День, когда пропали ангелы - Смакер Шон

Однако вскоре опять появились признаки жизни: тракторы заново вырыли фундамент, и посреди пустоты возродились строения. Отец решил отстраивать ферму заново, и новый дом уже обретал форму. Похоже, отец знал больше, чем давал мне понять, иного объяснения отсутствию у него вопросов не существовало.

Почему он не спрашивал о моих ранах? О внезапном исчезновении мистера Теннина? В любом случае было похоже, что со строительством нового дома мы успеем покончить еще до зимы. Деревья западных гор от огня не пострадали, и их листья окрасились в красный, желтый и оранжевый цвета. Весь склон будто пылал.

В воскресенье после обеда, как обычно, в наш недостроенный дом пришла Абра. Иногда мы с ней ходили к Древу Жизни и сидели там, прислонившись спиной к твердому стволу, в окружении почерневших остовов сгоревших деревьев да запаха кострища. Но каждый раз, приходя туда, мы видели все больше признаков жизни. Пробираясь по выжженному лесу, возвращались животные. На сером пепле тонким покрывалом росла свежая зелень. Вскоре появятся и новые деревья. Весной из мертвой земли опять возродится жизнь.

Все словно выздоравливало. Все, кроме Древа Жизни. Оно казалось даже более мертвым, чем сгоревшие деревья.

Разговаривали мы там немного. В основном будто чего-то ждали, хоть и не знали чего.

Как-то воскресным полднем, три месяца спустя после того дня, когда ушли ангелы, мы с Аброй вновь заглянули в коробку мистера Теннина. Уселись на крыльце и стали просматривать заметки, сравнивая их с атласом. Мы старались найти закономерность в появлениях на земле Древа Жизни, но все казалось случайным совпадением. Все эти странные деревья, что росли по всему миру, а потом погибали при загадочных обстоятельствах.

– Смотри! – воскликнула Абра, показывая в сторону церкви.

– Кот, – кивнул я, этим словом будто подведя итог всем странностям прошедшего лета.

Мы видели, как он обогнул церковь и медленно удалился в сторону вырубленного леса и реки.

– Может, и нет никакой системы, – пробормотала Абра, опять пристально вглядываясь в вырезки и атлас. – Невозможно предугадать, где оно появится вновь.

Я покачал головой.

– Но мистер Джинн знал. Знал, что оно будет здесь.

Ферма мистера Джинна оставалась загадкой. Никто не заявил на нее свои права, старика официально признали мертвым, а землю в конце концов продали с аукциона. Мы так и не выяснили, что случилось с настоящим мистером Джинном – человеком, а не ангелом, который присвоил его фамилию. Там поселились новые фермеры, почти такие же нелюдимые, как прежний хозяин. Однако они оказались весьма аккуратными, и по прошествии лет земли фермы стали безупречными. Тихими и безлюдными, но безупречными.

Мы переворошили все содержимое коробки мистера Теннина, нарисовали карты и диаграммы, длинные списки чисел, но ничего так и не добились.

Я пошел с Аброй до конца переулка. Наверное, отец где-то сжигал мусор, потому что в воздухе разливался запах дыма – аромат осени, предупреждение о зиме. Он вернул меня в тот день, когда ушли ангелы. С тех пор запах древесного дыма всегда мне об этом напоминал.

– Пойдем поздороваемся с Люси? – предложила Абра.

После пожара она стала называть мою маму по имени. Мне это казалось правильным, словно мама была одной из нас – нашим другом, шагающим рядом.

Мы отправилась на Кинкейд-роуд, а потом повернули в лес в сторону кладбища, и пока мы блуждали средь камней, Абра подняла руки, как крылья, будто пыталась взлететь.

У маминой могилы мы опустились на землю. Здесь я рассказывал Абре свои любимые истории о маме, и она не перебивала, хоть не раз слышала их прежде. На меня снова снизошел покой. Покой, который не поддавался объяснению. Мне казалось, все уладится, а что не уладится сейчас, утрясется перед Концом.

