Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

Я изумился.

– Ты открыл свой даймен?!

– Честно говоря, не хотел…

Леон, скривив губы в улыбке, отвернулся, косится на Хелену.

– …но вот это существо из меня веревки вьет. Плакалась, что Бальзамира, дескать, нас приютила, теперь мы должны ответить взаимностью.

Белесая кошечка потерлась ухом о воротник отцовского плаща.

– Па-а-апочка! Мур-р-р…

Я усмехнулся, глядя на милое зрелище, после чего сообщил, что наведаюсь в Бальзамиру и расскажу, что там творится. Если, конечно, вернусь. И, не дожидаясь мнений на сей счет, исполнил первую часть своего намерения.

Не то чтобы я такой уж храбрец… Но теперь у меня есть восхитительная способность становиться привидением, незаметным и неуязвимым. Именно в такой форме – бестелесного кота – я и появился в Бальзамире.

И правильно сделал.

Стоило очутиться, как сквозь тело пронеслась здоровенная каменная глыба, разбилась о пирамиду на несколько глыб поменьше. Будь я из плоти и крови, из меня бы получилась кошачья котлета.

Леон совершенно прав, что не желает сюда возвращаться. Здесь еще хуже, чем в прошлое нападение Блики. Казалось бы, что может быть хуже того адского пожара, бушевавшего на всех этажах… Но тогда хотя бы сами этажи были целые!

Теперь же уцелела только пирамида. И та не вся.

Вокруг ее руин вращается грандиозный по масштабам вихрь из песка, пламени и обломков того, что раньше было Бальзамирой. Коридоры, арки, колонны, лестницы, статуи… Все это превратилось в воронку летающего мусора, этакий пояс астероидов, густой, как наваристый суп, который мешают вселенской ложкой. Объятые тучами песка и огня элементы города толкаются, как зерна в кофемолке, и даже одного их грохота, кажется, достаточно, чтобы разорвать на молекулы того, кто окажется рядом! А уж если угодить внутрь этих жерновов…

Я прилип к одной из ступеней пирамиды у подножия.

Сквозь меня непрерывно проносятся тысячи песчинок и камушков. Наверное, так же себя чувствует радиоприемник, ловящий сплошные помехи.

– Приведите ее ко мне! – разносятся, словно из динамиков на стадионе, истеричные вопли Блики. – Слышите?! Приведите! Ее!! Ко мне!!!

Что творится наверху, не разглядеть, буря слишком плотная. Громыхающий хоровод обломков сосредоточен над вершиной пирамиды, кольца парящих частей Бальзамиры стремятся именно туда, а пламя, наоборот, прорывается из этого клокочущего каменного сердца мощными взрывами.

На фоне огненных вспышек проступает черный силуэт.

Крылатый. Рогатый. Женский.

– Рыжая тварь!.. Вернись сейчас же!.. Я тебя не отпускала!!!

Пирамида изранена. Везде сколы, трещины, вмятины, а то и вовсе огромные бреши. В одну из таких я проник. Перелетел через пробившую ее глыбу, что развалилась на плиты (а была, видимо, куском какого-то этажа), и оказался в затененной нише. Вой и гром в ней чуть слабее, а летучее крошево почти не роится.

Здесь я нашел Альхора.

Белошерстый страж принял облик, балансирующий меж котом и человеком. Я уже видел его таким, когда он бился с гигантским ящером. Четыре руки, два крыла, молочное облако гривы… Но в тот раз он тоже был огромный, а сейчас размеры хоть и внушительные, но вполне свойственные людям.

Альхор в ранах, как и пирамида. Шерсть перепачкана красным. Один из четырех мечей погнут, другой сломан. Серебристые доспехи с символом стражей – крестом и петлей – во многих местах помяты, а из живота торчит осколок плиты с мерцающим оранжевым кристаллом. Уродливая окружность, по которой этот огромный каменный зуб смыкается с гнутой сталью панциря, сочится кровью.

Очеловечившись и воплотившись, я склонился над умирающим стражем.

– Альхор!

Львиные ноздри пыхтят тяжело, с мясистых губ стекает ручеек. Но затуманенные голубые глаза все же смогли сфокусироваться на мне.

– Р-риф…

– Что здесь творится?! Это все Блика, да?

Альхор покачал головой.

– Нет… Вуркис!

Я опешил.

– Как?!

