Шутки Богов. Кнут и пряник - Усманов Хайдарали

Как и на второй день которые тоже прошёл в пути. Они регулярно останавливались на отдых… Ели… Пили… И шли дальше. Стараясь не истощать свои организмы излишними нагрузками. Так как понимали, что всё это банально не имеет смысла. Они всё равно постепенно приближались к тому самому месту, которое могло стать для них последним пристанищем. И чем ближе они были к месту назначения, тем мрачнее мысли их одолевали. Но отказаться никто из них просто не мог. Всё только потому, что клятва на крови, которую они когда-то дали этой секте, просто не оставляла им выбора.

Третий день пути начался под звуки далёкого грома, хотя на небе ещё не было грозовых облаков. С самого рассвета над горами висел плотный, как молоко, туман. Он не лежал ровным слоем, а тек, как вода, закручиваясь в воронки, разбиваясь на клочья и снова собираясь в сплошную стену.

Их тропа вела вверх, к седловине между двумя острыми вершинами. Каменные плиты под ногами были влажными, местами покрыты тонкой коркой инея – холод пришёл раньше, чем ожидали.

Ли Ён А шла первой. Её копьё было чуть приподнято, кончик исчезал в белой мгле. Шаги гулко отдавались в тишине, но через пару секунд звук будто глох, теряясь в тумане. Это ощущение действовало на нервы – казалось, что отряд идёт не по земле, а по мягкой, вязкой ткани, поглощающей всё.

Чон Му Гван несколько раз оборачивался, проверяя задние ряды, но туман сжимался так быстро, что через пару шагов позади него уже ничего не было видно. Лица товарищей растворялись в белой пустоте, и только редкий блеск металла в руках говорил, что они рядом.

– Не отставать! – Голос Му Гвана прозвучал приглушённо, как через толстую ткань. Где-то сбоку, совсем близко, раздался резкий треск, словно сломали сухую ветку. Все замерли. Но веток здесь не было – только голые скалы и редкие кусты можжевельника.

– Это… камень упал… – Тихо сказал один из молодых мастеров, но в его голосе уже слышался страх. А через минуту послышалось что-то ещё. Шаги. Медленные. Тяжёлые. Но они не шли в такт отряду – словно кто-то двигался параллельно, скрытый в тумане.

Ким Ён Хо сжал рукоять меча и слегка наклонился вперёд, прислушиваясь. Шаги замерли в тот же момент, когда он остановился.

– Не смотреть в туман. – Прошептал он ближайшему ученику. – Он может показать не то, что есть.

На середине подъёма Ли Ён А замерла. Впереди, в белой мгле, будто проступила человеческая фигура – высокая, худощавая, в длинных одеждах. Она стояла боком, не двигаясь, но лицо было скрыто капюшоном.

– Кто там? – Резко выкрикнула она.

Ответа не было. Фигура медленно повернула голову – и в этот момент туман сгустился, накрыл её, и она исчезла.

Му Гван подошёл ближе, но впереди не было никого, только мокрый камень. Он наклонился, коснулся ладонью плиты – та была тёплой, словно кто-то недавно стоял здесь босиком.

– Это место… неправильное. – Тихо сказал он, не глядя на остальных.

Чем выше они поднимались, тем тяжелее становилось дышать. Воздух был сырой и плотный, лёгкие работали с усилием. Некоторые начинали кашлять, но быстро подавляли звук. Колокольчики, что висели на концах копий передовых, иногда тихо звенели без всякого ветра. Этот звук был хрупким, но он будто пробирал до костей – так звенят струны, когда их трогает не человек, а что-то иное.

Когда до седловины оставалось меньше сотни шагов, туман внезапно рванулся вниз, словно подхваченный невидимым ветром. На миг видимость стала чуть лучше – и в этот миг выяснилось, что одного человека в хвосте колонны нет.

– Ён Су! – Пытаясь его позвать, крикнул один из мастеров. Но ответа на это призыв не было.

Му Гван и ещё двое бросились назад, но через десять шагов туман снова сомкнулся, и они вернулись с пустыми руками. Лица их были бледны.

– Никого… даже следов нет… – Сказал Му Гван, глядя на Ли Ён А. – Будто он никогда не шёл с нами.

Её губы сжались в тонкую линию. Она не сказала ни слова, но крепче сжала древко копья.

К вечеру они вышли к седловине. Здесь туман был не таким густым, но казалось, что он висит ниже, стелется по земле, как живое существо. Вдалеке, за хребтом, небо темнело, а в разрывах облаков виднелся слабый огонь заката.