Я помнил слова мистера Теннина и изо всех сил старался в них верить.

Смерть – это только переход.

Смерть – просто смена облика.

Смерть – не конечный пункт.

Смерть – это дар.

Покрытой шрамами рукой я поднял за стебель красный лист. Ветер принес его с западных гор, где деревья стояли во всем осеннем великолепии. Внезапно прилетело облако таких же листьев – красных, желтых и оранжевых – и закружилось вокруг нас точно пламя.

Часть V

Тайна

34

– Просто поезжай дальше, – говорю я Джерри.

Тот оборачивается и смущенно смотрит на меня.

– Но ехать больше некуда.

– Не останавливайся. Пожалуйста.

В моих устах слово «пожалуйста» звучит странно. Не припоминаю, когда последний раз его произносил. Джерри проезжает мимо проулка, ведущего к моей ферме, мимо старого кладбища, рядом с которым прежде стояла церковь. Он едет к Дороге-в-Никуда, как мы прежде ее называли. Мы минуем владения мистера Джинна, а потом машина останавливается – дальше пути нет.

– Хорошо, спасибо, – говорю я, выбираюсь из авто вместе со своей тростью и коробкой, которую мне вручил муж Абры.

– Подождать вас здесь? – окликает меня Джерри.

– Нет-нет, я справлюсь.

– Куда вы идете? Там ничего нет, ни дороги, ни тропинки – ничего.

Вдавив трость в мягкую землю, я оборачиваюсь и смотрю в открытое окно автомобиля.

– Иногда все иначе, чем кажется. Мне нужно повидаться со старым другом.

Джерри и Калеб обмениваются взглядами. Знакомыми взглядами. Должно быть, соседи решили, я окончательно выжил из ума. Но в старости есть свои плюсы: например, можно просто не обращать внимания, когда люди считают вас сумасшедшим. К тому же кто знает: вдруг это правда?

Я поворачиваюсь и ухожу в лес с тростью в одной руке и коробкой в другой.

Старая тропинка исчезла, будто ее никогда и не было. Но я знаю, куда надо идти, хоть и прошло много лет. Вокруг все заросло зеленью. Я чувствую себя старым – ведь я прожил достаточно долго, раз целый лес, что еще при моей жизни был сожжен дотла, успел возродиться. Это о чем-то говорит. Например, о том, как трудно терпеть и как тяжело ждать.

Плющ цепляется за трость, замедляя продвижение. Я отодвигаю ветки от лица и пробираюсь через паутину.

Наконец я на небольшом кладбище, где похоронена моя мать. Погост все еще окружает старая железная ограда. Она изъедена ржавчиной, напоминающей цветом осенние листья, а кое-где покосилась, словно вот-вот развалится. Ворота открыты.

Похоже, давным-давно кто-то их открыл и забыл затворить. Некоторые из надгробий попадали, как сломанные зубы, другие все еще целы и утопают в сорняках.

Могильный камень матери по-прежнему стоит. Так странно, что я давно сюда не заглядывал. Я четко помню ее похороны.

Тот день кажется таким далеким! Он больше похож на прочитанные в книге события, чем на то, что я видел своими глазами.

Я ставлю коробку поверх могилы, затем зажмуриваюсь и кладу руку на камень. Он пропитан теплом лета.

Я всегда помнил слова, сказанные священником в церкви. В детстве я повторял их множество раз, пока они не отпечатались у меня в уме.

«И показал мне ангел чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, Древо Жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов».

Но пришел я сюда не для того, чтобы целый день провести у могилы матери. Нет, это не конечный пункт. Надеюсь, это правда. Я разворачиваюсь, прохожу через узкие ворота и углубляюсь в лес.

Идти все труднее, и какое-то мгновение я сомневаюсь, смогу ли пройти по камням и корням, удастся ли мне, ступая по мягкой земле, пробраться сквозь заросли. И все же я добираюсь до цели, хоть черные туфли и натерли ноги.