Личный аптекарь императора. Том 4
Глава 1
Мужчина, который, судя по всему, был прокурором, пристально уставился на меня, ожидая ответа. Я же осознал, что это не то место, где можно юлить и выкручиваться, поэтому лучше самому признаться во всём. Единственное, что никто не должен знать, так это то, что я подселенец. После такого меня наверняка в живых не оставят.
— Ну так что, вы использовали манаросы? — повторил он свой вопрос и мельком взглянул на судей.
— Да.
— Вы знали, что вам нельзя даже прикасаться к ним, но всё равно пошли против воли государя? — с нажимом спросил он.
— Получается что так, — кивнул я.
Послышался горестный вздох. Похоже, это Дмитрий переживает за меня.
Тут я заметил, что в углу сидит парень лет двадцати и быстро стучит по клавишам пишущей машинки. Наверняка это судебный писарь. В моей империи Таринэль тоже на судах присутствовали писари. Они записывали каждое слово, произнесённое в этих стенах. Хотел бы я узнать, что там наговорили про меня Сорокины. Интересно, можно попросить почитать?
— Что конкретно вы изготавливали из них?
— Различные лекарственные средства, — пожал я плечами.
Пожалуй, всё же лучше промолчать про сыворотку «Правды», зелье «Превращения», «Пурпурного отравителя» и остальных.
— Для кого вы их делали?
— Для больных, которые обращались ко мне за помощью.
— Расскажите об этом поподробнее, — велел мужчина.
— Ну ладно. Если у вас есть время, то могу и рассказать, — пожал я плечами. — В первый раз ко мне обратился Станислав Воробьев. У его отца ухудшилось зрение, а лекари не смогли помочь. Я изготовил средство на основе манаросов, и зрение к нему вернулось. Затем к нам за помощью пришёл Авраам Давидович Коган. У его дочери началась сильнейшая аллергическая реакция на косметическое средство. Лекарские артефакты девушке не помогли, — я многозначительно посмотрел на притихших лекарей. — Зато отлично помогло моё средство. Девушка быстро поправилась…
Я рассказал про охотника и артефактора, заразившихся манаросом, про лысую девушку, купившую бальзам у Огневой, про ожоги Лены Орловой, от которых она сильно страдала, но в лечебнице Распутиных ей не смогли помочь. Короче, рассказал обо всё, о чём мог, но без вреда для себя.
— А! Чуть не забыл. Ещё из манаросов я изготовил средство от паразитов для фермера. У него погиб весь урожай, поэтому он даже зарплату не мог выплатить своим работникам. Но после обработки земли моим средством паразиты пропали, и фермер вырастил хороший урожай, — добавил я.
Судьи зашептались. Я повернулся к Диме и увидел, как тот незаметно для других поднял вверх большой палец. Ага, одобряет. Приятно.
Один из судей — мужчина с острым носом и тонкими чертами лица, подозвал прокурора и что-то шепнул тому на ухо.
— Понял, Ваша честь, — кивнул тот в ответ и повернулся ко мне. — Александр Дмитриевич, присаживайтесь.
Я сошёл с трибуны и сел рядом с отцом.
— Надеюсь, наказание для тебя не будет суровым, — вполголоса сказал отец. — И хочу сказать, что очень горжусь тобой. Ты помогал людям, а это самое главное для аптекаря. Зачем ещё нужна аптекарская способность, если не служить людям и не помогать в их бедах?
— Спасибо, отец.
Мы крепко пожали друг другу руки.
После моего выступления позвали ещё нескольких свидетелей. Один из них присутствовал при передаче Грачёвым жезла Распутину. Второй — боевой маг, рассказал, как Боткин предложил ему убить Дмитрия Филатова, но он отказался. Третий присутствовал в ту ночь в комнате наследника и знал о том, что болезнь излечима, но его запугали, поэтому не мог никому ничего рассказать.
После того как всех выслушали, судьи поднялись, и прокурор объявил.
— Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решений! Просьба, далеко не расходиться. А лучше вообще не покидать здание суда.
Мы с Димой вышли из Зала.
— Ну наконец-то! — бросился к нам навстречу дед. — Чего там было-то? Зачем тебя, Шурик, туда звали?
— Лекари им доложили, что я использую манаросы.
