Великие Спящие. Эпилог 1 (СИ) - Зыков Виталий Валерьевич

«Сволочь и сука!» — мысленно прорычал он, склоняясь над раненым Плотом, однако на лице его не дрогнул ни единый мускул, а значит и о том, что творилось у него в тот момент на душе, не знал никто.

Даже научившаяся его читать как раскрытую книгу Ирэн. Особенно Ирэн!

В храм не то знаний, не то войны, не то вообще вартаги знают чего, они отправились примерно через час — после того как поставили на ноги Плота и залечили многочисленные мелкие травмы у всех прочих. Увы, едва схлынула горячка боя, так сразу и выяснилось, что даже когда мархуз не бьёт насмерть, всё равно не обходится без последствий для здоровья. Вот они и занимались самоисцелением, благодаря всех небесных покровителей Торна за то, что в своё время озаботились прохождением курсов магической первой помощи.

Поначалу боялись, что стемнеет до их захода в храм — по ту сторону врат ведь уже были глубокие сумерки, — но видимо Лес Смерти жил по своим законам раз почему-то зеленоватый тасс продолжал здесь светить несмотря на поздний час. И выжившие члены экспедиции перестали забивать подобной ерундой голову, благо страхов и без того хватало. Достаточно представить, что где-нибудь прячется ещё один мархуз, и поджилки начинали трястись даже у самых смелых из магов.

Впрочем безымянные хозяева храма видимо решили ограничиться одним единственным стражем, потому как ни сразу после драки, ни в течение вынужденного отдыха ищущих Силу гостей никто так и не побеспокоил. И они смогли без каких-то сложностей продолжить исследование открытого зуу’ль’теком комплекса.

— Как думаете, внутреннее убранство будет таким же богатым как и в иллюзии или же там тоже всё поменялось? — спросил со смешком Швайн, после того как они миновали вход и вместо мраморных ступеней с последующей анфиладой закрытых дверей оказались в плохо освещённой кишке коридора из нештукатуренных кирпичных стен.

Но предложенную им дискуссию никто не поддержал, слишком все были напряжены. Ответил один лишь Грасс, после убийства мархуза набравший в глазах коллег немало очков, но и он лучше бы молчал.

— Хаффу в задницу богатство!! Есть там нефритовые сферы или нет — вот что меня волнует, — прорычал сын торговца, сжимая и разжимая кулаки.

В сторону Птоломея он не смотрел, но отчего-то ни у кого не возникло сомнений, что сейчас, после всех понесённых потерь, Грасс с удовольствием наложит руки на шею владельца «дощечки» и изо всех сил сожмёт пальцы.

«Какие мы нежные,» — с холодной яростью подумал Птоломей, впрочем испытывая те же самые страхи.

Вот только он в отличии от Грасса никого ни в чём не винил и если злился, то из-за личных качеств своих коллег, но никак не из-за связанных со всей этой историей вывертов судьбы.

За такими размышлениями они не заметили, как миновали коридор и вышли ко входу в тот самый зал с золотыми пюпитрами. Правда, сразу войти внутрь не получилось — проход перегородили каменные ворота с вырезанными на них сценами преклонения представителей уже знакомых им рас перед фигурами в бесформенных плащах с капюшонами, — однако справиться с ними удалось без особых проблем. Достаточно было влить Силу в рунные цепочки на месте традиционных ручек, чтобы створки пришли в движение и с величавой неторопливостью разъехались в стороны.

— Вот оно!!! — выдохнул кажется Зелод, однако биться об заклад Птоломей бы не стал. Как и остальных всё его внимание было сосредоточено на цели их экспедиции и открывшееся перед ними зрелище полностью оправдало его ожидания.

— Деньги ради денег в степени денег, — усмехнулся одними губами Птоломей, отмечая и покрытые драгоценными металлами пол со стенами, и кристаллические колонны, и расположенный в центре, вырезанный из огромного изумруда, алтарь.

Чувствуя, что сейчас не время для лишней осторожности, полностью подчиняясь непонятному наитию, Птоломей решительно переступил порог зала и едва ли не бегом направился к его центру. Откуда-то он точно знал — знакомство с тайнами храма следовало начинать именно оттуда, но никак не с привычных любому чародею магических шаров.

— Птоломей, ты чего? — крикнула ему вдогон Ирэн, уже облюбовавшая себе один из пюпитров и теперь пытающаяся добраться до него быстрее коллег.

