Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

– Что потом?

– Тебе правда интересно или ты хочешь вызнать обо мне побольше?

– И то, и другое, – искренне ответил он.

– Ну, – хмыкнул я. – Я как бы старался держать это в секрете… впрочем, какая разница? Знаешь о пиратских Руинах Перекрестка?

– Слышал, – кивнул Сирмак. – Хотя Исхаку «обслуживают» пираты из другой… «юрисдикции», так скажем.

– Ну вот. Одна из основных моих целей – уничтожить пиратский совет Перекрестка.

Сирмак присвистнул.

– Амбициозно. Очень. Не знаю специфики этого твоего Перекрестка, но обычно главы таких организаций, как пиратские альянсы или преступные синдикаты национального уровня – Артефакторы на Эпилоге Хроники, а то и на Предании. Это не считая остальных лидеров.

– Знаю, – я отхлебнул еще виски. Тепло разливалось по телу, но не притупляло остроту мысли. – Знаю их всех поименно. И на самом деле с трудом представляю, насколько именно они сильны. Но они предали меня. Убили моих людей. За это… они заплатят. Все. Это не амбиции, Сирмак. Это долг.

Сирмак долго смотрел на меня. Потом медленно отпил коньяк.

– Долг… – он произнес слово с какой‑то странной интонацией. – Сильная штука. – Он поставил бокал, повернулся ко мне всем корпусом. Его лицо в полумраке казалось внезапно очень старым и усталым. – Знаешь, Марион… у меня тоже есть долг. Не перед «Непроглядной ночью». Личный. И он тоже требует… решения. Почти невозможного.

Он замолчал, его пальцы сжали бокал так, что костяшки побелели. Потом он выдохнул, звук был похож на стон.

– Есть… человек. Важный. Попал в беду. Не в драку, не в долги. В нечто… хуже. В «сюжетную петлю».

Глава 20

Я нахмурился. Термин был знаком, но лично я никогда с этим не сталкивался. И, на самом деле, слава Богу.

Каждый артефакт в этом мире имел свой «сюжет». Все эти «История о метком выстреле», «Сказание об Энго, благородном морском волке», «Хроника храма сияющего золота» – это были не просто названия, придуманные от балды.

Летописцы – люди, составляющие каталоги зачарований и артефактов, были не просто исследователями. У каждого из них был особый дар – читать сюжеты артефактов и именно на их основе они создавали свои каталоги.

При этом артефакт и сюжет были неразрывно связаны. Не существовало артефакта без сюжета, и также, обнаружение нового сюжета непременно вело к появлению нового артефакта.

Потому создание новых зачарований и артефактов было крайне непростым делом, несмотря на тысячи известных чар. От мейстера – создателя артефактов, требовалось не просто сложить известные чары в новую комбинацию, а найти такое сочетание, которое сложилось бы в один из сюжетов, истинное количество которых не было известно никому в мире.

Отсюда становилось понятно, почему артефакты не только большинство Артефакторов (и мной в том числе), считались частично живыми, но и почему артефакты высоких уровней могли проявлять своеволие и не позволять себя использовать слишком слабым или не понравившимся им людям.

Это называлось «несоответствием сюжету», что означало, что ты никак не подходишь на главную роль в тех истории, сказании, хронике, предании и так далее, о которых рассказывают сюжеты артефактов.

Однако простая невозможность использовать артефакт была самым малым, к чему могло привести несоответствие. Список последствий включал в себя галлюцинации, изменение характера, лунатизм, непрекращающиеся мигрени, лихорадку, застой маны…

И за исключением смерти, к которой несоответствие никогда не приводило, худшим из возможных последствий была как раз «сюжетная петля».

– Петлю? – переспросил я. – Какого ранга артефакт?

Сирмак снова потер переносицу, будто одни только мысли об этом приносили ему головную боль.

– Предание.

– Дерьмово, – вздохнул я.

– Да. Теперь… кома. Тело здесь. А разум… – Сирмак сделал жест рукой, будто изображал улетающего в небо мотылька.

Я кивнул, понимая.

Когда артефакт был слишком силен для человека, воля артефакта, скрытая в его сюжете, могла подавить человеческое сознание и затянуть его разум внутрь своего сюжета. При этом артефакт становился как бы паразитом на захваченном человеке и его нельзя было отделить, не убив носителя.