— А ты что? — испуганно вытаращился на меня дед.
— Признался, что это правда и рассказал, как их использовал.
— Ой, что будет, — дед схватился за голову. — Тебя же посадят. Это всё из-за Сорокиных, да? Это они, твари, на тебя судьям накапали?
Он принялся озираться, в надежде найти их. Но Сорокины, не будь дураками, первыми улизнули из Зала и куда-то ушли.
— Пусть только заявятся. Я им покажу Кузькину мать, — он хотел снять ботинок и вытащить револьвер, но Дима схватил его за руку.
— Отец, а ну прекрати! Ничем хорошим эта вражда не закончится. Надо перестать ненавидеть друг друга.
— Как же тут перестанешь, если эти твари сами постоянно нарываются? — развёл руками старик, но ботинок не снял.
Мы отошли к окну и разместились на широком подоконнике. Вскоре к нам подошла та самая секретарь и сказал, что в левом крыле здания есть буфет. Мы поблагодарили за информацию и двинулись туда. Дима ел часто, но маленькими порциями, поэтому успел проголодаться. Да и я хотел выпить чего-нибудь покрепче. Однако ничего крепче кофе в буфете не продавали. Обидно.
Перекусив бутербродами и пирожными, мы вернулись к Залу Правосудия и, как оказалось, вовремя. Судьи уже вернулись и были готовы огласить приговор для всех фигурантов дела. Как сказал мне Дима, все дела объединили в одно.
На оглашение приговора в Зал Правосудия впустили всех желающих, поэтому взволнованный дед зашёл вместе с нами.
— Ох, как-то боязно мне, — прошептал он и прижал руку к груди. — Шурик, у тебя с собой есть то зелье, вроде «Исцеления» называется?
— Нет, так что не смей помирать. Хоть здесь и много лекарей, я не уверен, что они захотят тебе помогать, — усмехнулся я.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — он покосился на ряды, которые заняли лекари.
Судьи дождались, когда наступит тишина, и один из них открыл красную папку. Распутин, Боткин и Мичурин поднялись со своих мест и прильнули к прутьям решётки, ожидая вердикта.
Судья откашлялся, обвёл присутствующих внимательным взглядом и хотел уже начать читать, но тут дверь с силой распахнулась и в Зал вошел… император. А за ним и его свита.
Все тут же поднялись.
Император прошёл через весь зал, остановился у статуи и кивнул притихшему судье.
— Продолжайте.
Тот оттянул галстук, поправил сползающий головной убор и, глубоко вздохнув, принялся читать. Его голос эхом расходился по всему помещению, отражаясь от стен и потолка:
— Судьями высшей квалификации Аксеновым Айваром Артуровичем, Долгих Борисом Прохоровичем, Колпаковым…
— Шурик, а если тебя посадят? — шёпотом спросил дед.
— И что? Посижу и выйду, — дёрнул плечом.
Я всё-таки надеялся, что здешние тюрьмы отличаются от тех, что были в моём прошлом мире. При воспоминании о темницах, по спине побежали мурашки.
— Ты так легко об этом говоришь? Тебе же придётся жить с уголовниками. А ты ещё совсем молодой. Только недавно под стол пешком ходил.
— Тише вы, — вмешался Дмитрий и строго посмотрел на деда.
Между тем судья продолжал. Он перечислили всех, кто был замешан в деле с покушением на наследника императора. Назвал обстоятельства и все подтвержденные факты. Короче, читал долго и два раза прерывался на то, чтобы попить воды, а то голос пропадал.
— … с учётом обстоятельств, установленных в судебном заседании, суд находит вину Распутина Василия Денисовича, Боткина Расмуса Артуровича и Мичурина Фёдора Игнатьевича доказанной. Руководствуясь принципами гуманизма и справедливости, а также с учетом разной степени вовлеченности в преступное деяние назначены наказания…
Все замерли, не спуская взгляда с читающего. Даже император слушал заинтересованно. Похоже, ему тоже неизвестно, что присудили предателям.
— Мичурин Фёдор Игнатьевич снимается во всех должностей и отправляется на пенсию. Его род должен назначить нового главу. Также он лишается всех государственных наград, премий и надбавок. Кроме этого, на него налагается штраф в размере полмиллиона рублей.
