Путь дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер"

– Вложить, – повторил Вестер с той же интонацией, как если бы сказал «сожрать».

– Шелк, табак и пряности я могу передать для комиссионной торговли. Даже если их украдут у купцов, банку будет возмещена стоимость. То же можно сделать с драгоценностями. Или продать их напрямую, за деньги, и дальше выдавать средства в виде кредитов. Или вложить в какой-нибудь местный бизнес. Некоторую часть надо оставить себе – процентов пять. Если за мной будет имя Медеанского банка, то незачем ждать торговых судов из Наринландии: пока они сюда доберутся, я девять десятых всех сокровищ успею обратить в бумаги, совершенно бесполезные для кого угодно другого. А остаток охранять будет проще, на него мало кто польстится.

– Ты точно пьяна, – сказал Вестер. – Воровать – это брать ценности и с ними исчезать.

– Я не собираюсь воровать. Я собираюсь все сохранить. Этим и занимаются банки. Они не хранят ценности так, чтобы их мог стащить любой, кто вломится в хранилище. Банки вкладывают их в дело. Если потерпишь убыток или кто-то украдет ценности, пущенные в оборот, у тебя все равно останется доход и прежние договоренности, можно все восстановить. А у нас – даже если ничего не выйдет, что тогда? Нас бросят в тюрьму?

– В тюрьме ничего хорошего, – пророкотал Ярдем.

– В тюрьме лучше, чем валяться убитым на дне моря, – заявила Китрин. – Если делать, как я говорю, шансы сберечь деньги увеличиваются, а убытки от возможного провала – уменьшаются.

– Ты хочешь забрать деньги, которые тебе не принадлежат, и открыть собственный филиал того самого банка, который обкрадываешь? – напряженно переспросил капитан Вестер. – Банк ведь узнает, к тебе явятся.

– Конечно, – кивнула девушка. – К тому времени, когда они явятся, у меня будет не только вся прежняя сумма, но и полученная с нее прибыль. Если я все сделаю правильно.

На лице капитана застыло недоверие пополам то ли с восхищением, то ли с яростью.

– Да послушайте же меня! – топнула ногой Китрин. – Послушайте мой голос, капитан. У меня – все – получится.

Маркус

– Осторожнее, – предупредил Маркус.

– Я и так стараюсь, сэр.

– Значит, старайся лучше.

Предыдущие семь попыток лежали между ними на полу: контракты и соглашения, заключенные мертвыми уже людьми по поводу погибшего в пожаре имущества. Однако на каждом, как и сказала Китрин, красовалась подпись магистра Иманиэля из Ванайев и кровавый отпечаток его большого пальца. Теперь пергамент предстояло окунуть в воск так, чтобы покрыть только подпись и отпечаток. Затем поместить страницу в топленый жир с солью – смягчить чернила, которые через день уже можно оттирать специальным камнем, после чего пергамент следовало выдержать в моче, чтобы обесцветить помарки. На готовом листе останется лишь написать тщательно составленный Китрин текст – и получить письмо, подписанное и заверенное бывшим главой банка. Который, по заготовленному рассказу девушки, предвидел гибель города от рук антейцев и придумал хитрый план повторно основать филиал банка, теперь уже в Порте-Оливе, через посредство Китрин.

Если удастся покрыть воском нужный участок пергамента.

Маркус, наклонившись вперед, коснулся пальцами края страницы.

– Ты, главное…

– Сэр!

– Что?

Тралгут закинул уши назад, так что серьги оказались на самом затылке.

– Ступайте вон в тот угол, сэр.

– Да я же…

– Ступайте.

Маркус, не попав пальцами по пергаменту, крякнул и отвернулся. Меньшая из комнат над игорным заведением, и без того небольшая, теперь была разгорожена ларцами надвое. Весенний ветер, разгуливающий за окнами, то и дело грохотал ставнями, отчего мир казался бурным и тревожным. Маркус уже давно не встречал весну в южных портах и успел отвыкнуть от густого соленого запаха гавани, навевающего мысли о несвежей рыбе. Китрин в одежде погонщика сидела на табурете, рядом примостилась Кэри, в двух шагах от них стоял мастер Кит, скрестив руки на груди.

– Уже лучше, – кивнул старый актер, – но теперь тебя слишком заносит в обратное. Будто ты что-то тащишь. Не воображай груз, просто попробуй двигаться, как будто на тебе тяжелый шерстяной плащ.

– Тут слишком зажато. – Кэри коснулась ладонью спины девушки. – Расслабься и перенеси опору вот сюда.

