Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— И когда господа офицеры собрались меня приводить в состояние неспособности исполнить мои обязанности, сиречь убивать?

— Пока не решили, но горячо обсуждают варианты.

— У нас есть человек среди заговорщиков?

— Так точно, имеется.

— Аскольд Трифонович, с вашего разрешения, я подумаю, и завтра мы с вами вновь встретимся и обговорим, какой план моего устранения ваш человек будет усиленно внушать заговорщикам. А теперь, если у вас все на сегодня, я хотел бы отдохнуть.

Мое кресло было достаточно удобным, но все тело уже затекло после нескольких часов пребывания в сидячем положении, и я, дождавшись, когда начальник контрразведки выйдет из кабинета, подал знак заглянувшему адъютанту, что меня можно уже волочь в постель. Послание от губернатора я почитаю уже в горизонтальном положении.

Резиденция князей Строгановых. Кабинет Великого князя.

Согласно вчерашнего письма от губернатора Омской губернии, в город, для встречи со мной прибыли члены государственной комиссии по закупкам. Пару лет столичные ребята полностью игнорировали продукцию металлургического завода князей Булатовых, делая вид, что такого производителя, с его великолепной сталью не существует, а теперь, со слов губернатора десяток важных сановников ищут встречи со мной, дабы заключить «взаимовыгодное соглашение о поставках для Русской армии». Согласно справки, полученной от моей контрразведки, в Омск прибыли парочка генералов из военного министерства, три полковника, а вот остальные члены комиссии относились к министерству финансов, а именно к департаменту по налогам и сборам. Ну и, чтобы был полный набор разных тварей, при комиссии состояла еще парочка полковников, один из жандармерии, а второй из контрразведки. И к чему такой странный разброс специалистов? Ну, и как вишенка на торте, в ста верстах от Омска, но в пределах досягаемости нашей агентуры, на узловой станции встали на запасные пути два состава, каждый из сорока теплушек, полных солдат, и блиндированный поезд, то бишь, бронепоезд, вооруженный одним шестидюймовым погонным орудием и двумя скорострельными трехдюймовками в полубашнях броневагонов, а, следовательно, в качестве «последнего довода королей», против меня приготовили усиленную пехотную бригаду.

Если не брать во внимание ненадежный Омский запасной батальон, то наличных сил у меня в городе и его окрестностях около пятисот человек, чего явно недостаточно, чтобы удержать Омск. Недостаточно, если прокакать железнодорожный мост через Иртыш. А мост я обязательно прокакаю, если взбунтуется Омский запасной батальон, и нанесет удар в спину. А значит, проблему с названием «Заговор господ офицеров» я должен решать немедленно, до того, как у меня обостряться взаимные отношения с имперской комиссией.

День я молчал, после чего направил губернатору вежливый ответ, что по причине последствий тяжелого ранения, я могу принять, только послезавтра, и только двух человек из числа членов комиссии. И, заранее, прошу прощения, что буду принимать гостей лежа. Большинство членов комиссии — люди военные, должны понимать, что это не каприз.

На встречу со мной номинальный глава комиссии, генерал-майор свиты его Императорского величества Миллер Эрнест Иоганович взял с собой чиновника от министерства финансов, что утвердило меня в мысли, что в качестве «кнута» будут подниматься вопросы экономики, в частности — налогообложения.

Встреча с представителями Ярославля мной была обставлена в трагических декорациях. Я лежал в постели, бледный и измученный, а Гюлер, с помертвевшим лицом, сидя у изголовья, гладила мою ладонь. В уголке спальни, тихо, как мышь, сидел лекарь, прижав к себе свой саквояж, а в воздухе висел густой запах пилюль и микстур.

— Здравствуйте, господа. Прошу вас, присаживайтесь. Приношу свои глубочайшие извинения за такую обстановку, но…- я обессиленно, прикрыл глаза.

