Между добром и злом. 3 том (СИ) - Кири Кирико

Дальше начинается.

Третий день пути: два человека выпрыгивают за борт. Пятый день пути: находят трупы четырёх матросов и одного солдата на нижних палубах в трюме у хранилища. Седьмой день пути: пропадает семнадцать человек, одно тело найдено на верхней палубе. Тринадцатый день пути: погибает сорок два человека.

Шестнадцатый день пути: погибает шестьдесят три человека. Трюм запечатывается, объявляется тревога, команда корабля вооружается. Семнадцатый день пути: бои в кубрике. Она запечатывается. Её покинуть не успели сразу двадцати четыре человека. Двадцать первый день пути: пропадает сто один человек, тридцати три найдены мёртвыми. Двадцать второй день пути: происходит нападение неизвестного противника, погибло ещё сорок восемь человек.

Двадцать третий день пути: корабль подвергается нападению, идут ожесточённые бои на всё корабле, офицерский состав в количестве сорока двух человек успевает запереться в кормовой пристройке, корабль никем не управляется.

Двадцатый четвёртый пути: бои снаружи стихают, корабль дрейфует.

Двадцать шестой день пути: корабль попадает в шторм.

Двадцать седьмой день пути: корабль выбрасывает на скалы. Десять человек предпринимают попытку выбраться наружу. Никто не возвращается, слышны звуки перестрелки.

Тридцать третий день пути: в кормовой постройке происходит бой. Капитан запирается в каюте.

Тридцать четвёртый день пути…

«Мы были обречены, едва оно попало на борт, корабль проклят, мы все прокляты, выхода нет, оно уже скребётся в дверь».

Последняя запись сделана уже неофициально. Словно предсмертная записка капитана прежде, чем он ушёл на своих условиях. Но одно становилось ясно — корабль что-то перевозил в трюме, в каком-то хранилище, и это что-то вышло из-под контроля, уничтожив весь экипаж.

То есть, оно, как и все грузы хранилось в трюме, и клык смерти находится, скорее всего, именно там, внизу. Ему придётся туда спуститься, чтобы достать его. Успокаивала лишь мысль, что раз малхонты знают об этом, то они смогли туда спуститься и выйти обратно живыми. А значит и у него есть шанс.

Так Кондрат думал.

А потом в дверь кто-то поскрёбся…

Глава 8

Кондрат чуть не умер от инфаркта, выронив книгу и резко развернувшись в сторону двери, направив на неё пистолет. Его трясло так сильно, что, что мушка гуляла во все стороны, и даже в дверной проём попасть было бы проблематично. Второй раз Кондрат вздрогнул, когда книга упала с глухим стуком на пол.

Он едва не задыхался от удушливого ужаса, который вновь сковал его до пят. Сердце стучало у самого горла, которое как будто распухло. Спина покрылась потом, и липкий холод прошёлся от груди до самых ног.

Кондрат стоял, даже не смея дышать, боялся, что что-то снаружи услышит его. Боялся, что услышит даже его сердцебиение, которое гремело на всю каюту. Он ждал. Ждал, когда звук повториться.

И он повторился.

Кондрат выстрелил сразу. Пламя осветило помещение, и из двери напротив вылетели щепки, оставив после себя дыру.

Его пальцы дрожали настолько сильно, что ему с трудом удалось перезарядить пистолет. Если что-то уже в курсе, что он на корабле и где прячется, то уже не имело смысла скрывать себя. Может удача улыбнётся, и выстрел прибьёт того, кто находился с другой стороны корабля?

Он хотел верить, но всё равно не верил. Не в его случае.

Кондрат спрятался за кровать, поглядывая из-за неё на дверь с пистолетом наготове. Сколько он так просидел? Минуту? Десять? А может и все полчаса? Он не следил за временем. Его взгляд был прикован только к двери, как и дуло пистолета. И Кондрат сидел так ровно столько, сколько потребовалось, чтобы взять себя в руки и обрести хотя бы контроль над собственным телом.

А просидел он так три часа.

Целый три часа, пролетевших в один миг, в течение которого он продрог до костей, а незваный гость так и не сделал вторую попытку постучаться к нему.

Может действительно убил?

