Между добром и злом. 3 том (СИ) - Кири Кирико

Кондрат пришёл к этому выводу потому, что всем остальным руки просто связали.

И одной из тех, кто их заковывала, была та самая девушка, что пригрозила им тем, что они могут пропасть в этих землях. Собственно, это сделала она и сейчас.

— А я ведь предупреждала, что можно запросто пропасть в этих землях, если зайти слишком далеко, — с едкой улыбкой произнесла она, завязывая Кондрату руки за спиной, пока другой держал его на мушке.

— Мне не в первой, — ответил невозмутимо Кондрат и вызвал слегка удивлённые взгляды что девушки, что человека с ружьём напротив. Не такого ответа они ожидали. И вместо ответа она толкнула его вперёд.

— Пошёл. Посмотрим, как ты заговоришь потом…

Глава 6

Единственное, за что можно было сказать спасибо — это что их погрузили в сани и повезли, а не привязали к оленям и заставили бежать за ними, как это иногда делали в прошлом мира Кондрата. Проводников эта участь так же не избежала, только ехали они в других санях.

Малхонты продолжили путь вдоль берега на запад, так что проводники были правы насчёт того, в какую сторону им двигаться. И всю дорогу Кондрата не покидали тревожащие мысли на счёт происходящего.

Почему их схватили именно сейчас, когда они набрели на чей-то лагерь. Что они хотели скрыть, так быстро завернув их? И как это связано с деревней Уюг. Было ли это совпадение, что они прост неудачно остановились стали лёгкой целью, или те следили за ними всю дорогу и испугались, что сыщики смогут узнать то, что не предназначалось для остальных?

Ни одного ответа на вопросы и единственное, что хоть как-то связывало их — тот исписанный узорами клык в доме главы. И, возможно, это и было той самой зацепкой, которая даст хоть какие-то ответы. Он привёл их к этим малхонтам, а те явно что-то знают о произошедшем, и возможно смогут ответить на несколько интересующих их вопросов. Ведь их везут поговорить, а хотели бы убить, убили бы прямо там.

Кондрат украдкой бросал взгляды на всадников, ехавших рядом с санями. Женщины и мужчины, все держали в сёдлах уверенно, скорее всего, учась ездить верхом с самого детства. Возможно, и стрелять на скаку умеют хорошо. Не то, чтобы Кондрат подумывал о варианте сбежать, — куда там он против оленей, — и тем не менее это заставляло задуматься.

Вскоре малхонты свернули с берега в сторону холмов, двигаясь по низине. Здесь ветер был ещё сильнее, но лишь до того момента, пока они вновь не свернули, выйдя на небольшую поляну, где был разбит их лагерь.

Здесь было оживлённо. Кондрат ожидал увидеть несколько юрт, не больше десяти, но тут их было… двадцать? Нет, двадцать один. Они выстроились в круг, образовав в центре своеобразную площадь, где сейчас разводили большой костёр. В стороне была стоянка точно таких же ездовых оленей, а на склонах холмов, что возвышались дальше, виднелись стада оленей, которые неторопливо рыли снег в поисках пищи копытами.

Людей, соответственно, тоже было много. Дети играли, все остальные или куда-то шли, или были чем-то заняты: кормили оленей, обрабатывали шкуры, чинили снасти или оружие. И все без исключения внимательно смотрели на них, провожая подозрительным взглядом. Дети и вовсе бежали рядом, пытаясь получше разглядеть незнакомцев, пока их грозным голосом не разогнал один из наездников.

— Судя по всему, намечается свадьба, — тихо сообщил Феликс.

— Приехали прямо к празднику, — хмыкнул Рай. — Надо было захватить подарки.

— Как бы подарками мы сами не стали, — отозвался Кондрат.

— Тогда порадуемся тому, что рабство уже давно не встречалось в империи.

Да только здесь не империя. Сыщиков тоже в плен брать нельзя, но как-то этот факт не сильно кого-либо волновал здесь.

Их подвезли к одной из самых больших юрт, после чего грубо выдернули из саней, поставив на ноги, и подтолкнули в сторону входа. Их продолжали сопровождать малхонты с оружием, нетонко намекая, что делать глупостей не надо.

