Цветы пиона на снегу. Том 4 - Маро Моргана

Впереди забрезжил тусклый свет, Вэнь Шаньяо ускорил шаг и вышел в просторную пещеру. Вместо пола здесь была вода, закручивающаяся в спирали и поднимающаяся к потолку. Присмотревшись, Вэнь Шаньяо понял, что это и есть светлая ци, сияющая изнутри золотом и освещающая пещеру. В центре, будто рукотворный остров, возвышалась белоснежная статуя оленя с густой гривой и тяжелыми рогами, на которых росли хрустальные листья. Глаза оленя светились ярким голубым светом и были направлены на Вэнь Шаньяо.

– Так ты и есть Баофэн? – ступив на воду, спросил он.

Олень не ответил, продолжая безразлично смотреть сияющими глазами на незнакомца.

Остановившись в чжане от статуи, Вэнь Шаньяо невольно запрокинул голову. Не считая рогов, статуя была ростом в двенадцать чи [8]. На ее густой гриве были вырезаны нежные розовые и голубые цветочки, мерцающие от светлой ци.

– Я хочу, чтобы ты отпустил моего шифу – Лу Чуньду.

Сначала ничего не происходило, но вдруг раздался тихий треск. По камню пошли мелкие трещины, и Вэнь Шаньяо поспешил отойти назад. Олень вздрогнул, качнул головой, и с его тела осыпалась пыль, являя сверкающую белоснежную шубу и сияющие голубым светом рога. Гордо выпрямившись, Баофэн ударил копытом по воде, и пещеру наполнил громкий звон. Наклонив голову, он взглянул на человека перед собой и выдохнул облачко пара.

– Я ждал, когда ты придешь, – раздался в голове тихий голос с перезвоном.

– Неужели? – удивился Вэнь Шаньяо. – Чем же я заинтересовал сына Хаоса, раз он знает обо мне?

– В тебе сейчас нет ядра, а светлая ци не вредит меридианам. Я не встречал раньше таких людей.

Вэнь Шаньяо напрягся. Слишком уж много Баофэн знал о нем, хотя они не встречались раньше.

– К чему ты это говоришь?

– Я могу освободить мастера Лу Чуньду, но у меня есть условие.

Баофэн прошел мимо него, с тихим звоном копыт ступая по поверхности «воды». Его движения были плавными, мягкими и грациозными, а голова высоко поднята. Он был здесь хозяином, запертым почти на пять тысячелетий.

– Ты ведь знаешь, что я ограничен в исполнении желаний? Я тут гость, не более.

– Не волнуйся, это мне прекрасно известно. Я прошу только одного – помочь мне покинуть это место и дать увидеть солнце.

– Могущественный демон в самом деле соскучился по солнцу? – не сдержал усмешки Вэнь Шаньяо.

– Когда ты заперт в вечной темноте, то порой забываешь, что существует небо, – тяжело вздохнул Баофэн.

– Мои силы ограничены. Как же я выпущу тебя, если не знаю, что нужно сделать? Вдобавок разрушать печати и выпускать на волю сына Хаоса не входило в мои планы, – заметил Вэнь Шаньяо, скрестив руки.

– Я и не прошу разбивать печати, пусть только моя душа перестанет быть привязана к этому камню. Глава Байсу Лу в состоянии выпустить меня из плена.

– И ты думаешь, он согласится?

– Если вам нужен младший мастер Лу, то согласится, – невозмутимо ответил Баофэн. – Ступай к нему и передай мои слова.

Достав ножичек, взятый в Доме наслаждений, Вэнь Шаньяо прорезал ткань мира и, шагнув в образовавшуюся щель, оказался перед входом в пещеры. Лу Аньцзин и Лэн Шуан стояли поодаль; у их ног, покачивая львиными хвостами, лежали шиши. На каменные головы уселись желтые бабочки, лениво помахивающие крылышками.

– Баофэн поставил условие.

Мужчины обернулись, и Лу Аньцзин удивленно приподнял брови, явно не ожидая столь скорого возвращения Вэнь Шаньяо.

– И что же он просит? Надеюсь, не своего освобождения? – хмуро поинтересовался Лэн Шуан.

– На удивление, нет. Ему надоело томиться взаперти, и он желает ходить по горам.

– И только? – уточнил глава.

– Да. Вы способны отвязать его душу от камня?

Лу Аньцзин задумался и спустя время все же кивнул.

– Думаю, да. Баофэн никогда не доставлял нам неудобств, скорее даже помогал с непрошеными гостями.

