стула. – Давай, занимай свой трон.
– Поем и займу, – буркнул я.
– А чего голос такой недовольный? – тут же взъерепенился рыжеволосый. – Если бы Драконоборец не сказал тебя не тревожить, всё одно б уже тут караулил. Вон. День на дворе.
Лис присоединился к Стае уже после убийства дракона, а потому Данрада называл не иначе как Драконоборцем. Так он словно отхватывал кусочек от чужой славы, и я не мог винить его в такой слабости. Я мог только ехидно посмеиваться про себя. Лису бы радоваться, какой славы он избежал, а он… во дурак!
Однако дурак или нет, но с чего бы это Данраду ко мне такую щедрость проявлять?
– А что у нас? Дело какое-то ночью?
– Агась. Ток не знаю какое.
Ну вот. Догадался. Я кисло улыбнулся собственной проницательности, положил руку на спинку «трона» да глянул за окно. Завтрак Стаи должен был состояться в полдень. Ха!
От таких мыслей я снова довольно потянулся, да, проигрывая в голове сюжет сна, пошёл на кухню. Хотелось взять ковш воды и умыться.
Нинэлле была там. Заканчивала кухарничать под надзором Борко. Парень смотрел на неё неприятно сальными глазами. Во взгляде мне виделась и некая издёвка. Ему нравилось запугивать эту девочку, и она испуганно озиралась на него, делая то или иное из своих дел. Дышать боялась. Однако, завидев меня, девушка на миг просияла. Но потом вспомнила о своём охраннике и кротко опустила голову вниз, продолжая шинковать зелень. Более не обращая на неё внимания, я взял ковш да умылся над бочкой. Сразу стало свежо и хорошо.
– Ну ты и спать, – меж тем заметил Борко. – Жизнь всю проспать не боишься? А, маг?
– Нет. Боюсь, что того времени, что я сплю, на всю мою жизнь мало будет.
Он меня не понял. Неудивительно. Ему не встречались маги с той силой, когда во сне нет нужды. До прибытия в этот мир я не спал около двух веков, и мне нравилось навёрстывать упущенное. Пока в этом есть необходимость, почему бы и не наслаждаться? Это как если бы смотреть кино… Я не испытывал вины за то, что ныне так расслаблялся.
– Все здесь? – донёсся до кухни громкий голос Данрада.
Мне показалось за лучшее поскорее выйти в холл. Поэтому я поспешно вытер лицо и покинул кухню. Вожак сразу обратил на меня внимание и даже кивнул головой на лавку – типа садись. Я сел. Вскоре Нинэлле поставила на стол тарелки и вынесла три котелка: пресная каша, посыпанная укропом и петрушкой, мясная подлива да варёные яйца. Затем уместила на свободном месте поднос с печёным творогом, нарезанным на куски. От аромата у меня аж слюнки потекли.
– А Малая где? – пристроился подле меня Окорок.
Хм… Бойкот отменяется?
– Спит.
– Ну, пусть спит.
– Ой, какое сегодня солнышко! – тут же послышался с лестницы детский писк.
Ну, правильно. Вспомнишь про беду, так вот и она. Элдри, перепрыгивая через ступеньки, быстро спустилась, но устроилась не возле меня, а ближе к Марви и сладкому печёному творогу. Глазки её блестели, глядя на вожделенное блюдо, а руки начали нетерпеливо теребить края тарелки.
– Иди лицо вымой сначала, – требовательно сказал я.
– Ух, – недовольно фыркнула она, посмотрев на меня так удивлённо, как будто до этого не замечала, но послушно сбегала на кухню. И судя по затраченному на то времени, наверно только руку в воду и макнула да, на ходу елозя ладонью по лицу, сразу рванула обратно.
Я дождался, пока она усядется на своё место, и «вскользь» полюбопытствовал:
– А постель застелила?
– Ну, Морьяр!
– А ну живо наверх! Пока всё не сделаешь никакой еды.
– Но тут запеканка!
– Чем дольше медлишь, тем меньше достанется… Засланец, передай-ка блюдо сюда. Я к себе поближе поставлю.
– Вот же тебе неймётся, – осуждающе покачал головой он, даже не думая выполнять моё распоряжение. – Пусть сидит себе девка хавает.
