Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

– Это самая большая горнодобывающая машина в мире, – сказал Ласт.

Он уже слез с меня, сидит рядом, острая мордочка задрана вверх.

– Впечатляет! – признался я.

– Извини, я промахнулся. Спасибо, что вытащил! Мы должны были сразу оказаться здесь, рядом с колесом, а не в ковше. Обычно попадаю. Но раньше никого с собой не приводил. Твои мысли привнесли небольшие помехи.

– Так это ты перенес нас?

– Пришлось. Я прыгаю сюда, когда есть угроза, но нет времени на раздумья. Это мое… укромное место. Оно вспоминается быстрее прочих, на рефлексе.

– А что нам грозило в торговом центре?

– Ты разве не почуял? Перемир выбросил нас.

– Ветер?

– Да. Никакого ветра, конечно, не было, но ощущается именно так. Скорее всего, охранник засек по камерам. Увидел крысу верхом на коте, и его убогий мозг не смог найти объяснение. Теперь будет думать, что померещилось. Благо, перемир вышвырнул нас почти сразу. А швырнуть может куда угодно. На дно океана, в скалу, под поезд… Если не поймать момент, рискуешь улететь в один конец.

До меня лишь сейчас дошло, что слышу его речь отчетливо. А ведь не должен. Мы на гигантской машине, грохочет оркестр моторов, камни рвутся, тонны породы обрушиваются на конвейер. Я не должен слышать даже свой голос. Гул исполинского агрегата пробирает до дрожи, но желание закрыть уши не вызывает. И не мешает слышать спокойный голос Ласта. Как будто мы под невидимым куполом.

– Машина и впрямь заглушает другие звуки, – говорит крыс, – но я огородил нас от шума.

– Ты еще и мысли читать умеешь?

– Бывает… Здесь я умею всякое, от случая к случаю. Видишь ли, это место – мой даймен. Наверное, один из самых сильных.

Даймен… Где-то я уже слышал это слово…

Ах, ну да! На крыше. Его употребила смуглая азиатка, после того как от нее ускользнула в перемир моя рыжая спасительница. А потом я и сам едва унес лапы. Не в перемир, а так, по старинке. И как только сбежал, ума не приложу!

Крысиный хвост изогнулся полукольцом в развороте, серая усатая стрелка мордочки теперь обращена ко мне.

– Даймен, – заговорил Ласт, – это место, с которым тебя связывают светлые воспоминания. Где с тобой произошло что-то хорошее. Такое место делает сильнее.

– В каком смысле… сильнее?

– Людям дает только душевный подъем, а вот нам, детям перемира… В даймене можно стать сильнее буквально. Можно стать быстрее, ловчее. Летать, проходить сквозь стены, поджигать взглядом, что угодно… Часто и не знаешь, на что способен в даймене. На каждого его место действует по-своему.

– Прям какая-то магия.

– Верно… Да ты и сам успел поколдовать в своем даймене.

– Я?

– Тот скверик, куда ты сделал первый прыжок сам… твой даймен. Забыл, как быстро мы обсохли после фонтана?

Я задумался.

– Да, тоже показалось, что быстро. Но я думал, солнце…

– Было раннее утро, солнце еще толком не грело. А мы были мокрые насквозь. Но ты хотел, чтобы мы высохли, и даймен тебя услышал… Вот только все эти чудеса можешь совершать, пока ты в даймене. Стоит его покинуть, и…

– Понял.

– Надеюсь. Важно, чтобы ты усвоил. Если тебя припечет с кем-нибудь подраться, лучший способ победить – заманить противника в свой даймен. И уж точно никогда – слышишь, никогда! – не дерись с врагом в его месте. Это может стоить тебе жизни.

– А как узнать чужой даймен?

– В том-то и дело… У нас не принято рассказывать о дайменах друг друга. Каждый старается держать свои места в секрете. Но ты меня спас. Так что знать один мой даймен заслуживаешь. Да и я теперь знаю твой.

Мы помолчали, глядя на хоровод ковшей, после чего я сделал вслух вывод:

– Да уж… Думал, попал в райскую жизнь, а выходит, и в раю есть ловушки, которые надо избегать.

– Ловушек у нас хватает. Можно, например, попасть в перешторм.

– А это что?

