Между добром и злом. 3 том (СИ) - Кири Кирико

— Минерал, — подсказала женщина вдалеке. — Голубоватый, слегка прозрачный минерал, твёрдый, как сталь и холодный как лёд. Забери его.

Мужчина тем временем достал из саней масляную лампу и ремень, на котором была кобура с пистолетом и патронташем.

— Держи. Наденешь её, когда доберёшься. Вытащишь пистолет раньше, и мы убьём тебя. Когда будешь возвращаться, сними её и держи на виду, иначе мы убьём тебя. Вернёшься без клыка смерти — мы убьём тебя. Не вернёшься через сутки — мы уезжаем. Ты всё понял.

— Не возвращаться без клыка смерти и держать кобуру на виду, пока вы рядом.

— Именно, теперь иди.

— И не возвращайся, — хмыкнула девушка и толкнула его в нужную сторону.

Впереди была только снежная мгла, которая стремительно темнела с заходом солнца. И Кондрат шагнул навстречу ей, с каждым шагом удаляясь от единственных людей на многие километры, пока их не скрыла снежная мгла.

Те тоже провожали его взглядом, в котором читался лёгкий интерес. Они сюда редко ездили и ещё реже отправляли туда людей, по факту, почти что на верную смерть. Лишь единицам удавалось вернуться обратно, уже не говоря о результате. Малхонты логично предполагали, что смерть от пули или кинжала была более милосердной, чем то, что можно было там встретить.

— Как думаешь, вернётся? — спросила женщина, всё держа в руках ружьё, пока фигура человека не скрылась в снегу.

— Не вернётся, — ответил мужчина. — Оттуда почти никто не возвращается…

Глава 7

Уже через двести метров мгла окружила Кондрата со всех сторон, скрыв его от конвоиров. Было темно и теперь даже света от солнца было не видать, из-за чего казалось, что его окружали стены из снега.

Возникла глупая мысль сбежать, но он её тут же подавил её в зародыше, чтобы не отвлекаться на глупые планы. Ведь куда ему отсюда бежать? Обратно в город? Это даже не смешно: если он каким-то чудом и сможет преодолеть холмы, не замёрзнув, дальше его ждали сотни километров равнин, покрытых снегом, где будет не спрятаться ни от ветра, ни от бури с учётом того факта, что он сможет ещё правильно определить направление.

Вернуться и попытаться устроить перестрелку, чтобы отбить сани и на них прорваться? У них ружья, пусть неточные, но ружья, которые бьют дальше пистолета. И сани, за которыми они смогут укрыться. Даже с бронежилетом, но у него не будет шансов, а с такой дистанции единственное, куда он сможет попасть, это себе в голову.

Поэтому Кондрат шёл вперёд на встречу неизвестности.

Ещё сто шагов, и он решил, что прошёл достаточно, чтобы надеть на себя ремень с кобурой. Они его не видят, а он не видит их. И лучше иметь оружие под рукой, когда он доберётся до «воющей смерти», чем впопыхах пытаться его вытащить.

Кондрат попробовал зажечь и масляную лампу, но с ней видимость стала ещё хуже. Свет отражался от снега и дальше небольшого круга ничего было не видно, поэтому он её решил затушить до тех пор, пока не доберётся до места.

Вскоре снег совсем ушёл. Теперь Кондрат шёл по льду, иногда поскальзываясь на удивительно ровной глади. Пару раз тот издавал какой-то синтетически-космический звук, словно выстрелы каких-то бластеров из фильмов про космос. Это было несколько пугающе, учитывая, куда его привели.

А потом он услышал странный звук.

Его было сложно описать, он был похож на продолжительное «о-о-о-о», но только если это что-то всасывало воздух. Оно было низким, вибрирующим, словно громкое мурлыканье. Вот здесь Кондрат и понял, почему это место звали «воющей смертью».

Звук действительно пробирал. Кондрат почувствовал, как его собственное сердце забилось чаще, и страх начал прокрадываться в душу, пуская туда свои корни. Скорее всего, ветер проходил через какое-то препятствие, создавая эффект свистка, и создавал, эффект, что в его мире называли звуковым оружием. Как раз низкие частоты могут вызывать страх, с которым остаётся только бороться.

