Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Видимо, услышав мои стенания, кто-то откинул в сторону полог, и слава богам, заглянул солдат в форме моей армии, а за матерчатой стенкой усилился шум, после чего в палатку шагнула Гюлер. Её глаза вспыхнули неподдельной радостью, она что-то кинула кому-то, оставшемуся за порогом, и бросилась ко мне, пока чьи-то руки, торопливо, застегивали вход в палатку.

Подскочив к кровати, Гюлер, прыжком, вскочила на нее и устроилась у меня в ногах, не отрывая от меня счастливого взгляда.

— Ты очнулся, май дарлинг!

— Привет, любимая…- я попытался улыбнуться, но получалось плохо, губы пересохли, в горле как будто песку насыпали, но просить пить я не стал, не хотелось портить очарование момента.

— Что нового? Я много пропустил?

Из торопливого рассказа жены выходило то, что в ночь боя, когда она стояла на противоположном берегу Иртыша, пытаясь по звукам понять, что происходит в нашей резиденции, в ее голове возник мой голос, который звал ее.

Как только засерел рассвет, две роты моей армии, усиленные легкими пушками и митральезами двинулись через мост, после чего, пройдя через половину города, не встречая сопротивления у самой резиденции столкнулись с группой магов-дворян, которые чего-то ждали у закопченного особняка.

Гюлер не хотела наносить дополнительного повреждения дому генерала, который я обещал вернуть владельцу в первозданном виде, поэтому артиллерия молчала, а коварные маги, закидывая моих стрелков всякой магической дрянью, ловко использовали стены дома в качестве укрытия. Гюлер, дав команду бойцам не приближаться и перейти к обороне, послала курьера в укрепленный лагерь. Перелом в вялой, огнестрельно-магической перестрелке положил подпоручик Лиходеев Антон Велемирович, неслышно долетевший на большой высоте, после чего положивший, с пикирования, две авиабомбы в самую середину группы магов, сгрудившихся у парадного входа в дом генерала Соснова. Никто из могучих магов к такому был не готов, когда с неба обрушилась смерть и группу, уверенных в себе, молодых людей, что со вчерашнего вечера чувствовавших себя хозяевами города, разверзся ад, и хозяева жизни разлетелись в разные стороны изломанными, разорванными куклами.

Когда поручик Лиходеев вывалился из облака во второй раз, направив свою машину круто к земле, оставшиеся в живых маги порскнули в разные стороны, как испуганные тараканы из-под тапка.

Потом солдаты, сменяя друг друга на ломах и лопатах, долбили завалы в подвале, пытаясь нас отыскать, и извлекли нас с Красом из мышеловки уже бездыханных, но еще теплых. Не знаю, какой артефакт использовала моя жена, чтобы вернуть нас к жизни, обсуждать этот вопрос, а тем более, говорить о цене реликвии.

На настоящий момент штурмовые взвода моих войск, подтягивая пушки и пулеметы, сжимают кольцо вокруг дома Ванды, которой Гюлер, очень буднично, между докладом о потерях и фразой, как она меня любит, пообещала отрезать голову, причем тупым ножом.

— Погоди…- я попытался отговорить Гюлер: — Нам нужна Ванда, живая и здоровая…

— Не нужна. — Беззаботно улыбнулась жена и протянула мне яблоко: — Нам нужен ее ребенок, наследник богатств Строгановых, а твоя Ванда нам не нужна.

— Увидишь Джавдета, не трогай, он мой. — пробормотал я.

— Что? — не поняла меня супруга: — Кого я еще не должна трогать?

— Никого, не обращая внимание. — отмахнулся я: — Скажи, а что с моими ногами?

— А вот с ногами у тебя плохо. — Гюлер, как истинная дочь суровых степей, не моргнув глазом, резала правду матку: — Лекари, что я собрала по всему городу, ни о чем подобном не слышали и не читалиев своих умных книжках. Шаманы и наши колдуны из кочевий, тоже ничем помочь не смогли. Я, пока ты без сознания был, с Лиходеевым по кочевьям летала, самых лучших к тебе привезла, но они только руками развели.

И я верил, что так и было. Не знаю, что сделала Гюлер, чтобы лучшие целители тайги и степей забрались в крылатую машину и согласились прилететь сюда, но я уверен, что она их доставила к моей бесчувственной тушке с «деревянными» ногами, и, если потребуется, то сделает все возможное или невозможное, чтобы поставить меня на ноги.