Проверить это можно было только одним способом. Всё внутри кричало, чтобы он так и продолжал сидеть здесь, в укрытии, не показывая носа, но Кондрат всё равно переборол свой страх. Сидеть можно очень долго, хоть до самого утра, которое в этом месте могло и не наступить, а двигаться дальше всё же надо было.

Он вновь позволил себе оторвать глаза от двери и взглянуть на часы. Было уже четыре утра. Если подождать ещё немного, то выглянет солнце, и станет немного легче. Не только в плане видимости, но и в плане душевного спокойствия. Темнота пугает не слабее пистолета у виска, а солнечный свет давал хотя бы надежду. Хотя бы какою-то уверенность и успокоение. Время ещё есть, он успеет всё сделать, даже если просидит здесь до первых лучей солнца.

И Кондрат выбрал дождаться утра.

Он присел за кроватью, боясь двигать что-либо, чтобы подпереть дверь. Боялся, что скрип привлечёт хозяина этого места вновь. К тому же он так или иначе не мог уснуть что от страха, который медленно пилил нервную систему, что от холода, который не стеснялся пробираться под одежду. Единственный плюс от страха — он так и не сомкнул глаз, пока первые лучи солнца не пробились слабо через стёкла каюты.

За всю ночь он неоднократно слышал, как за дверью что-то скрипит. Слышал, как потрескивает дерево и будто кто-то ходит прямо под ним, где-то внизу, в недрах корабля. Однако больше никто в дверь не скрёбся.

Когда просветлело достаточно, чтобы лампа уже не требовалась, Кондрат решил, что пора. Если незваный гость, — хотя незваным гостем был именно он, — не ушёл сейчас, то вряд ли вообще уйдёт и придётся встретиться с ним лицом к лицу.

Прежде, чем выйти, Кондрат ещё раз окинул взглядом комнату и достал из-под кровати небольшой меч. Слегка изогнутый, как сабля, и с гардой, которая полностью закрывала держащую кисть. На всякий случай, если вдруг придётся сразиться вблизи.

В зале никого не было. Всё оставалось таким, каким он увидел его в первый раз. Разбросанные на полу бумаги, какие-то непонятные инструменты, книги и прочая мелочёвка. Теперь, при свете дня это место выглядело менее жутко, но отнюдь не менее величественно. Некоторые подпорки, шедшие по стенам, были вырезаны в форме фигур дев, которые неустанно поддерживали конструкцию. Картины всё так же молчаливо смотрели в никуда.

На полу никаких следов Кондрат не обнаружил, и вышел наружу.

Про солнечный свет, он, конечно, погорячился. Над этим местом будто висели тучи. Даже утром всё выглядело блекло и угнетающе. Корабль продолжал давить на психику, однако теперь он растерял свои силы с приходом света.

Если верить записям, ему предстояло спуститься вниз, в трюмы. Лестница, ведущая вниз расположилась практически в центре корабля рядом с люком, через который спускали в трюм грузы. Люк был закрыт, уже буквально сросся с самой палубой, однако проход по лестнице был открыт.

Кондрат несколько секунд вглядывался в ступени, ведущие на палубу ниже, после чего начал медленно спускаться. Сердце сжималось от каждого скрипа ступеньки, а скрипели они абсолютно все, будто предупреждая хозяев о незваных гостях.

Здесь располагалась орудийная палуба. Пушки стояли по оба борта рядами. Тут же были и ящики с ядрами, уже давно изржавевшими, превратившимися в один цельный кусок металла. Канаты, доски — ничего интересного на первый взгляд, но, если приглядеться, можно было заметить бурые пятна на полу.

Кондрат осторожно присел у такого пятна прямо около лестницы и потрогал пальцем. Нахмурился. Кровь, старая, уже впитавшаяся в доски настолько, что даже время не смогло её стереть. Такие пятна были повсюду. Если быть внимательным, можно было увидеть разглядеть сабли и пистолеты, которые валялись то тут, то там. На стенах виднелись следы от пуль. Когда-то здесь разыгралось нешуточное сражение. Одно из тех, что описывал капитан в журнале. Да только останков не было. Кто-то явно утащил их и, скорее всего, утащил ниже, в трюм или кубрик.

Пройдя по достаточно большой палубе до самого конца, Кондрат нашёл лестницу вниз. Здесь было заметно темнее. Несмотря на то, что солнце ещё пробивалось через бойницы для пушек, однако тени были настолько густыми, что вновь пришлось зажечь лампу.