Чжао Юньланю едва ли доводилось видеть Шэнь Вэя настолько рассерженным. Видеть его в такой ярости было больно, и Юньлань торопливо взял его холодные пальцы в свои.
— Это всё я виноват, да, я виноват. Хочешь ударить меня — так бей, но только не злись. Пожалуйста, не злись на меня.
Шэнь Вэй отдёрнул руку.
— Я не шучу! Тебе известно, что призыв Теневой Армии — заклинание тёмной магии, запрещённое во всех трёх мирах? Ты понимаешь, с чем заигрываешь? И чем рискуешь? Законы природы тебе нипочём, так ведь? Неужели, чтобы ты одумался, должно случиться самое плохое? Ты… Ты… — Оборвав себя, Шэнь Вэй помедлил, а затем дрогнувшим голосом выдохнул: — Что мне делать, если что-то случится с тобой?
Чжао Юньлань порывисто обнял его и поцеловал в волосы:
— Прости, малыш. Прости меня, я виноват.
Этой бережной лаской он надеялся успокоить Шэнь Вэя, но тот лишь рвано выдохнул и оттолкнул его, с силой вжал в стену одной рукой и сгрёб за ворот второй.
— Не нужно пытаться обдурить меня, — хрипло предупредил он, — твои отработанные годами трюки здесь не сработают.
— Тогда чего ты от меня хочешь? — беспомощно улыбнулся Юньлань.
И эта улыбка заставила светящуюся в глазах Шэнь Вэя ярость медленно отступить. Его лицо смягчилось… Невозможно было оставаться злым на Юньланя, даже если бы тот неосторожно пробил дыру прямо в небе.
Вздохнув, Шэнь Вэй разжал пальцы и тихо сказал:
— Можешь ли ты хоть иногда держать себя в руках?
Чувствуя себя виноватым, Чжао Юньлань торопливо кивнул. Пусть ему самому до сих пор и казалось, что ничего особенного не произошло, но если Шэнь Вэй так переживает, значит, на то есть причина, и Юньланю было за что извиняться.
Шэнь Вэй бережно взял его раненую руку в свои и спросил:
— Болит? — Юньлань покачал головой. — Прости, только что… Я немного вышел из себя.
— Ты оттолкнул меня, — тихо сказал Юньлань. — И накричал на меня. С другими всегда такой вежливый, а на меня наорал.
Это был такой же бесстыдный флирт, как обычно, но Шэнь Вэй, не поняв этого, забеспокоился и беспомощно заглянул Юньланю в лицо, обняв его ладонями.
— Я… — Юньлань смотрел на него без всякого выражения. — Я не хотел…
В его глазах загорелась паника.
Чжао Юньлань выразительно коснулся кончиками пальцев своих губ.
— Но я прощу тебя, если хорошенько обо мне позаботишься.
Шэнь Вэй застыл, переваривая сказанное, а затем резко выдохнул, отворачиваясь:
— Как ты можешь!
Его уши ярко горели румянцем.
Дойдя до двери, Шэнь Вэй обернулся: Чжао Юньлань всё ещё стоял у стены в той же позе и слегка улыбался, глядя ему вслед.
Пальцы Шэнь Вэя сжались на дверной ручке.
А затем он быстрым широким шагом вернулся к Юньланю, обнял его за пояс и жадно поцеловал.
Уже сейчас этот человек вертит им, как только хочет, что же будет потом?..
***
Губы у Чжао Юньланя слегка припухли. Заметив это, Чжу Хун торопливо отвернулась и подумала, кипя от злости: неужели шефу настолько не терпелось, что они даже не могли подождать до дома?
Полным составом они вернулись в офис, где Чу Шучжи окружил допросную плотной сетью талисманов, запер дверь изнутри и выпустил из бутылки пойманного призрака.
Чжао Юньлань выдвинул стул для Шэнь Вэя, а сам прислонился к стене, сложив руки на груди.
— У тебя есть право хранить молчание, — лениво продекламировал он, зажигая сигарету. — Всё, что ты скажешь, может и будет использовано против тебя в суде. Так что хорошенько подумай, прежде чем раскрыть рот.
Безногий призрак был прикован к креслу тремя сковывающими талисманами.
— В суде? — спросил он жутковатым и хриплым голосом, медленно подняв голову. — В каком суде?
— В суде преисподней, справедливом и честном, где будут рассматривать все твои проступки. Хватит болтать, отвечай на вопросы! — рявкнул Линь Цзин. После погони по стенам настроение у него было отвратительное, а допросы всегда превращали его в совершенно другого человека. Снаружи он был хитрым монахом, высокомерным и возвышенным, но в стенах допросной становился типичным «плохим» полицейским, привыкшим орать на людей, чтобы те не сомневались в его превосходстве.
Призрак презрительно засмеялся.
Чу Шучжи бросил взгляд на Го Чанчэна, и тот сразу выпрямился и прочистил горло.
— И-имя, — промямлил он, поглядывая на нацарапанную на ладони шпаргалку, — возраст, время смерти, причина смерти.
Прямой взгляд призрака заставил его задрожать.
Чу Шучжи положил крепкую ладонь ему на плечо, а Линь Цзин в бешенстве ударил руками по столу:
— Куда пялишься, говори давай!
— Ван Сянъян. Шестьдесят два года. Умер в прошлом году, двадцать девятого декабря по лунному календарю. В автомобильной аварии.
Го Чанчэн покосился на Чу Шучжи, и тот кивнул, призывая его продолжить, а сам украдкой заглянул в эту его шпаргалку. Там было мелким почерком накарябано: «(вставить имя), если причиной вашей смерти было (вставить причину смерти), то почему вы причиняете вред невинным людям?»
