Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Двое солидных господ неторопливо спускались по широкой парадной лестнице, двигаясь в сторону выхода.

— А князюшка то совсем плох. — бросил генерал своему спутнику: — Надо дожимать его скорее, пока не сдох, мерзавец. А то с его дикой девкой каши, точно, не сваришь, она просто не поймет, о чем речь, будет по своей степной привычке требовать только золото или серебро, как будто мы не знаем, на что золото лучше потратить…

— Ну, ваше высокопревосходительство, надеюсь, что мы завтра додавим эту дохлую пакость, а там пусть и мрет, не жалко. В конце концов, перебросим бригаду в город, и заставим степнячку выполнять договор, подписанный ее мужем, взяв наследника в заложники.

Небольшой идол богини, установленный в углублении на лестничной площадке, равнодушно смотрел в вечность глазками, изготовленными из горного хрусталя.

Резиденция князей Строгановых. Спальня Великого князя.

— Как ты? — в полутемное помещение ворвалась Гюлер. Хотя я предупредил ее о подобном сценарии встречи, она, выпроваживая «гостей» не знала, играю я или меня скрутил недуг, вызванный неизвестным в этом мире колдовством.

— Нормально.

— Позвать Краса, чтобы он перенес тебя в кабинет.

— Нет. — я помотал головой: — Несколько дней я побуду в постели, и буду изображать, что мне совсем нехорошо. Но этих господ ты, пожалуйста, завтра утром до меня допусти. И еще — вызови ко мне начальника контрразведки.

— Что-то случилось, о чем я должна знать? — жена сделала пару шагов к двери, но в последний момент остановилась и вопросительно посмотрела на меня.

— Да, случилось. Созрел заговор против меня в пользу тебя и твоего любовника… — я не сводил пристального взгляда с жены.

— Хорошо. — Гюлер подошла к кровати, встала на колени и протянула мне, рукояткой вперед, небольшой кинжал, извлеченный из складок длинной юбки: — Если считаешь, что я неверна тебе, имеешь полное право меня убить. Но, окажи последнюю услугу, скажи, кто мой любовник?

— Успокойся. — я мягко отвел руку с бритвенно острым клинком: — Если бы считал, что у тебя кто-то есть, я бы действовал по-другому. Просто, несколько пьяных офицеров стали обсуждать сплетню, что твоим любовником является Антон Лиходеев, который, по мнению господ офицеров, является для тебя более подходящей парой. А так как господа чувствуют свою никчемность, они решили не дожидаться моей смерти от проклятия, а ускорить события, тогда, возможно, ты со своим любовником испытаешь к ним сильнейшее чувство благодарности, за то, что они освободят тебя от моей тирании, и обрушишь на них дождь наград и милостей. Например, переведешь их в особую гвардейскую роту херувимов…- веселился я: — Ну, знаешь, в некоторых поверьях это такие крылатые пухлые младенцы что стреляют в людей стрелами любви, образуя, таким образом, сердечные союзы. Ну я и решил, чтобы просто так в койке не валяться, ускорить события. Сейчас генерал и чиновник расскажут всем, что мне нехорошо и долго я не протяну. Ну и наши агенты сообщат заговорщикам, что я совсем плох, и, возможно, они решатся на немедленные действия. А то, вдруг я сам сдохну, без их участия, тогда какие им милости и награды от тебя?

— И ничего смешного я не вижу. — от ледяного тона жены я поежился: — Мне нанесли оскорбление, и я не могу остаться в стороне. Ты можешь разбираться с заговорщиками, хотя я бы с удовольствием решила бы проблему с ними, но отказать мне в праве наказать гнусных сплетников ты не можешь…

— Дорогая, мне просто господ офицеров жалко. — я пожал плечами: — А со сплетниками ты можешь разобраться, я не возражаю. Ты только не забудь послать в запасной полк приглашение на завтра, на традиционный обед.

— Подожди, ты считаешь, что эти…- Гюлер замялась подбирая слова — при мне она старалась не ругаться: — Эти заговорщики попытаются напасть на тебя во время обеда?

