Изъян (СИ) - Инк Анна

Я выключаю эргосум. Сижу с минуту. Наше сообщество победило. Значит, неравенство снова на нашей стороне. Остался последний штрих, и он за мной. Только непонятно, почему её действительно не отправили на экофермы? Зачем они убили Элеонору, и теперь устраивают этот спектакль с подменой личности трупа?

Девять вещей. Я должна создать их на своём нелегальном эргосуме и выдать эти вещи за настоящие. Я вспоминаю, что видела на экране Альбины, и задаю описанию визуальную картинку. Работа закончена быстро, и я иду в гигиеническую комнату. Вчера у меня не было желания вставать под воду по возвращению в квартиру. Мне хотелось максимально дольше сохранить на себе ощущение среды Гиблого места. Вместе с грязью, потом, и липкой плёнкой от чёрной воды, стягивающей мою кожу, застрявшей россыпью ороговевших частиц в моих волосах, на мне прикосновения Инга. Первые и последние. И как я могу избавиться от всего этого?

«Максимальное ограждение женщин от особей мужского пола» - сказала Альфа. Но Инг не формировал каких-то новых черт во мне, он просто обличил их. И я честно могу признаться, что мне бы хотелось большего. Мне бы хотелось, чтобы его влияние оказалось иного качества. Чтобы он привнёс что-то от себя в мою личность. Чтобы произошло так, как было в его словах, выведенных «живой открыткой», мыльными пузырями по воздуху - про эти двойные звёзды. Мне было недостаточно созерцать его, использовать его – мне хотелось бы впустить его в свою систему.

Вода смывает с меня всё, что я нацепляла на своё тело загородом. Не надо было забирать его толстовку – куда я теперь её дену? Зачем муссировать эти страдания? Позволять себе помнить о том, что нечто не сбылось и никогда уже не сбудется. Нужно запереть это невыразившееся чувство, и не выпускать его ещё много лет. Я позволю себе лишь немного свободы уже дома. Там меня будет ждать Себастьян. Немного нежности для него. Сколько он натерпелся, бедненький. Я буду о нём хорошо заботиться. А всё остальное я трансформирую в другое чувство, столь же сильное. Через десять месяцев родится моя дочь. Быстро вырастет. Я буду вкладывать всю страсть, с которой я сопротивлялась притяжению к Ингу, в диалоги с ней.

Я выхожу на директиву 1. Мои мокрые волосы кажутся седыми в её освещении. Я убираю их за спину. И влажная водолазка на плечах начинает высыхать от тепла моего быстро идущего тела.

Меня больше ничего не держит в Городе. Осталось только помочь им избавиться от трупа Элеоноры. А что делать с моклем Полины? Она ведь и вправду думала, что я спасла его из чувства милосердия, или сочувствия к ней. Мне был важен только Инг. Его безопасность. И всё было бы правильно. Но недоверие к моему сообществу повело меня по неправильному пути. Если они не хотят говорить мне, что на самом деле произошло с Витой, значит, так лучше для меня. Они всегда делают так, чтобы мне было хорошо. Моё сообщество оберегало меня от вредной информации, и предостерегало от неверных поступков. Я должна была слушаться Джулию. И принимать критику Альбины. И надо было работать, а не гоняться за фантомом моей давно мёртвой сестры.

- Эффективного квартала суток, - здоровается со мной цэрперка в портной мастерской.

Я киваю и протягиваю ей пакет с выстиранными лоскутами ткани:

- Можно смастерить для меня новую из этих частей, только на молнии, и обязательно тоже с капюшоном, и большие карманы по бокам.

Она внимательно рассматривает ткань, раскладывает её, ещё влажную, на широком столе.

- Похожа на мужскую, - хмыкает она, и поднимает на меня глаза, - часто стиралась, не получится оставить тот же цвет. Какой хочешь новый?

- Красный, пожалуйста.

- Хорошо, это можно. И, конечно, будут наружные швы. Их рисунок должен быть волнами или строгие геометрические фигуры?

- Строгие геометрические.

- Хорошо. И мне нужно тебя обмерить.

Она прикладывает ко мне ленту насыщенного фиолетового цвета, вбивает пропорции в свой эргосум.

- Будет готово через час.

- Спасибо, - я киваю и снова возвращаюсь к директивам.

