Пасынок (СИ) - Сурмина Ольга

Ткань – единственное, что у него было. Кусочек любимой женщины, который в воображении обрастал её плотью и кровью. Её хотелось схватить, дотронуться, но она тут же растворялась, как галлюцинация. Как шизофренический мираж.

А потом она возвращалась с работы. Усталая, измотанная. Улыбалась, хвалила его, и тут же сторонилась, словно Нил мог сделать что-то плохое, если она будет рядом с ним дольше, чем пару минут. Если он будет чувствовать её запах рядом с собой чуточку сильнее, чем обычно.

Он чувствовал, словно хотел поесть, а ему раз за разом отказывали в еде. «Это нельзя есть, потому что это – не правильно!».

Может, это правда неправильно?

Может, он в самом деле сошел с ума?

Потому что какой подросток в здравом уме будет смотреть на взрослую женщину, которая годиться ему в матери как на самый желанный на свете сексуальный объект? Как на самый лакомый десерт, мысли о котором вызывали нервный озноб и напряжение в паху практически до боли.

Иногда парень в самом деле думал, чтобы начать с собой бороться. Чтобы перестать на неё смотреть, перестать трогать её белье, встряхнуться и взять себя в руки. Может… правда переклинило. И с тем, что с ним происходило, нужно бороться, как с болезнью. Очень тяжелой, сладкой, но болезнью. Так никто не делает, в конце концов, Криста кое в чем была, все же, права. Она помогала ему с детства. Она была рядом, когда больше никого рядом не было. Она купила ему любимую приставку, одну, затем другую. Покупала книги, игры, одежду, поправляла ворот его рубашки и провожала в школу.

Может, он в самом деле извращенец?

От этой мысли Нил горько ухмылялся. Даже если да, то что это меняет? Понимание не лечит. Понимание… заставляет страдать. Гораздо проще было отбросить предрассудки и представлять… это, с предвкушением глядя на календарь. Он клялся себе быть хорошим мужем. Но тогда он будет самым ужасным на свете пасынком. А кто ей больше нужен? Чужой ребенок или любимый муж?

Злостно было правдиво отвечать на этот вопрос. Под коркой протестующей головы роились черви противоречий, иногда среди них проскальзывал стыд, иногда – ярость. На мир, на Кристу, на все сущее. Она так и не понимала, что на самом деле для него значит. Что он готов кинуться грудью под пули, если бы ей угрожала опасность. Готов стать на колени, если после этого она поклянется безоговорочно его принять.

Его. С его самыми мрачными мерзкими желаниями. Ведь что бы он не делал, они всегда будут его частью. Вопрос только… в сознании, или в подсознании.

Когда скрипнул дверной замок, Нил непонимающе вскинул брови. На самом деле этот день был полон непониманий. Криста крайне редко уходила куда-то днем, укутываясь при этом, как умалишенная, говоря, что у нее слабая чувствительная кожа и аллергия на солнце. Но, вот, сегодня её опять не было. Настораживало, вызывало подозрения, а еще вызывало беспричинную ревность, словно единственное, куда можно пойти среди бело дня, это свидание. Раздражало. Даже в те минуты, когда совесть брала верх, и Нил пытался абстрагироваться, представлять, что она на самом деле его не привлекала.

В коридоре слышалась какая-то возня, затем тихие голоса. Парень сжал зубы, медленно высунулся наружу, непонимающе склонив голову в сторону.

- О, Нил, привет! Знакомься. Это Крис и Роза, его племянница. Наши соседи сверху. – Криста широко улыбнулась. – У них сломался замок, и они не могут попасть внутрь, представляешь? Мы встретились на лестничной площадке, и я решила пригласить их к нам на чай. – Девушка разматывала шарф, который закрывал почти все ее лицо, снимала солнечные очки и совала их куда-то в карман.