— Нет, меня завтра за столом не будет. Я с утра проведу переговоры с «ярославцами», постараюсь подписать с ними соглашение, после чего, вследствие упадка сил, буду оставаться в спальне, позабытый- позаброшенный всеми. А обед проведешь ты, как хозяйка дома…

— Ты мужчина, ты решил. — поклонилась жена: — Я сделаю все, что ты скажешь.

Глава 17

Глава семнадцатая.

Резиденция князей Строгановых. Спальня Великого князя.

Встреча с «ярославскими» произошла очень рано, по местным понятиям. Видимо, обе стороны жаждали скорее разрешить зависший вопрос поставок, столь необходимых Российской Империи. Генерал и его сопровождающий сунули мне в руки проект договора, и замерли на своих стульях, не спуская с меня тревожных взглядов. Выглядел я не лучше, чем вчера, а запах лекарств в комнате, казалось, стал гуще.

Я неторопливо перечитал все условия, после чего взял пишущую палочку и дописал на свободные строки договора особые условия, расписался и вернул бумаги генералу. Тот перевернул листы, пробежался по тексту, после чего посмотрел на меня, как на конченного идиота.

— Вы уверены, ваша светлость?

— Генерал, если я что-то написал, я в этом совершенно уверен.

— Хорошо, я думаю, уже сегодня государь подпишет все необходимые документы, после чего указ будет опубликован в газетах Империи…

— Прекрасно, ваше высокопревосходительство, я буду ждать. — я устало откинулся на подушку.

— Князь, а мы можем надеяться?

— Генерал, наша я сторона начнет выполнять условия договора в части поставок, как только, как только эти три условия будут выполнены. — я ткнул пальцем в соответствующие строки.

— Выздоравливайте, князь. –генерал лицемерно улыбнулся и вышел из спальни.

А на следующее утро, я, как говорится, проснулся знаменитым. Отодвинув даже в сторону тему неудачной войны, население империи горячо обсуждало, как меня обозвал его Императорское Величество, и как весело смеялась государыня. Безусловно, о том, что Император назвал меня дураком, для которого не жалко не существовавшего ранее титула, сообщили исключительно, бульварные газетенки, которые при написании любой статьи, заранее страхуют свою гражданскую ответственность в случае судебной тяжбы на весьма кругленькие суммы.

— Дорогой, что это? — в мой кабинет вошла Гюлер, воинственно держа наперевес пачку свежих газет.

— Что такое, любимая?

— Вот это. Объясни пожалуйста! — тонкий, изящный пальчик ткнул в передовицу скандальной газетёнка «Грош», которую, по франшизе, издавал в Омске какой-то богатый наследник из купцов, считающий сам себя художником.

Большие жирные буквы просто взывали — «На сибирский трон посажен дурак»!

— Олег! — когда моя супруга произносила мое имя таким тоном, я четко понимал, что дело очень серьезное: — Объясни, что происходит? Я что, тоже дура на сибирской престоле?

— Дорогая, давай посмотрим первоисточники. — я выудил из кипы бумаг телеграфную ленту, посредством которой в наш медвежий угол доставлялись самые важные новости, и самые важные законы и назначения. Надо ли говорить, что мы с губернатором получали одновременно идентичные телеграфные ленты.

— Вот, смотри, указ короткий, поэтому текст пришел полностью. Читаем — «Жалую Булатова Олега Александровича воцарением над народами и населением, живущими в пределах Западной и Восточной Сибири, от Уральских земель, до побережья Тихого океана, от Студеных морей до севера, до южных пределов, которые он способен удержать самостоятельно, и с сего дня именоваться ему Олегом, царем Сибирским, первым своего имени». Ну и чем, дорогая, ты недовольна?

— Олег…- чуть смягчила накал бушующих в ней страстей, Гюлер: — Но ведь там, в Ярославле, не дураки сидят, так они прямо так и пишут — Булатов дурак, готов за игрушку отдать все, что наработали и наработают его фабрики за годы войны… Я чувствую себя дурой, Олег. Скажи, тебе может быть что-то дали, что ты эти бумаги подписал? Давай, напишем в газету, что ты был не в себе и отзываешь…