Если бы я была внимательнее и сосредоточилась на деле, о замысле Элеоноры стало бы известно ещё задолго до его реализации. Насколько это облегчило бы задачу моему сообществу – искоренить её до того, как она внесёт сомнение в сознание цэрпер. С другой стороны, теперь в Городе новый всплеск уважения и благодарности к элите во главе с Джулией. Наше сообщество перед угрозой разрушения продемонстрировало свою изящную мощь и высокую степень сплочённости, и теперь оно снова процветает, как на первых этапах развития общества цэрпер.

Передо мной здание «Глас». Главные здания Города напоминают основные геометрические фигуры: «Витрум» - прямоугольник, Анатомический бутик – квадрат, Академия – треугольник; здание «Глас» шарообразное – наверное, символизирует собой всевидящее око, нервы которого уходят в асфальт, под землю, где цокольный этаж.

«А что мы здесь делаем?» - любопытствует мой внутренний голос.

У сероглазого зоповца не было поддержки от его структуры. Единственный человек, помогавший ему – тот дешёвый донор, задачей которого было отправить меня по другой лестнице в культурном павильоне, где я и наткнулась на девушку в истерике. Сероглазого подозревают в том числе в нарушении Статьи 3 ОП, и им необходимо это обвинение подтвердить. Тогда их структура будет оправдана. Сероглазый будет выглядеть исключением, абсолютно вышедшей из-под контроля единицей.

Я иду ко входу в здание «Глас».

«Ты что-то упускаешь – не могу понять, что. Но мне не нравится твоя идея. Не хватит ли с него?» - мой внутренний голос с сомнением чешет подбородок.

Он угрожал забить Инга до смерти. Я хочу, чтобы ему было страшно. Ведь если я не ошибаюсь, угрозы физического насилия – одно из наказаний за нарушение Статьи 3. Я хочу, чтобы каждая минута его оставшейся жизни была преисполнена ужаса.

- Имя и запрос, - женщина из ЗОПа смотрит на меня через толстое стекло за дверями здания «Глас».

- Кира 4дробь85. Я была свидетелем нарушения Статьи 3 ОП со стороны сотрудника ЗОП, который сегодня был отправлен на экофермы за соучастие в деле Элеоноры. Я хочу дать показания.

Женщина печатает в своём эргосуме мои слова. Поднимает бровь, потом глаза, снова смотрит на меня. Говорит:

- Второй этаж, комната двенадцать.

Я прохожу в открывшиеся двери лифта. Поднимаюсь в идеальной тишине. Шум набрасывается на меня, как только раздвигаются двери. Дуга коридора второго этажа кишит людьми. Зоповцы обоих полов неотличимы один от другого, их причёски-платформы строго плоские, их плоскость строго параллельна низкому потолку коридора. Все в чёрном. Они идут на меня, и уходят от меня. Каждый смотрит, я затылком это чувствую, и у них как будто глаза на затылке.

Комната двенадцать. Распахиваю. За столом сидит Елизавета. Не поворачивая ко мне голову, чеканит:

- Садись.

- Ты?

Она поднимает на меня взгляд и делает удивлённые глаза:

- Кира?

- Вы сами ведёте его дело? Того зоповца?

- Да, разумеется. Садись. Это же вопиющее исключение из правил – зоповец нарушил ОП. Альфа отправила меня лично проследить за всем, что этого исключения касается.

- Понятно.

- А ты, собственно, зачем пришла в «Глас»? – она опускает глаза к монитору эргосума. – В запросе сказано, что ты стала свидетельницей нарушения им Статьи…

- Я хотела отомстить.

- Ага. То есть недостаточно того, что мы сделали?

- Хотела лично отомстить.

- Подвергнув этим и себя, и наше сообщество рискам. Что ты хотела придумать?

- Я хотела выяснить, куда подевался труп женщины из ЗОПа. Той, которую убили в парке Целомудрия. Этот зоповец там тоже был.

- И ты.

- Да. И я.

- И как ты собиралась оправдаться перед ЗОПом, что ничего никому не сказала?

- Инстинктом самосохранения.

- Ты украла улики, Кира.

- Об этом никто бы не узнал.

- Об этом знает Костя 0дробь80.

- Вы говорили, что вытащите меня из любой ситуации.

- Ты содействовала моклю в нарушении Статьи 2 ОП. А если по сути – ты помогла особи второго пола скрыть тот факт, что он убил женщину.