Китрин нахмурилась, в углах губ залегли полумесяцем тонкие сладки.

– Как будто грудь слишком тяжелая, – подсказала Кэри.

– А, – выдохнула Китрин с облегчением. – Поняла.

Встав с табурета, она шагнула к мастеру Киту, развернулась и опять села. Маркус толком не понял, что изменилось в ее движениях, просто она стала совсем другой. Более взрослой. Мастер Кит и Кэри с улыбкой переглянулись.

– Лучше, – кивнул актер. – Несомненно лучше.

– Наверное, пора пройтись до площади, – предложила Кэри.

– Не возражаю. – Мастер Кит отступил назад, почти вплотную к Маркусу, и обе женщины, взявшись за руки, проскользнули к лестнице. – Ниже в бедрах, – бросил вдогонку актер. – Уйди ниже в бедра. Не шагай от колена.

Проскрипели и стихли ступени – Кэри с Китрин вышли на мостовую, лестницу овеяло порывом ветра, внизу хлопнула дверь. Маркус выдохнул и присел на освободившийся табурет.

– Насколько я вижу, у нее все идет хорошо, – заметил мастер Кит. – От природы она не так уж мастерски владеет телом, но по крайней мере она его не боится. Я бы сказал, что это половина успеха.

– Отлично, – кивнул Маркус.

– И шрамы на больших пальцах вроде бы заживают правильно. Надеюсь, будут хорошие мозоли, как будто Китрин подписывает контракты не первый год. Раны присыпали чем – известью?

– Золой с медом, – ответил Маркус. – Эффект тот же, а риск заражения меньше.

– Верно. Я подумал, что представить ее на три четверти циннийкой – хорошая мысль. Если она ближе к чистым циннам, то плотность сложения, которая в ней от первокровных, может сойти за зрелость.

Мастер Кит привалился плечом к стене, темные глаза скользили по Маркусу, словно актер читал книгу.

– А вы-то, капитан, что думаете обо всем деле?

– Не нравится мне эта затея. Не нравится весь план, не нравится подделка документов. Не нравится, что Китрин втянула в дело и вас, и труппу. Ничего не нравится.

– И все же вы, как я вижу, ей помогаете?

– Я не знаю другого выхода. Разве что набить карманы драгоценностями и сбежать – еще остались такие грезы.

– А почему вы от них отказываетесь? Ларцы – вот они. Я бы сказал, что такую плату вы более чем заслужили.

Маркус горестно усмехнулся и, уперев локти в колени, качнулся вперед. Из противоположного угла удовлетворенно фыркнул Ярдем – восковой слой на этот раз лег как положено.

– Без последствий не обойдется, – процедил Маркус. – Она ведь не может просто присвоить богатство. Это как прийти в Кабраль и между делом заявить, что ты теперь новый градоправитель Упурт-Мариона и тебе принадлежат все портовые сборы. На что повлияет такой ее ход – неизвестно. К концу весны в любом торговом доме и при любом монаршем дворе будут судачить о том, зачем Комме Медеан вкладывает деньги в Порте-Оливу. Сюда ведь замешаны и отношения между Биранкуром и Кабралем, и перевозки из Карт-Хадата… Почему здесь до сих пор не было филиала? Вдруг его запретила королева? Не удивлюсь, если мы прямо сейчас, сами того не зная, нарушаем десяток соглашений и договоренностей.

– Не спорю, – кивнул мастер Кит. – Риск вполне очевиден.

– Мы готовы сделать смелый и неожиданный ход от имени банка, обладающего немалым богатством и влиянием. И ни на миг не задумываемся о том, как сам банк воспримет вмешательство в свою политику.

– Потому-то вам и не нравится вся затея?

– Да, – кивнул Маркус.

Мастер Кит опустил глаза. Притихший было ветер налетел очередным порывом, ударил в окна, взвихрил воздух.

– Почему вам не нравится затея, капитан?

Кольнула досада, затем появилось холодное, почти болезненное ощущение верного ответа, скользнувшего в сознание. Маркус потер ногу – на пальцах осталось ощущение грубой ткани. Руки казались старше, чем на самом деле; в памяти всплыла давняя, самая первая кампания – тогда руки были сильными, молодыми, умелыми. Теперь шрамов на них столько же, сколько и кожи. Ноготь большого пальца на правой руке некогда рассекло надвое, костяшки пальцев увеличились, мозоли пожелтели. На ладони, если вглядеться, до сих пор заметны белые точки там, где когда-то в руку вгрызлись собачьи зубы – целую жизнь назад…