Правильный лекарь. Том 9
Глава 1
Верхнюю одежду мы сдали в гардероб для медперсонала, облачились в белые халаты и вереницей потянулись в сторону главного зала заседаний, сливаясь по пути с потоком таких же белых халатов сотрудников больницы. Может у страха глаза велики, но мне показалось, что их сегодня больше, чем я видел когда-либо. Впрочем, страха у меня не было, я был уверен в успехе предстоящего мероприятия.
Ну разве что некоторые сомнения появились у меня за последние несколько минут. Не ожидал от Бориса Петровича такой безответственности, очень надеюсь, что его не выберут сегодня в качестве испытуемого, ну или хотя бы он пойдёт далеко не первым. Не пойму, он так расстроился из-за того, что я ему навязываю руководство онкоцентром? Очень странно. Человек бывалый, за плечами море опыта. Может у него давно такая проблема, а я просто не замечал? Теперь уже ответы на все эти вопросы будем искать позже.
Мы вошли в зал и расселись на первом ряду, который был немного отделён от всех остальных, стоял ближе к президиуму. Я обернулся назад, зал был практически полон, свободных мест я не видел, хотя и в проходах никто не стоял. Гомон начал стихать, когда в зал вошли члены коллегии в своих сверкающих в свете мощных ламп мантиях. Лица у всех были максимально серьёзные, словно шли судить маньяка за серию жестоких убийств.
— Итак, господа, — громко сказал Обухов, постучав для убедительности по столу. В зале стало тихо. — Сегодняшнее открытое заседание коллегии по вопросу проверки навыков будущих онкологов нового онкоцентра прошу считать открытым. Анатолий Венедиктович, вы хотели сами выбрать первого кандидата на испытание, прошу приступить.
Я старательно изображал лёгкий мандраж и сомнения. На мой взгляд вполне убедительно, даже Обухов смерил меня удивлённым взглядом. Гааз тоже сначала бросил взгляд в мою сторону, довольно улыбнулся и, спустившись с возвышения президиума неспешно двинулся вдоль первого ряда, внимательно вглядываясь в лица сидящих. Меня он взглядом больше не удостоил, словно меня здесь и нет в помине. Подумаешь, не очень-то и хотелось.
Гааз прошёл до конца ряда, так никого и не выбрав и не торопясь пошёл в обратную сторону. За это время санитары ввезли каталку с пациентом и к нему подошёл мастер души, готовый погрузить пациента в глубокий операционный сон.
— Анатолий Венедиктович, — подал голос главный лекарь. — Не задерживайте пожалуйста начало испытания, нашим коллегам надо работать.
— Сию минуту, ваша светлость, — произнёс Гааз и ехидно улыбнулся, глядя на бледного и вспотевшего Бориса Петровича. — Я уже определился. Прошу вас пройти испытание первым.
Теперь пришла моя очередь напрячься. Я до последнего надеялся, что выбор падёт на кого-то из молодых, но этот гад заметил слабое звено. Борис Петрович со вздохом поднялся со своего места и направился к пациенту. Я держал пальцы крестиком уже не только на руках. Да, я знаю, что он более сильный маг, чем я, но сейчас его состояние оставляло желать лучшего.
Обухов заметил, что первый испытуемый выглядел не лучшим образом, но препятствовать началу экзамена не стал. Скорее всего он даже предположить не мог истинных причин неважного самочувствия пожилого опытного лекаря.
Борис Петрович подошёл к пациенту и начал сканировать. Всем понятно, что у больного новообразование, но его ведь сначала надо ещё и найти. Судя по тому, где остановилась рука, опухоль находилась в правом лёгком. Очень надеюсь, что там не дуля в пятнадцать сантиметров в диаметре, но этого я не проверял, возможно зря, но теперь уже поздно. Впрочем, если образование слишком большое, это будет видно при последующем сканировании, если мой ученик не справится.
Шла минута за минутой, зал затих в ожидании, Борис Петрович держал ладонь на правой половине грудной клетки пациента, закрыл глаза и замер. Капли пота с его лба начали падать на его халат и на простыню, которой был накрыт пациент. Кажется, он стал ещё бледнее, губы посерели. Я уже привстал со своего места с намерением остановить эту процедуру, но увидел останавливающий жест Гааза и Обухова. Если на первого мне сейчас было наплевать, то ослушаться Степана Митрофановича мне не хотелось.