Отряд остановился, чтобы перевести дух, но никто не осмеливался говорить. Каждый чувствовал – в горах они были не одни, и кто-то или что-то уже знает, что они здесь.

Полог вечерних облаков нависал над горными тропами, окрашенный закатными отблесками, но здесь, в глуши, свет уже тонул в густой тени скал. Отряд секты Пяти Пиков Бессмертных – всего двадцать восемь человек, чьи одежды с поблекшими вышитыми облаками и символами горных вершин напоминали о былом величии, – двигался плотной шеренгой по каменистому ущелью. Их шаги эхом отдавались от стен, но они старались идти как можно тише, ощущая, как каждое движение отзывается тяжестью в сердце.

Их цель была ясна, но сам путь к ней был словно вязкая трясина – каждый из них понимал, что это может быть последний поход.

Внезапно, первым заметил изменения Чо Ён Гван – высокий, жилистый мастер с копьём в руках и острым, как сталь, взглядом. Он поднял руку, и вся группа замерла. Издалека доносился странный гул – не рык, не топот, а сплошной поток звуков, словно тысячи тел рвали землю и кустарник. И от этого звука, казалось, даже тени в конце ущелья зашевелились.. Сначала он был далёким, но быстро набрал силу, будто что-то огромное и испуганное пробивалось через чащу.

Из-за каменных выступов один за другим начали вырываться духовные звери. Их мех, окрашенный в нереальные цвета – бирюзовые, алые, с прожилками серебра, был взъерошен. В глазах, обычно полных звериной гордости, читалась только паника. Кто-то нёс на боку глубокую рану… У другого поджаты уши… И хвост поджат… Дыхание рваное… Загнанное…

Они бежали, не разбирая дороги. Лисы с тремя хвостами… Мелкие горные барсы с гребнями из каменных пластин… И даже редкий белоперый варан, которого в этих краях не видели годами. Никто из них не смотрел на людей. Все отступали в одном направлении. Прочь… Прочь от чего-то, что оставалось за горизонтом. Потом из мрака леса появилась новая волна духовных зверей – белогорлых каменные серны, что обычно не покидают своих скал даже под угрозой смерти. Они бежали стремглав, глаза их были налиты мутным страхом, а на шкуре виднелись свежие порезы и следы обожжённой плоти. За ними следом вырвалась стая призрачных лис, и каждая в панике визжала, не разбирая дороги. Лес вокруг словно ожил – рой птиц, которых никогда не увидишь в это время, сорвался с ветвей, а воздух пропитался едким запахом гари и сырой земли.

– В сторону! – глухо бросил он, уже уводя своего коня к каменной кромке тропы.

– Они бегут не от нас. – Глухо сказал Ли Сан Хо, держащий лук с уже наложенной стрелой. – Что-то идёт. Что-то большое.

– Это он… – едва слышно произнёс младший из воинов, Чхве Ён Су, сжимая древко копья так, что побелели костяшки пальцев.

Старейшина Хо Гван Чжу, тяжёлый как гора и одетый в рваное, но всё ещё величественное одеяние, мрачно посмотрел на север, туда, откуда исходила эта волна страха.

– Мёнгук, зверь-бездна, – произнёс он с тяжестью, словно пробуя эти слова на вкус.

Мгновенно в воздухе запахло чем-то резким, металлическим, почти как от раскалённого железа. Далеко впереди, за туманным изгибом ущелья, глухо прогремел звук – будто камень раскололся о камень, но с силой, способной обрушить гору.

– Великий старейшина был прав… – Прошептал один из младших мастеров, и его голос дрогнул. – Мы нашли его.

Чо Ён Гван молча достал из внутреннего кармана резную нефритовую пластину, провёл по ней пальцами, наполняя её духовной силой. Символы на поверхности вспыхнули мягким золотистым светом, и посреди пустоты раздался сухой, трескучий звук – посланный сигнал достиг горного поста.

– Сообщение ушло. – Сказал он, убирая пластину. – Теперь готовьтесь. У нас не будет второго шанса.

Они двинулись вперёд, уже не скрываясь, но каждое движение сопровождалось особой сосредоточенностью. Луки проверялись… Клинки скользили из ножен… С наконечников копий снимались чехлы, и они направлялись в сторону появления потенциального противника. На лицах всех членов отряда читалась смесь напряжённой решимости и скрытой тревоги, которую никто не хотел показывать первым. Ветер уже донёс до них глубокий, вибрирующий рык, от которого мелкие камни посыпались со склонов ущелья.