Внутрь завели только их троих, оставив проводников снаружи. Внутри было жарко, почти что душно. Пол был выстелен шкурами. Вместо печки буржуйки в центре был разведён костёр, копоть от которого поднималась к отверстию в крыше. Кондрата, Рая и Феликса грубо посадили на пол, надавив на плечи. Один из конвоиров ушёл в то время, как ещё трое остались, держа их на мушке.

Через несколько минут в юрту зашли трое — одна старая женщина и двое мужчин, которых можно было расценить, как её телохранителей. Она была одета в что-то похожее на дублёнку, увешанную множеством полосок кожи и металлическими украшений овальной формы, которые поблёскивали в языках пламени. На голове была шапка, вытянутая вверх, украшенная перьями и бусинками, а её лицо частично закрывали всё те же полоски кожи, словно фата. Выглядело она очень ярко и нарядно.

Она встала напротив них, внимательно разглядывая их лица, но все трое держались спокойно и уверенно, ни на мгновение не показав страха перед гостей.

— Далеко забрались слуги империи, — проскрипела старуха презрительно. Удивительно, что она вообще знала их язык.

— Вы совершаете большую ошибку, — произнёс без тени страха Рай. В трусости обвинить его было нельзя. — Нападение на нас — объявление войны империи. Я бы посоветовал вам от…

— Война, война, война… — проскрежетала она. — Вы прячетесь за ту силу, которой у вас нет. Никто не начнёт войну из-за трёх потерявшихся служителей империи.

— Все знают, куда мы отправились. Они выйдут на вас.

— Кто знает? Никто не знает. И не узнает, стоит нам пожелать этого. Вы приходите в наши земли и считаете, что можете творить что захотите, и вам за это ничего не будет. Но это не так.

— Тогда что вас остановило избавиться от нас ещё на берегу? — спросил Кондрат прямо. — О чём вы хотели с нами поговорить?

— Поговорить? — оскалилась она. — Нет, нам не о чем разговаривать. Вы продолжаете приходить и искать то, что никогда не будет вам подвластно. Мы дали вам возможность уйти, но вы отказались, и поэтому теперь не может быть никаких разговоров. Вы живы лишь потому, что у нас праздник и духи не простят убийство даже таких гостей как вы.

— Значит, мы не первые, кого вы схватили? — прищурился Рай.

— И не последние. Вы ищите то, что принесёт лишь боль и ужас. Как маленькие дети, продолжаете тыкать палкой в брюхо мёртвого кита, пока он не лопнет и не забрызгает всё своими зловонными внутренностями. Вы бездумны и слепы, все вы, кто приходил сюда.

— Вы знаете, что случилась с жителями Уюг? — спросил Кондрат

— Я не собираюсь с вами это обсуждать. После праздника мы решим, что с вами делать, а пока…

— Мы хотим лишь выяснить, что случилось с теми людьми, — настойчиво произнёс он.

— Не перебивая меня, имперец, — предупредила она зловеще. — Мы проявили гостеприимство, но мы можем так же быстро сменить милость на гнев.

— Это может случиться и с вами в следующий раз.

— Не случится.

— И всё же вы должны нам помочь, — произнёс Кондрат, глядя ей в глаза. — Глава деревни однажды спас охотника вашего племени. Он обязан ему жизнью.

— Но не вам, — заметила она.

— Не нам, но именно мы можем спасти его. Мы — та ответная услуга, которую тот охотник может выполнить. И если он член вашего племени, то вы все в ответе.

— Мы все? — рассмеялась старуха. — Перед кем, перед вами, падальщиками, кто слепо идёт на смерть и кого даже не признали наши земли? Трусливыми чужаками юга, что сбегают при любой опасности? О нет, перед такими мы не собираемся отвечать. Мы в ответе лишь перед тем, кто спас нашего человека.

— А если бы нас признали ваши земли, вы бы ответили на наши вопросы?

Старуха прищурилась. Старость проявлялась в каждой её морщине, она выглядела, как мумия с обвисшей кожей, похожей на бумагу, но чего у неё было не отнять, так это взгляда. Острого, как лезвие бритвы и ясного, как небо. Её карие глаза выглядели ясными угольками, незатуманенными старостью лет, и до сих пор могли излучать ту силу, что поддерживала в дряхлом теле жизнь.