Я уселся на своё место, внимательно наблюдая за состоянием своего заместителя. Выглядел он плохо, но это всё словно замерло, падать в обморок он не собирался, чего видимо ждал Гааз, чем дальше, тем шире улыбаясь. Борис Петрович собрал брови в кучу, склонил голову, капельки пота упали на простыню с кончика носа, напряжение на лице нарастало, потом морщины резко разгладились, и он открыл глаза.
Убрав руку с пациента, старик пошатнулся, но устоял, потом сделал неуверенный шаг назад.
— Ваше сиятельство позволит мне первому проверить, насколько испытуемый справился со своим заданием? — спросил Гааз у главного лекаря.
— Приступайте, — спокойно ответил тот. — А вы, испытуемый, можете вернуться на своё место.
Мне показалось, что это прозвучало немного грустно. Борис Петрович неуверенной походкой направился к своему креслу. На его измученное лицо было жалко смотреть. Скорее всего что-то пошло не так. Я уже мысленно начал прощаться с сочным куском лежавших на счетах накоплений. Старик бросил на меня взгляд и мысли замерли в моей голове в нерешительности. Его взгляд был твёрдым и уверенным, уголки губ едва заметно приподняты. Не может быть! Да он всё это время играл! Но амбрэ-то было вполне реальным!
Я быстро перевёл взгляд на Гааза и смог наблюдать, как довольное выражение медленно сползает с его лица, сменяясь бледностью и испариной.
— И каков ваш вердикт, Анатолий Венедиктович? — не выдержал Обухов, созерцая весь этот немой театр. — Испытуемый справился в полной мере?
Гааз медленно повернулся в сторону главного лекаря, в глазах тоска всего народа, который сорок лет бродил по пустыне по пути домой.
— Да, ваше сиятельство, — наконец-то пролепетал забывший где-то свой гордый и важный вид Гааз. — Он справился полностью. Даже метастазы из средостенья убрал.
Зал вскипел, везде слышались споры и крики, кто кому сколько должен. Я так и думал, что из этого пари сделают тотализатор, теперь пришло время расплаты. Я резко обернулся назад, чтобы увидеть знакомое лицо. Дмитрий Евгеньевич улыбался от уха до уха. Встретившись со мной взглядом, он, стараясь сделать это не особо заметно, приподнял вверх правый кулак. Значит поставил на меня, молодец, скорее всего таких не особо много, значит он хорошо получит со своей ставки.
Гааз самоотстранился от ведения испытаний, не спеша и понуро вернулся на своё место. Обухов проводил его взглядом и поручил продолжить экзамен другому лекарю из коллегии.
— Так, все успокоились! — громогласно заявил Степан Митрофанович, но не тут-то было, зал шумел и спорил. — Тихо я сказал!
В этот раз его услышали даже на галёрке, теперь сработало. Дальше моих подопечных вызывали по очереди, я расслабленно расплылся на кресле, стараясь при этом выглядеть достаточно прилично, чтобы не было странных вопросов. Зная результат, а ещё осознав, что пари за мной, я за продолжением экзамена наблюдал в полглаза. В дальнейших результатах я ни капельки не сомневался. Санитары ввозили пациентов одного за другим, экзаменатор проверял новообразование до и после вмешательства испытуемого, потом объявлял успешное завершение процедуры и так ещё четырнадцать раз.
Я уже начал посматривать на часы. Уже половина десятого, через полчаса торжественное открытие онкоцентра, а мы ещё здесь. Я встретился взглядом с Обуховым, тот подмигнул мне и едва заметно улыбнулся. Ну раз он по этому поводу не переживает, значит и я не буду. Я точно знаю, что остальной персонал центра на своих местах и к празднику всё готово. Получится, как и сказал Степан Митрофанович, с корабля на бал. Жаль только не успею подойти к только что поверженному Гаазу, чтобы обсудить его немалый долг и сосудистую патологию. Значит подойду к нему завтра, один день сейчас погоды не сделает.