— Любимая…- я, старательно подбирая слова, пересказал жене все, о чем поведал мне Крас о странном существе, обезножившим меня, и осторожно предположил, что это Гюлер, как организатор нападения на наш дом, имеет сведенья о этом существе, летающим на метле.

— Хорошо, я тебя услышала. — Гюлер легко соскочила с кровати, погладила меня по щеке, шагнула к выходу из палатки и негромко кашлянула.

Кто-то торопливо расстегнул застежки, и Великая княгиня, бросив на меня прощальный взгляд, вышла на улицу. Да, под командованием моей жены дисциплина в войсках как-бы не выше, чем при мне.

Дворец князей Строгановых.

Задним числом восстанавливая цепь событий, я ясно понял, что шансов добиться успеха в тот день у нас не было. Солдаты, постоянно сбивая заслоны магов Ванды, которые вполне успешно применяли тактику засад, нанося и имея потери, смогли сомкнуть кольцо вокруг дворца Строгановых только к вечеру, после чего благоразумно остановились, обустраивая позиции. Уже ничего не стесняясь, мои самолеты барражировали над городом, не давая повозкам или иному транспорту покинуть Омск, наводя пехоту на прячущихся магов, используя цветные вымпелы. Ночью попыток прорыва не было, мои бойцы стреляли из всего, чем располагали, на любой подозрительный звук. А двери осажденного дома распахнулись и оттуда повалила толпа перепуганных штатских, размахивающих оливковыми веточками и белыми платочками. Надо сказать, что на это бесплатное представление сбежалась половина города, поэтому злой до крайности Гюлер пришлось обойтись без массовых расстрелов и прочих экзекуций. С барышнями мои офицеры были любезны, с мужчинами сдержаны. Почему была сердита моя жена? Как оказалось, главный трофей, наследник рода князей Строгановых, из взятого дома исчез, как, впрочем, и его маменька. Опрос обитателей резиденции Строгановых ясности в этот вопрос не принес — поздно веером Ванда с ребенком прошли в свою спальню, пожелав всем спокойной ночи, а утром эти покои были пусты, а служанка, почивавшая на диванчике у дверей покоев госпожи, ночью и утром ничего подозрительного не слышала. Кроме сугубо штатской прислуги в плен были взяты два десятка магов, из числа членов литературного клуба, к сожалению, или к счастью, половина была ранена.

Я, к сожалению, в этом эпохальном событии не участвовал, укрываясь, в тоске и печали, все в той-же армейской палатке. Возможно, носил бы я славный титул короля шведского Карла Двенадцатого этого имени, я не стеснялся бы показывать свои деревянные ноги, благо ранения эти получены в неравном бою, но я, к сожалению, не король…

И я задумался над этим вопросом. Если все оставить как прежде, то рано или поздно, все вернется на круги своя. Из небытия вылезет господин губернатор и снова станет считать себя самым главным в этом медвежьем углу. Тогда спрашивается, за что боролись и зачем кровь проливали на колчаковских фронтах… Прошу прощения, это из другой оперы. Но если повысить свой статус, объявив себя королем Сибирским… Нет, как-то нелепо звучит, да и не было в Сибири королевств никогда, а без исторических параллелей и возвращения к корням все это будет детской игрой.

Мои государственные измышления были прерваны ворвавшимися в палатку соратниками, которые желали доложить шефу, то есть мне, о славной победе.

— Господа… — я, усаженный на стул, милостиво улыбался: — Необходимо прислугу Ванды после допроса отпустить по домам, не причиняя никакого насилия, а относительно магов… Пошлите полуроту с пулеметом в жандармский отдел и вежливо попросите в долг, с возвратом, антимагические кандалы по числу пленных чародеев. Если жандармы начнут упрямиться, рассказывая всякие глупости, типа такие специфические наручники отсутствуют, или хранятся в недостаточном количестве, подкатите пушку и дайте расписку, что вернете кандалы полностью, по счету. Наша резиденция перемещается в бывший дом Ванды… Отставить отпускать прислугу Ванды по домам. Пусть сначала приведут тот дом в порядок, прежде чем мы туда въедем, и не забудьте рассчитать прислугу по окончанию работ, все честь по чести. Когда с этим покончите, можете идти праздновать, а мне принесите мои сумки и учебник по праву государства российского. Нам, инвалидам войны, кроме как читать на сон, грядущий, ничего не остается.