Хотя она могла бы и не спешить: на семерых двух десятков артефактов хватало с избытком.

— Вот же сферы!

— А ты попробуй их активировать! — усмехнулся Птоломей, кося одним глазом на прикипевших к пюпитрам чародеев.

И если он правильно понимал их реакции, успеха не достиг ни один.

— Почему не работает⁈ — завопил Плот, который явно не меньше Грасса рассчитывал на компенсацию за понесённые потери.

Ему вторили голоса Герула и Швайна, а вот Грасс с Зелодом молчали. И лишь выжидательно смотрели на Птоломея, ожидая объяснений.

— Потому что сердце всего здесь! — произнёс Птоломей и с нехарактерной для себя торжественностью вложил ладонь в вырезанный на изумрудном алтаре отпечаток.

Подсознательно он ждал, что понадобиться капнуть кровью или поделиться Силой, но создатели храма оказались выше подобных мелочей. Едва рука мага легла на полагающееся ей место, как в воздухе под куполом зала сгустились тени, и потрясённые члены экспедиции увидели древнего.

Не настоящего, лишь иллюзорный образ. Однако даже его хватило для того, чтобы молодые чародеи ощутили столь неимоверное давление, что они на мгновение потеряли не только способность двигаться, но и кажется нормально думать. Иначе не объяснить, почему вдруг все они сначала представили троицу великих слуг вартагов — рептохов, рептохорсов и логов, — потом эльфов и смесков разных видов, а под конец осознали себя теми, кто достоин стоять выше их всех. Потому как не люди должны были возвыситься, не вся их раса, а именно лично они. Те, кто пришёл в храм!

И словно служа продолжением данной идеи в головах каждого из членом экспедиции начали появляться чужие мысли: «Мы, вартаги, были теми, кто победил и низвергнул в грязь три нечистых народа. Мы поработили их, лишили памяти, сделали самыми преданными из своих слуг и привели на Торн. И вот теперь мы уходим. Мир-убежище, мир-эксперимент выдавливает нас в иные реальности и вселенные, вновь превращает в скитальцев, а потому равные червям поднимают голову. Они будут бить, рвать, терзать друг друга, и так до тех пор, пока не сгинут в океанах крови. Торн же, наше детище, снова останется без защитников и владык. Смириться с этим невозможно. А значит именно вам, детям детей слабейших из наших слуг предстоит принять то, что должно, и стать теми, кем предначертано…»

Почему-то именно на этом моменте мысленное послание, доселе стальными свёрлами ввинчивавшееся в сознание Птоломея и его коллег, вдруг прервалось. Вряд ли таков был изначальный замысел создателей, тут скорее проявил себя какой-то сбой: может сказались прошедшие века и тысячелетия, а может свою лепту внесли междоусобные войны тех самых «равных червям». Однако всё это уже было не важно. Главное, что члены экспедиции так полностью и не ознакомились с ментальным посланием, а иллюзорный вартаг, столь убедительно подавлявший их своих присутствием вначале и наверняка задумывавшийся как некий аналог наставника, вместо исполнения своей роли исчез в облаке дыма уже секунд через десять после завершения колдовской трансляции.

— Всё-таки мир их выдавил, — простонал Птоломей, держась за голову. — А мы-то над стариками на последней Коллегии смеялись…

Он наверняка сказал бы что-нибудь ещё, однако сделать этого не успел. Резкий как удар кнута крик Ирэн неожиданно вернул ему ясность ума и тут же стало ясно, кто же из их семёрки пострадал от давления воли древнего больше всего.

— Птоломей, очнись!!!

Он стремительно обернулся и тут же зло зашипел сквозь зубы, когда осознал насколько изменился зал. Ведь там, где раньше располагались два десятка пюпитров, теперь оставалось всего пять — четыре ярких, окружённых ореолом света, и один погасший, с отдалённо похожей на череп растрескавшейся сферой. Однако не это было самым поганым. Три пюпитра уже обрели своих хозяев — Ирэн заняла позицию у того, где внутри шара плавало нечто вроде жезла, Зелод облюбовал сферу с молотом, Грасса же привлекла книга, — а к самому дальнему четвёртому уже бежали Швайн, Герул и Плот. Очевидно настроенные стать его безраздельными владельцами и заранее вычеркнувшие из списка конкурентов Птоломея.