– Такое перемирное явление. Никто не знает, из-за чего оно случается, но известно, что жертвами перешторма становятся те, у кого очень много дайменов. Этих бедняг начинает неуправляемо швырять из даймена в даймен. И скорость прыжков возрастает. Они становятся столь быстрыми, что угодивший в перешторм начинает быть во всех дайменах одновременно и, в конце концов, в них растворяется. Исчезает бесследно…

С ковшей сыплется земля. Нас каким-то образом облетает стороной, наверное, Ласт тому причина, но кожух вокруг усыпан зернами породы. Те дрожат, пронизанные вибрацией, а в лучах полумрака клубится пылевой туман. И в этом буром дыму над нами проплывает дуга железных ртов, они срыгивают тонны земли куда-то во мглу, сами в ней исчезают, но возникают новые, и гудящий круговорот ртов, повторяясь вновь и вновь, вязнет в вечности, как в смоле. Гляжу зачарованно, и кажется, что это пожирание планеты началось когда-то в древности. Пройдет тысяча лет, человечество сгинет, а колесо ковшей будет так же вращаться во мгле, как небесное тело…

– Как такое место вообще стало твоим дайменом? – спросил я, не в силах оторвать взгляд.

Ласт ответил не сразу:

– По наследству.

Наверное, тоже созерцает. Затем пояснил:

– Отец часто приводил сюда. Это его даймен.

Впитывая этот грандиозный пейзаж, ощущаю, как во мне что-то меняется. Становлюсь… легче, что ли? Дошло, наконец, насколько круто повернулось колесо судьбы. Какую огромную степень свободы я обрел. Теперь могу быть где угодно… Где только смогу вообразить! На фоне этого разрыв с любимой женщиной, отчисление, убийство мажора, жажда мести его папаши, розыск и вообще моя непутевая старая жизнь, – теперь все кажется глупой суетой.

Меня отпустило.

Некая пуповина с прежним мной оборвалась, и стало спокойно… Будто заново родился. Даже не я, а кто-то другой в моем теле.

– Значит, – говорю, – теперь знаю, где тебя искать.

– Да, – подтверждает Ласт, не отвлекаясь от колеса, – я навещаю это место время от времени.

– Не против, если отлучусь кое-куда?

Крыс и бровью не повел. Вернее, усом.

– Конечно.

И я исчез.

Чтобы появиться в другом месте.

Тот, кто родился вместо меня, понял, что не нужно даже куда-то прыгать. Достаточно просто закрыть глаза.

Не уверен, что удастся очутиться именно там, куда задумал. Точнее, стало плевать, там я окажусь или нет. Если там – хорошо. Если нет… Что ж, может, «не там» окажется куда более интересным.

Но я появился там.

Что-то шепнуло, что я не ошибся. Маякорем этого маршрута стал ремешок дедовых часов, из которых рыжая незнакомка сделала мне ошейник. Я воскресил в памяти царапины, потертости, каждую деталь… И образ дорогой мне вещицы привел, куда нужно.

В логово Седого.

Потому что память, помимо всего прочего, хранит и то, что у него в плену моя мать и моя бывшая девушка. Им грозит жестокая расправа. Вряд ли Седой смирится, что убийца его отпрыска ушел от наказания. Не могу похвастаться тем, что душа горит за жизни этих женщин. Но и сказать, что они мне безразличны, тоже было бы далеко от истины. Они мое какое-никакое, а все-таки прошлое. В конце концов, угодили в передрягу из-за меня.

Нужно просто вернуть долг, не больше и не меньше.

Да и… кого я обманываю! Сердце – дурацкий мешок, родных и близких из него просто так не вытряхнешь, даже если те причинили боль.

Но кое в чем я все же ошибся. Еще как!

Я думал, это будет квест на скрытность, где предстоит проскальзывать мимо здоровенных вооруженных секьюрити в пиджаках, обходить зоркие зрачки видеокамер, прятаться под мебелью, воровать ключи, преодолевая одну дверь за другой на пути к тому самому подвалу, которым так стращал Седой…

Чего я не ждал, так это того, что перемир доставит к конечной цели сразу.

Ремешок, который я так старательно собрал из кусочков в голове, – прямо перед моим кошачьим носом! Притаился, как в пещере, в кармане черного пальто, что валяется на ковре, рядом с двуспальной кроватью.

Я тут же схватил ремешок зубами.

Вокруг раскидана и другая одежда, не только мужская. Лифчик, трусики… Рядом со мной – опрокинутая бутылка из темного стекла, ноздри обжигает винный запах.