Кондрат направился на звук, подавляя желание включить фонарик. Да, с фонариком страх немного отступит, но тогда он не будет видеть дальше вытянутой руки. А сейчас видимость играла наибольшую роль, особенно когда впереди, через снежный покров проглядывался остров.

Это был небольшой скальный островок, состоявший из двух высоких пиков метров семь в высоту и множества валунов поменьше, вмёрзших в лёд, которые создавали небольшое побережье. Источником звука как раз и служили эти два пика, через которые продувал ветер, тем самым действительно создавая вой смерти. Видимо, туда и лежал его путь, между этих двух скальных столбов, который будто подпирали ночное небо.

Кондрат осторожно забрался по камням к проходу между скалами. Сюда постоянно задувало снег, поэтому между двумя ними пришлось продираться через высокий гребень снега, но дальше начинался голый камень, покрытый коркой льда. Следов, чтобы сюда кто-нибудь заходил, видно не было.

Как они сказали? Возьми «клык смерти» или амулеты их братьев, что служили здесь чем-то вроде военных жетонов, и можешь возвращаться? Что ж, очень жаль, что никто из них не умер здесь, прямо у входа…

Кондрат шёл дальше, на этот раз всё же запалив лампу, которая позволяла хотя бы видеть, куда ступаешь. Земля представляла собой нагромождение валунов, по которым приходилось очень осторожно карабкаться, чтобы не упасть между ними и не сломать себе что-нибудь. А ещё здесь казалось гораздо холоднее, чем там, снаружи под снегом. Словно забрался в холодильник.

Кондрат всё пытался найти признаки хоть людей, хоть животных, но не видел ни того, ни другого. Лишь признаки, что когда-то сюда заходили людей — между валунов он увидел небольшой мешочек из кожи, завалившийся между камнями. Пришлось постараться, чтобы выдернуть его из лап сковавшего его льда, но внутри не обнаружилось ничего интересного. Какие-то травы, кисет с табаком, курительная трубка, какие-то камешки и несколько поржавевших пуль.

Кондрат оставил его там, где нашёл и двинулся дальше, пока не вышел к кораблю.

Да, именно корабль. Лампа с трудом выхватывала светом его носовую часть с торчащей, как рог, мачтой, но уже этого было достаточно, чтобы понять, что перед ним. Старое, деревянное судно, на носу которого была изображена какая-то дева, держащая в руках цветок.

И от этого корабля разило чем-то пугающим. Чем-то давящим, гнетущим и мёртвым, будто шепча, чтобы незваный гость прямо сейчас развернулся и бросился наутёк. И Кондрат бы это сделал, — он привык доверять инстинктам, а они требовали бежать без оглядки прямо сейчас, — но позади его тоже ждала смерть. Призрачный шанс или верная смерть — даже под гнётом какого-то животного ужаса ответ был очевиден.

Значит сюда ему надо было прийти? А минерал тот, он находится на корабле или вокруг него? Кондрат бы предпочёл не подниматься на борт корабля призрака, если есть такая возможность, и чтобы ответить на этот вопрос, он решил для начала обойти это судно.

Осторожно двигаясь по валунам, обходя его, Кондрата не покидало чувство, что за ним наблюдают. Не что-то конкретно, а сам корабль, его чёрные окошки для пушек, прорехи в его борту, где доски от старости успели отвалиться. На его мачтах, что тянулись к тёмному небу, ещё оставались паруса, рваные и дырявые, развивающиеся на ветру, как платье на призраке.

Лишь обойдя его по кругу, Кондрат смог сложить в своей голове примерный план места.

Больше всего судно напоминало старый слегка пузатый и округлый линейный корабль на парусах, которые давным-давно ходили по морям ещё в его мире. У него были окошки для пушек, расположившиеся в четыре этажа, и Кондрат беглым взглядом насчитал около семидесяти таких окошек. Значит около ста сорока орудий. На палубе возвышалось четыре мачты с остатками парусов и верёвок. Большой, даже слишком, и Кондрат затруднялся сказать, существовали подобные монстры в его мире.

Он лежал на камнях, окружённый со всех сторон высокими зубьями скал, как стеной. Как именно корабль сюда попал, одному богу известно, однако можно было предположить, что какой-нибудь страшный шторм поднял судно так высоко на волнах, что смог забросить его сюда, в это логово. И благодаря скалам, которые окружили его, судно не было видно даже с моря, будто кто-то хотел спрятать его от чужих глаз.