Конрад тыкал в меня пальцем и смеялся так, что его лицо исказилось до неузнаваемости, а смех постепенно превратился в мерзкий звук будильника. Я в ужасе подскочила, чувствуя, как подушка и простыня под мной пропитались выступившей на теле испариной. Несколько секунд ошалело осматривалась по сторонам.
Жилка на шее пульсировала так, что казалось, вот-вот прорвёт кожу. Сердце грозилось проломить рёбра, а в голове царил полнейший хаос.
Сделав глубокий вдох, я хрипло пробормотала:
– Это сон. Всего лишь дурной сон. Я не знаю, выдала ли меня Арья, так чего переживать заранее? Это же ничего не изменит.
Не переставая себя успокаивать, я поплелась в душевую, куда уже подтянулись десять таких же заспанных девиц.
Капли воды барабанили по коже, смывая остатки кошмара, но не тревогу. Запах простого мыла с едва уловимым ароматом щекотал ноздри. Так и не дождавшись Арьи, я отправилась на утреннее построение, на ходу поправляя спортивную форму – ткань неприятно липла к не до конца обсохшему телу.
Первой парой значилась физическая подготовка и на площадке нас уже ждал декан.
Гримстон выглядел так, словно всю ночь активно праздновал, а потом, не сомкнув глаз, явился на площадку. Щёки и подбородок покрывала щетина, а под усталыми глазами с сеточкой красных сосудов залегли серо-голубые тени.
Предчувствуя неладное, я заранее сбавила шаг, пристраиваясь последней за той девчонкой с короткой стрижкой. И только встав в шеренгу осознала, что нас осталось всего пятнадцать человек.
Декан окинул нас совершенно нечитаемым взглядом и рыкнул так, что голова сама собой нырнула в плечи:
– Строиться! Живо!
После нескольких секунд суеты мы замерли, и он хрипло процедил:
– Я думал вас будет меньше, но вы совершенно не хотите меня порадовать. Ладно, сами напросились, мои отчаянные.
"Отчаянные" заметно напряглись. Я осторожно скосила глаза в сторону и увидела, как у соседки справа дрожит закушенная верхняя губа. Но если она так боится Конрада, почему не стала переводиться?
А Гримстон лишь распалялся:
– У меня для вас есть две новости. Хорошая и плохая. – Он, поморщившись, растёр глаза и с трудом сдержал зевок. – Даже две хороших. Первая из них – я дам вам выбрать, с какой мне начать. Ваши варианты?
Глава 15
Мы с девушками тревожно переглянулись, наученные горьким опытом. С ответом, естественно, никто не торопился. Воздух сгустился и задрожал от общего напряжения.
По усталому лицу декана с печатью бессонной ночи, скользнула ехидная ухмылка, обнажив крупные белые зубы. Бьюсь об заклад на родительское наследство – наша общая растерянность была для него маленькой и очень сладкой победой.
– Правильно, – хрипотца Конрада звучала почти приятно, как мягкий шорох осенних листьев. Видимо, мы своим молчанием попали в точку. – Когда говорит мужчина, женщины не лезут, а покладисто молчат с улыбкой, навострив хорошенькие ушки. Так вот, хорошая новость – вас здесь меньше, а значит, моя тактика сработала. Умницы-разумницы поняли, что здесь, в моём собственном королевстве, им нечего ловить и перевелись на другие факультеты, более подобающие их слабому, нежному полу и положению.
В горле ощущался тошнотворный привкус желчи. Ногти что есть силы впились в бёдра, чтобы не выдать моего бурлящего возмущения.
Вот же женоненавистник!
Слабый пол? Его собственное королевство?
Да он самый настоящий козёл!
Ноги моей здесь не было, если б…
– А это событие действительно стоит того, чтобы его как следует отметить, – отвратительно приятный баритон декана вторгся в мои мысли.
Так вот почему он похож на потрёпанное умертвие? Праздновал, небось, всю ночь в трактире.
Коротковолосая девчушка рядом со мной подняла дрожащую руку и тихо спросила:
– Простите, декан Гримстон, а почему эта новость для нас хорошая? Это же они ушли.
Конрад вперил в неё такой убийственный взгляд, что я удивилась, как бедняжка не упала замертво к его ногам! Не знаю, как она, но у меня меж лопаток пробежался мерзкий холодок.