Господа прониклись, поэтому весь непростой разговор старались вести себя потише, как будто в доме уже присутствовал покойник.

Разговор с представителем императорской ставки начался мажорно. Господин генерал высказал пожелание выкупить всю продукцию металлургического завода Булатовых, всю, что найдется на складе и заключить «твердый» договор поставки на все, что способны выпускать предприятия Великого княжества, а также всю сельхозпродукцию, сколько бы ее не было. Относительно закупок конского поголовья генерал был более сдержан, но сообщил, что требования к четвероногим армия существенно снизила, поэтому он может выкупить почти всех мелких степных лошадок. Даже мои велосипеды «военного времени», на стальных колесах генерал готов был купить сразу, крича «Давай еще!».

Обсуждение сроков поставки тоже никаких вопросов не вызвало — армия готова была принимать на баланс все товары и снаряжение на пристанях города Омска, с доплатой за доставку моими судами и за срочность.

После чего участники столь успешных переговоров, с горящими от удовольствия глазами, перешли к следующему пункту — «Порядок расчётов».

— Это что? — я поднес переданный мне лист проекта договора поближе к глазам: — Что-то странное здесь написано, никак не могу уловить смысл.

— Олег Александрович, ну вы же патриот…- генерал смотрел на меня честнейшими глазами карточного шулера, и я понял, что сейчас меня начнут разводить: — Государство понимает, что вам нужны оборотные средства для продолжения производства и для закупок у степных племен, поэтому министерство финансов в лице Афанасия Никитовича…

Короткий кивок в сторону чиновника –финансиста, который с достоинством кивнул головой, и генерал продолжил:

— В общем, Министерство финансов предлагает следующие схемы расчетов, а выбор, безусловно, целиком и полностью за вами.

При всем богатстве выбора, при любой, предложенной хитроумными финансистами, схеме, платить, в итоге, пришлось бы мне. Государство было готово щедро выплатить мне всю сумму ассигнациями, причем выпуска военного времени, выполненного по упрощенной печати, обменный курс на которые, среди степных племен, позволял использовать эти бумажки в качестве растопки для костра. Империя готова была признать мои стальные деньги в качестве средства платежа и рассчитаться со мной моей же стальной монетой, при условии, что необходимое количество монет я передам Империи сейчас, а долг передо мной Империя погасит через двадцать лет, равными траншами. При любой схеме расчета мне предлагали, ничего не стоящие, бумажки с мутными схемами послевоенного расчета. Исходя из этого, либо Империя являлась банкротом, либо меня пытались очень крупно пои… прошу прощения, обмануть.

И тут я весьма натурально закатил глаза и захрипел. Еще бы, с удовольствием, засучил бы ногами, если бы мог чем-то сучить, изображая судороги.

— Господа! Господа! — доктор вскочил со стула, как оловянный солдатик: — Почтительно прошу покинуть спальню его светлости!

— Да, господа. — Гюлер ловко подхватила посетителей под руки и решительно направила их на выход. Когда за дверью затихли шаги, я приоткрыл глаз.

— Ушли?

— Боги! Ваша светлость, я уже подумал, что вам действительно стало плохо! — доктор, даже с какой-то досадой стал собирать в свой саквояж свои чудовищные пыточные приспособления, начиная от гигантской клизмы и заканчивая монструозным шприцом с иглой, размером с игольчатый штык.

— Мне и стало плохо от предложений этих господ из столицы… Предки! Доктор, успокойтесь, я сказал и иносказательном смысле. Скажите, а эти предметы в специально в цирке взяли на время?

Врач обиделся, язвительно сообщив мне, что клизма, шприц и деревянная трубочка, заменяющая фонендоскоп являются вполне современным медицинским оборудованием и подобными предметами манипулируют даже медицинские светила. Н-да, надо заняться медицинским оборудованием в княжестве, например, озадачить моих ученых и инженеров аппаратом УЗИ.

Резиденция князей Строгановых. Парадная лестница.