Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга

– В Тегеран разве что, – огорошил Надир. – Месяца на два.

– Это же Персидский халифат?

– Ага. Двоюродная сестра выходит замуж за чиновника из королевского дворца. Семья моего дяди просто счастлива!

– А невеста? – поинтересовалась я.

– В первую очередь. Ей семнадцать, и она хочет красивую свадьбу на три тысячи гостей.

– Три тысячи⁈

– Плюс‑минус сотня. А теперь давай наконец перекусим. – Надир окинул столик голодным взглядом. – Будешь канапе с сыром?

– Лучше угощусь тарталеткой с икрой, – облизнулась я. – Их быстро разбирают, видимо, вкусные.

Оркестр взял финальный аккорд одновременно с чудовищным раскатом грома. Вальс подошёл к концу, и сияющая Вика вернулась к столику. Хоть кто‑то из нас получал искреннее удовольствие от званого вечера.

– Вот бы моя помолвка была такой же весёлой, – она мечтательно закатила глаза, а затем быстро глянула на меня и добавила: – Но только с любимым человеком, разумеется.

– И нормальной едой, – поддержал Надир, придирчиво гипнотизируя закуску на столике, дорогую, но совсем уж крошечную. – То ли на помолвках не принято подавать приличных блюд, то ли сознательно сэкономили, то ли не хотели выкладывать вилки, опасаясь, как бы гости их не спёрли.

Вика предупреждающе ткнула его локтем.

– Последнее в точку, – перед нами возник Ярослав. – Я хочу поговорить со своей невестой. Наедине.

Мрачное выражение лица блондинки не предполагало отказа, и в этот раз помешать было некому.

Бесцеремонно схватив меня за локоть, он быстрым шагом направился к балконам. Швейцар услужливо открыл стеклянную дверь, и мы вышли на округлую мраморную площадку с резными перилами. От непогоды её защищала только прозрачная крыша, ничуть не мешающая мокрому ветру задувать внутрь холодные капли дождя.

Едва остановились посередине первой же лужи, как я выдернула руку из захвата и растёрла кожу.

– Да что вы за семейка такая, а, Красноярские? У меня на этом месте синяк будет.

– Как прикажешь понимать, куколка? – рыкнул он. – С каких пор ты вдруг возжелала стать моей невестой?

– Ни с каких, успокойся.

Вопреки призыву, в холодных глазах Яра зажёгся горячий огонь ярости. От переизбытка эмоций парень вдарил ВД‑1−7–10 «Водяными искрами» по соседней луже, и сотни капелек острыми кристаллами разлетелись по площади.

– Почему не ушла с Пашей, когда был шанс? Всё сложилось просто идеально! Вмешательство церкви законный форс‑мажор, позволяющий расторгнуть помолвку без каких‑либо неустоек вообще. Ты могла спасти нас обоих!

– Не преувеличивай, только тебя, – я подставила лицо промозглому ветру. Самое оно после душной залы. – Даже если опустить то, как сильно я презираю Пашу, я не собираюсь отказываться от своей семьи.

– От своей семьи, значит? – с подтекстом спросил Яр обманчиво ласковым голосом, от которого по спине пробежали мурашки. – Так ведь ты не Василиса Тобольская, по крайней мере, мозгами и душой. Стоит мне озвучить этот факт прилюдно…

– И тебя сочтут ещё большим психом, чем Вологодского! Я уже говорила в кабинете ректора и с радостью повторю здесь: большего бреда в жизни не слышала.

– А название «Смертельный союз»?

На миг я похолодела, краска схлынула со щёк и даже попавшая в туфли вода показалась тёплой.

Яр отметил мою реакцию лёгкой полуулыбкой. В этот раз у него действительно оказалось «что‑то, кроме пустого трёпа».

– После твоей вылазки в ректорат, я шесть ночей провёл в библиотеке, – поведал он вкрадчивым тоном. – Методично изучал кровавые ритуалы один за одним, начиная с пятого класса сложности. Было непросто, надо заметить. Знаешь, сколько их с символами слияния стихий по внешнему кольцу круга? Очень, очень много! Тем не менее, я нашёл нужный, и он‑то дал ответ на все твои странности. Оказывается, из всего разнообразия ритуалов только один предполагает переселение в тело чужой души. Правильно, дыши глубже – ты кто‑то ещё, но совершенно точно не Василиса Тобольская.