– Не будет ли у вас проблем, если один из сынов Хаоса начнет разгуливать по клану? – насторожился Лэн Шуан.

– Не думаю, Сюэши уже давно практикуют это с Жо, – заметил глава. – Печати Баофэна не сломаны, так что он не сможет никому навредить. По сути, он лишь не способный ни на что призрак. Прошу вас двоих отойти.

Мужчины одновременно шагнули назад, наблюдая, как глава Байсу Лу чертит в воздухе пылающие оранжевые знаки. Внутри пещеры поднялся ветер, мощным потоком устремившийся к мужчинам и заставивший деревья зашелестеть, а ветки громко застучать друг о друга. Светлая ци надавила на плечи, и даже Вэнь Шаньяо от неожиданности вздрогнул, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Достав Шуайцзяо и воткнув в землю, Лэн Шуан свободной рукой притянул Вэнь Шаньяо за локоть, не давая ветру снести его. Один только Лу Аньцзин чувствовал себя спокойно, дочертил печать и щелчком пальцев рассеял ее. Ветер тут же стих, и из глубины туннеля раздался стук копыт по камню.

На свет, высоко подняв голову, вышел олень с короной из рогов. Его шуба казалась огненной в лучах закатного солнца, а рога были словно из белого пламени, готового взвиться высоко в небо.

Остановившись перед главой Байсу Лу, Баофэн с почтением склонил голову. Лу Аньцзин ответил ему сдержанным кивком.

– Я не нарушаю своего слова. Лу Чуньду скоро выйдет из медитации, так что поспешите к нему, глава.

– Благодарю за помощь, Баофэн.

Баофэн лишь кивнул, выпрямился и обратился к Вэнь Шаньяо:

– Я хотел бы поговорить с тобой без лишних ушей.

– Лао Вэнь, – настороженно прошептал волк.

– Ничего, он не причинит мне вреда, – успокоил его Вэнь Шаньяо.

С неохотой отпустив заклинателя, Лэн Шуан взглянул на Баофэна так, что будь на его месте человек – он сразу бы обратился в лед. Однако демон не обратил внимания на волка и увел Вэнь Шаньяо подальше от заклинателей.

Неторопливо идя, Баофэн то и дело с шумом вдыхал воздух, словно никак не мог им насытиться. Его тело пусть и выглядело мощно, но все же было иллюзорным, и, присмотревшись, Вэнь Шаньяо мог разглядеть деревья сквозь него.

– До меня дошли слухи, что у Хаоса уже есть осколок души Фуланьу. Это весьма печально, – нарушил тишину Баофэн.

– И это говорит тот, кто когда-то был заодно с Хаосом?

– Тогда у нас не было выбора: либо ты заодно с ним, либо он съест тебя и приумножит свою силу, – невозмутимо ответил Баофэн, водя ушами. Его голос казался глубоким и спокойным, словно море. – Я никогда не был сторонником Хаоса, и только обрадовался его заточению. Я не желаю, чтобы он освободился.

– Довольно необычно слышать такое от сына Хаоса, – признался Вэнь Шаньяо.

– Я далеко не сильнейший среди заточенных детей, однако чувствую, что слуга Хаоса ищет способ добраться и до меня. Потеряв осколок своей души, я все еще буду существовать, как и раньше, однако он может стать решающим для освобождения Хаоса из Бездны. Рано или поздно это произойдет, но не сейчас.

– Думаешь, Цзинь Хуэй проснется? – с сомнением спросил Вэнь Шаньяо.

– Проснется, – не раздумывая, ответил Баофэн. – Тебя что-то терзает, не так ли? Что-то, что связано с твоим телом?

– Как ты узнал, что у меня нет ядра?

– Раньше я встречал подобное, – признался олень. – Так давно, что уже и не помню, кто это был. К сожалению, моя память постепенно стирается, и я уже с трудом вспоминаю войну Хаоса и приход Цзинь Хуэя. У меня есть чувство, словно мы с тобой раньше встречались, но я никак не могу вспомнить где.

Одни эти слова заставили Вэнь Шаньяо ощутить холодок. Возможно, это связано с его душой, может быть, в прошлых жизнях он был тем, кто без ядра мог создавать печати и впитывать в себя окружающую его ци. Но тогда все равно остались бы хоть какие-то записи.

– Ступай к своему шифу, – вывел его из раздумий голос Баофэна. Олень, подставив голову солнцу, жмурился от ярких лучей. – Ты найдешь ответы на вопросы, когда наступит время, сейчас же делай то, что считаешь нужным.