Слова даются стражу с трудом:

– Блика вскрыла гробницу и вытащила Сехмет… Требовала доставить сюда Карри, угрожала сжечь нашу заступницу, если Карри так и не появится… Вуркис пытался помешать, но Блика его убила. Снова…

Альхора прервал кашель. Через какое-то время он продолжил:

– А Вуркис не стал воскресать… Его дух слился с Бальзамирой в единое целое, и он… он…

Я заметил, что шерсть вокруг глаз стража мокрая. Не от крови.

Впервые вижу Альхора таким беспомощным.

– Сехмет больше не с нами, брат!.. Вуркис вычерпал все ее силы, чтобы сразиться с Бликой. Отомстить. Он всегда мечтал… Все эти камни, песок… Он пытается завалить Блику частями Бальзамиры, похоронить заживо, а та превращает обломки в пепел и мечет пламя. Они оба в ярости, не могут остановиться…

– Но почему он не сделал это в прошлый раз?

– Тогда в Бальзамире было заперто много наших братьев и сестер. Они бы точно не выжили, если бы Вуркис устроил то же, что сейчас… А теперь Бальзамира пуста. Все, кроме стражей, покинули город, как только Блика появилась. Она не стала закрывать перемир. Хотела, чтобы привели Карри… Ее так и не нашли, да?

Я покачал головой.

– Карри ушла на второй слой. Навсегда.

Альхор обреченно вздохнул. Косится на каменный бивень в животе, под ним натекла внушительная бордовая лужа.

– Сехмет мертва, и лечить нас больше некому.

Белая морда повернулась к бреши, там кувыркаются и гремят в песчаном шторме бывшие стены, потолки, лестницы, балконы, перила, колонны…

– Вуркис, брат, что же ты наделал!

Я попытался помочь Альхору своим даром целителя, и у меня получилось. Но лишь отчасти. На это ушла энергия, которую излучал кристалл в плите, проткнувшей стража. Кристалл погас, плита раскрошилась. А страж перестал терять кровь. Но раны все еще выглядят опасно, и подняться Альхор не может. Тем не менее, он поблагодарил и даже отсыпал горсть хвалы. Сехмет, мол, черпала силу только из съестных подношений, а я сумел использовать твердость камня. Выходит, я более талантлив, чем погибшая древняя кошка.

Вот только нет у меня такой силы и тех запасов, что она копила многие годы. Даже одного Альхора не могу вылечить до конца. Попытался взять энергию из другой плиты, но вышло не очень. Та лишь облупилась по краям, а состояние стража не изменилось, зато с меня сошло семь ручьев.

Словом, выдохся быстро.

Но хотя бы смог утащить раненого из этого ада в филиал Бальзамиры, который с недавних пор открылся в даймене Леона. Судьба других стражей остается неизвестной. Скорее всего, не смогли вовремя укрыться от этой бури…

В убежище сфинксов людно (вернее, кошатно), как никогда прежде. Теперь здесь собрались и продолжают собираться не только представители бесшерстой породы, но и прочие из нашего разномастного семейства. Главным образом, те, кому требуется помощь. Все сплошь в четвероногих обличиях, ибо места здесь далеко не так много, как в Бальзамире, на двух ногах особо не разгуляешься. Ячейки в стенах, где раньше хранились вещи Блики, сейчас стали этакими каютами отдыха. Кто-то дремлет в одиночку, а в некоторых кельях теснятся по двое-трое, о чем-то шепчутся, ходят по кирпичным карнизам друг к другу в гости. Есть и те, кто качаются на потолочных цепях.

Гости с серьезными увечьями заняли центральную решетку, под ней вновь пузырится и сияет блажень. У решетки пар самый насыщенный. Бирюзовое зелье, увы, не способно исцелить, но хотя бы может снять боль и отвлечь приятными сновидениями. Если кому-то и суждено отойти в мир иной, то это, по крайней мере, случится без мучений, в тишине и покое.

– А где Хелена? – спросил я Леона.

Тот нахмурился и ответил:

– Дал ей задание в другой ветке туннелей. Не хочу, чтобы смотрела на это…

И ткнул мордой в сторону импровизированного госпиталя.

Среди этих стонущих и роняющих в озеро блажени капли крови я уложил Альхора, который вернулся в кошачью шкуру, не менее потрепанную и окровавленную. С моей подачи Леон позаботился о том, чтобы сон белого кота стал особенно крепким. Тот все бредил, что, дескать, сейчас чуть отдохнет и снова в бой, долг стража не позволяет оставлять Бальзамиру, и все в таком духе… А боец из него сейчас, мягко говоря, неважнецкий. Да и что он может сделать с громадным, как сама Бальзамира, циклоном из огня и многотонных глыб? Кинуться на него с мечами?