Элдри умоляюще уставилась на меня, но я был неумолим.
– Не будет такого.
Понимая, что спорить бесполезно, девочка, что-то зло бубня себе под нос, пошла к лестнице и грозно затопала ногами. Её детский гнев выглядел смешно, однако никто не смеялся. Некоторые уже приступили к трапезе, некоторые на меня недовольно покосились. Они считали, что я не прав. Но я-то знал, что я прав, и потому их мнение по этому вопросу меня не интересовало. Я преспокойно плюхнул себе в тарелку пшённой каши и, подумав, вытащил из котелка яйцо. Яйца давно мне разонравились, но их быстро разбирали, а мне казалось, что это неплохой перекус, если доведётся проголодаться до обеда. Лучше сразу взять и положить в карман плаща. Марви с аналогичной запасливостью поступила с запеканкой. Только отхватила она сразу два куска и положила их не себе на тарелку, а к Элдри. Правильно сделала. К тому моменту, как девочка вернулась, блюдо было уже пустым.
После завтрака Данрад приказал разбирать столы и потребовал, чтобы те, кто ему не нужен, как можно скорее убирались с глаз долой. Я мысленно подобрал задание для Элдри, чтобы она провела время с пользой, и даже начал его озвучивать, но…
– Ишь чего удумал. Малая останется.
На мой вопросительный взгляд вожак ничего не пояснил, и мне вмиг стало понятно, что пока не начнётся обсуждение, я ничего не узнаю. Так что я стал слушать. Очень внимательно слушать. Ко мне вмиг вернулось моё прежнее беспокойство.
– Значит, так. У нас с вами то ещё дельце.
Помимо меня и Элдри в холле остались Марви, Засланец и Шептун. Всех своих подчинённых Данрад обвёл цепким взглядом, как если бы желал выявить некое «лишнее слабое звено».
И лично по мне, все мы здесь оказались, по-своему, такими звеньями.
Марви и Засланец были хороши в битвах исподтишка, причём последний был больше ловкий вор и гуляка, нежели хороший убийца. Я тоже, несмотря на активные тренировки с мечом, являлся специалистом по зельям, а не мастером боя. Про Элдри вообще молчу. А Шептун… Шептун вот топоры метал отлично. Хорошо ими бился, прикрываясь щитом. Но всё же гораздо лучше сооружал силки да мастерил опасные ловушки.
Странную компанию собрал в холле Данрад. Весьма странную.
– Чё за дельце? – неторопливо потёр руки Засланец. Человеком он был нетерпеливым и энергичным.
– Не из тех, что у нас обычно.
Вожак задумчиво прикусил нижнюю губу, как если бы ещё не принял решение соглашаться на заказ или нет. Но не в его характере было созывать соратников и тут же говорить, что он передумал. А потому вскоре последовало продолжение.
– В городе появился некий Лютьен Чибо, известный ингшвардский коллекционер редкостей, прозванный на родине как Гоития… Ну-с, Странник. Чем такая кликуха шельму метит?
– Вообще-то, что такое гоития даже Элдри знает, – обиженно произнёс я.
Мне казалось сущей нелепостью, что мои познания проверяются на такой ерунде, но затем до меня дошло, что Данрад хотел, чтобы я объяснил очевидное остальным. Ха, и всего-то.
– По-другому гоития – это тёмная магия, больше с призрачным тленом связанная. То есть мороки, наваждения, упадок сил, порча, привязки. Но может быть и обширнее понято. Зачастую вызов духа, беса или создание примитивного мертвеца тоже гоитией называют.
– Ого! Вот те и коллекционелх нах, – протянул Засланец, после чего по-деревенски осенил себя защитным знаком. – Скотина какая Чёлхная. Гнать таких взашей надо!
– Ты чего его к Чёрным причислил? Если он не принял присягу Ордену, то никакой он не Чёрный маг, – меня злили подобные обобщения. – А тёмных магов пруд пруди. И занимающиеся тем, что называется гоитией, не могут быть особо сильными. Она… как бы это сказать? Она очень мягкое название тёмной магии. Неглубокое увлечение тёмным искусством. О!