– Похоже, ты выпил слишком много шампанского, парень, – я надменно вздёрнула подбородок в стремлении спрятать панику за маской высокомерия. – Мне тоже кое‑что известно о «Смертельном союзе». Если бы он завершился успехом, я бы напрочь лишилась эссенции стихий без малейшей возможности восстановиться, но, как видишь, я практик воздуха.

– А также псионик, которых в роду Тобольских никогда не было. Или ты собираешься обвинить свою мать в супружеской измене? Крайне не рекомендую. В противном случае женщине её положения придётся уйти в монастырь. Почитай на досуге законы ВКР, лишним не будет.

– Ха! Даже самый простенький тест ДНК разобьёт твою ложь с первой попытки.

– Знаю, – Яр ничуть не смутился, – но в результате вопросы только умножатся. Ты ведь ничего не знаешь о «своей» жизни. Где‑то посшибала верхушки информации, а копни чуть поглубже – поплывёшь.

– Какая‑то дурь… – на последнем слове мой голос сорвался в жалкий фальцет.

Мысленная попытка взять себя в руки не увенчалась успехом, пришлось делать это физически. Обняв плечи, я прошлась по мраморным плитам. Подол платья безбожно вымок, вода в туфлях противно захлюпала, невольно усиливая раздражение.

– Да‑да, детка, – с лёгкой насмешкой произнёс парень. – Ты можешь провести семью или друзей, у Василисы для каждого была своя маска в зависимости от цели, но только не меня. У нас с ней не заладилось с самого первого дня в институте. Я обошёл её на голосовании лидера курса, и она не смогла мне этого простить. Два вожака в одной стае не уживутся, согласись? Мы едва терпели друг друга, а перед тем, кого ненавидишь, не притворяешься.

– Или перед тем, на кого плевать, – добавила я.

– А настоящая Василиса давно бы ударила меня за такие слова, – он даже позы не поменял, прекрасно уверенный в том, что я на него не кинусь.

– Больно надо о тебя мараться, – дёрнула плечом, будто мне всё равно. Похоже, я только что проиграла.

– Хорошо, пошли в залу, продолжишь ломать комедию перед князем Тобольским, а там на звуки скандала подтянется мой отец. Смерть настоящей  невесты тоже неплохой повод расторгнуть помолвку, знаешь ли.

Яр шагнул к дверям в твёрдом намерении исполнить дурную примету о третьей помолвке прямо сейчас. И это был не блеф.

– Я её не убивала! – поспешно остановила его, не придумав ничего лучше правды. Сейчас могла помочь только она.

Блондинка обернулся не сразу. Так понимаю, потратил секунду‑другую на фирменную ухмылку превосходства.

– Повтори?

– Клянусь всем, что у меня есть, к смерти Василисы я не причастна.

Вот теперь в серых глазах Яра мелькнул триумф и нечто, похожее на удивление. Похоже, он вовсе не рассчитывал, что я сознаюсь. Даже с ответом нашёлся не сразу.

– Верю, – медленно кивнул. – В «Смертельном союзе», всё‑таки, две жертвы.

– Но всё равно расскажешь Тобольскому? – я затаила дыхание.

– Теперь уже нет. Раз сумела признаться, значит, с тобой можно договориться.

– Предлагай выход, я вся внимание.

– Разумный поступок, – похвалил Красноярский. С полминуты смотрел на грозовые облака, затем кивнул сам себе. – Хорошо, куколка. Кем бы ты ни была прежде, ломать жизнь незнакомке за просто так мне не хочется. Пока  не хочется, – многозначительно подчеркнул. – Всё, что было между мной и Василисой, касается лишь меня и Василисы, а тебя я почти не знаю, поэтому, так и быть, даю год. Год до дня свадьбы на то, чтобы ты расторгла помолвку. Как это сделать, придумаешь сама, не тупая, но только попробуй выставить виноватым меня, и я тебя не пожалею.

– Договорились, – я не раздумывала. – Плюнем на ладони или подпишем договор?

– Хватит слова.

– Я сдержу его.

Хмыкнув с непонятным выражением, Ярослав вынул из кармана изящное кольцо‑печатку с гербом Красноярска и всунул мне в руку, будто копеечную бижутерию из «детского мира», а не статусную ювелирку. Золотой лев на алом фоне скалился недобрым предзнаменованием. Куда уж дальше, казалось бы.