А зарвавшийся декан хмыкнул и погладил ладонью её голову с таким снисхождением, что захотелось пойти помыться.
– Это значит, мои дорогие прелестницы, что вас стало меньше, а программа никуда не делась, – с каждым словом его голос становился всё слаще, как патока с ядом.
Он наклонился к несчастной так, что их лица оказались друг напротив друга и громким шёпотом добавил:
– Значит, моего внимания к вам, оставшимся, станет больше. А вот это заодно и плохая новость. – Его глаза блеснули, как у хищника. – Ну как, впечатлил?
Девчонка замерла, как кролик перед удавом. Стояла не моргая и даже не пошевелилась! Будто он её действительно загипнотизировал!
“Ненормальный… Может, всё же лучше послушаться и переве…”
Гримстон неожиданно подался назад и рявкнул, хлопнув ладонями с такой силой, что наша немногочисленная шеренга вздрогнула:
– Бегом, живо! Сегодня для вас всего лишь десять кругов! Ну же, курочки, шевелите лапками. Кто придёт последней – той жутко не повезло!
Мы сорвались с места. Перспектива напрягать силы в такую рань казалась относительно неплохой, потому что позволяла быть подальше от внимания кошмарного декана.
Однако вскоре я уже мечтала снова стоять в строю и даже ехидна-Гримстон не казался таким противным. Роса от травы, росшей по краю площадки, вмиг пропитала штаны в районе лодыжек. Кто-то попытался сбиться в группки, но Гримстон сурово окликнул:
– Молча! Бежать молча! Ещё один звук – и круги удвою!
Уже на третьем круге я безнадёжно выдохлась. Лёгкие разрывались изнутри каждым вдохом, будто их с каким-то злорадным наслаждением тёрли наждачной бумагой. Во лбу и висках шумела кровь.
На пятом – каждый шаг начал отдаваться иглами боли в лёгких. Рот пересох, перед глазами всё поплыло.
На седьмом круге ноги, налитые свинцом, отказывались повиноваться. Спина промокла от пота, одежда прилипла к телу второй кожей.
Однокурсницы обгоняли меня, хоть и не без труда. Кто-то молчал, а кто-то бросал взгляды через плечо, полные смеси жалости и облегчения. Мол, извини, подруга, но либо ты, либо я.
На последнем круге я попыталась ускориться, но отсутствие физических нагрузок сыграло со мной злую шутку.
В итоге пришла последней, хрипя и задыхаясь.
Остальные девушки уже переводили дух. Кто-то медленно прохаживался взад-вперёд. Кто-то стоял, согнувшись и упираясь руками в колени, кто-то бросал сочувственные взгляды в мою сторону.
И только Гримстон смотрел на меня с ядовитой жалостью, как на раздавленного жука. Дождавшись, пока я перестану задыхаться, он неторопливо подошёл, чеканя шаг.
– Я предупреждал тебя, пчёлка. Какой тебе экспериментальный, если ты даже бежать не в состоянии? – Его голос звенел от едва сдерживаемого раздражения. – Посмотри на себя!
Я не решалась поднять на него взгляд, уставившись на свои дрожащие колени. Боль в боку не отпускала, а по лицу, облепленному волосами, катились крупные капли пота.
– Даю тебе выбор. Либо ты избегаешь наказания и уходишь с моей территории и глаз моих долой раз и навсегда. – Он сделал паузу. – Либо к вечеру пересчитаешь на третьей справа сосне у забора все иголки. Все, Мэ-де-лин, до одной.
Глава 16
Как же мне хотелось топнуть ногой и влепить Гримстону пощечину! От всей души, вложив в неё всю свою злость и обиду, чтобы отпечаток ладони остался на его надменной ро… надменном лице.
Внутри всё кипело, и я напоминала себе чайник с бурлящей водой! Но вместо того, чтобы выплеснуть пар, я криво улыбнулась.
– Третья сосна? Запомнила, господин декан, – процедила сквозь стиснутые зубы.
Гримстон не изменился в лице.
Почти.
Лишь брови дрогнули едва заметно, демонстрируя неподдельное удивление. Эта трещина в его идеальной маске держалась всего мгновение, но я успела её заметить.