Для того, чтобы разорвать «петлю», нужен был кто‑то достаточно сильный, чтобы завладеть артефактом, но при этом желающий потратить время и силы на то, чтобы вырвать пленника из петли. С учетом того, что артефакт мог использовать пленника, чтобы усилить свой сюжет и сопротивляться подчинению куда яростнее, если у бедняги, попавшего в петлю, не было искренне обеспокоенного его судьбой силача‑Артефактора, шансов спастись у него не было никаких.

Сирмак отхлебнул коньяк, его рука дрожала.

– Где я, черт возьми, найду Предание? Во всей Исхаке дай Бог один Артефактор Предания – какой‑нибудь древний страж короля. Да и то не факт. Они не ходят по барам, Марион. И не помогают таким, как я. Да и стоить это будет…

Тишина повисла между нами, густая, нарушаемая лишь тихой музыкой и звоном бокалов где‑то вдалеке. Запах виски, коньяка и безысходности. Я смотрел на этого могущественного преступника, главу ячейки «Непроглядной Ночи», внезапно ставшего просто уставшим, отчаявшимся человеком с неподъемным долгом. Его «долг» был зеркалом моего – столь же безнадежным на первый взгляд.

– Предание… – протянул я, вращая остатки виски в бокале. – Да… это серьезно. Почти как убийство пиратского совета. – Я поднял бокал. – Похоже, у нас обоих… невыполнимые миссии, Сирмак. Но разве это кого‑то останавливало?

Он посмотрел на меня. В его глазах не было надежды. Была лишь горечь и усталая решимость донести свою ношу до конца.

– Останавливало многих, Марион. Сломало еще больше. – Он допил коньяк и поставил бокал со стуком. – Но ты прав. Остановка – не вариант. Ни для меня. Ни, похоже, для тебя.

Мы еще раз чокнулись и выпили.

Будь мы ближе друг другу, вряд ли смогли бы выложить такие тайны вот так просто. Но дистанция, неожиданно, работала в плюс. Каждый казался другому кем‑то вроде случайного встречного, который все равно ничего не сможет сделать с полученной информацией.

Хотя, если Сирмак действительно не мог ничем мне ни помочь, ни помешать, я на самом деле мог выудить из его откровения кое‑какую важную информацию. А именно что Сирмаку отчаянно были нужны сила и власть, чтобы найти Артефактора Предания, который смог бы разорвать сюжетную петлю на его близком человеке, и при этом не стал бы гробить попавшего в плен к артефакту человека.

Предлагать ему, как Силару, вступить в Коалицию я не собирался. Хотя бы потому, что это бы в любом случае не сработало.

Но у него была своя карьерная лестница. Здесь, в Исхаке. В «Непроглядной ночи».

– Ты можешь рассказать мне побольше о твоей… организации? О «Непроглядной ночи Исхаки»?

Сирмак на мгновение замер. Пальцы его, лежавшие на столе, слегка сжались.

– Интересно, – протянул Сирмак, его голос стал чуть жестче. – Какая именно информация тебя интересует, Марион?

– Мне не нужны ваши тайны, явки или пароли, не подумай, – я покачал головой, сохраняя спокойный тон. – Просто хочу разобраться в устройстве синдиката. Опиши общую картину. Силы. Структура. Чем дышит зверь, в логове которого я сейчас сижу? Знать врага – полезно. Знать… партнера – необходимо.

Сирмак долго смотрел на меня, взвешивая. Потом медленно откинулся в кресле, сложив руки на животе.

– Общую картину… – он повторил, словно пробуя слова на вкус. – Ладно. Без имен. Без точных цифр. Только скелет. – Он сделал паузу, собирая мысли. – «Ночь»… это не пиратская вольница, как твой бывший Совет Перекрестка. Это строгая иерархия. Около пятидесяти ячеек по всей Исхаке. Занимаемся мы всем: контрабанда, казино, притоны, бордели, рекет с торговцев, ростовщичество, шантаж, работорговля… – он чуть поморщился, произнося последнее, – … наркоторговля, бутлегерство запрещенных артефактных эссенций… Список длинный. Каждая ячейка самодостаточна в своем деле. Глава ячейки – Артефактор, от Развязки Сказания до Завязки Хроники. Ну и в подчинении у него, понятное дело, соответствующие силы. Зарог, которого вы поймали, был одним из самых мелких. У меня несколько казино в Трех Лунах, «Скарабей» – просто главное, самое большое и самое прибыльное, потому я почти постоянно тут.