Парень сконфузился и глубоко вздохнул. Перед ним стоял зеленоглазый мужчина с темными волосами, неприлично ранней проседью на них, и с натянутой улыбкой. Он смущенно совал руки в карманы длинных бежевых бридж, иногда осматривал свою длинную серую футболку навыпуск, чтобы убедиться, что выглядит достаточно аккуратно и внушительно. Рядом топталась юная девушка с легкими, золотистыми, курчавыми волосами в круглых роговых очках. Все время угрюмо смотрела вниз, словно дощатый пол в этой квартире был самым интересным, что она видела за жизнь. Едва заметно сжимала в кулаке подол красного, но совсем не вызывающего платья.

- Это – Нил. – Немного неловко продолжила Ллейст, словно ждала, пока пасынок начнет представляться, но тот так и не начал. – Он хороший парень. Нил… побудь с Розой, пока я пойду, поставлю чайник. Крис поможет мне снять банки с заваркой с верхних полок.

- Окей. – Сипло протянул юноша, сузив глаза, ведь был уже не ниже Криса, и сам мог помочь достать банки. Но моветон, мало того, апофеоз беспричинной ревности – прогонять гостя от хозяйки квартиры и все делать самому. Возможно, она просто хотела к кому-то пристроить девочку-гостью, чтобы не вызывала неловкость своим молчанием, и этим кем-то оказался Нил.

- Роза, проходи вон туда. – Криста указала на комнату. – Мы пойдем пока чайник ставить…

Парень сконфуженно вздохнул, возвращаясь в комнату. Теперь еще думать, чем занимать её, трясущуюся девочку-социофоба с явным страхом чужих квартир.

- Привет, Нил. – Послышалось за спиной. – Рада познакомиться.

- Взаимно. – Равнодушно, совершенно лживо ответил тот, вернувшись на свой диван. Девушка немного потопталась в дверях, затем присела рядом с ним, на самый краешек.

- Чего читаешь? – Она попыталась прочесть название книги, которая лежала под боком у парня, но там и не смогла. Видно, даже в очках Роза имела очень большие проблемы со зрением.

- Экономика. – Еще более равнодушно ответил он. – Я намерен заработать денег и убраться отсюда вместе с мачехой.

- Это очень благородно. – Девочка попыталась улыбнуться. – Обычно дети просто съезжают от родителей, а те остаются жить там, где жили.

- Не мой случай, Криста мне не родительница и не мать. Она просто... Криста. Я хочу заботиться о ней, а для этого она должна быть рядом.

- А у нее что, какая-то болезнь?

- Нет. – Нил вновь сконфузился. – А нужна болезнь, чтобы заботиться о близком человеке?

- Ну… нет. Просто я, если честно, мечтаю съехать от мамы и дяди. Они живут отдельно, но дядя постоянно заходит к нам то поесть, то еще зачем… Достали. Сил нет, ненавижу их. Мать то с учебой прикопается, то с едой. Сижу не так, говорю не так, ношу не то. Иногда хочется вытолкнуть её из комнаты и не слышать больше. Дядя ей во всем поддакивает. В общем… если бы мне предложили съехать, я слиняла бы тут же. А ты тут говоришь, что хочешь мачеху с собой забрать.

- У нас с ней не такие отношения, как у вас с матерью. Нас нельзя назвать семьей в детско-родительском смысле. – Парень грустно усмехнулся себе под нос. – Она добрая. Нежная. Неловкая, ранимая. Ей нужна помощь и поддержка. Она никогда не читает мне мораль, не упрекает и не выносит мозг. Она… просто существует рядом. Помогает и поднимает настроение. Конечно я её не брошу, что бы не случилось.

- Ну тебе повезло. – Роза непонимающе развела руками. – Серьезно. Обычно взрослые не такие. А если у тебя девушка появится? Будете втроем жить?

Неприятный вопрос. Такой неприятный, что сводило зубы. Хотелось мерзко оскалиться и выдать: «девушка? Я намерен трахать Кристу, я представляю ночами, что она будет ходить от меня беременной, с голым животом по дому и давать мне по первому моему требованию». Но он раздраженно прикрывал глаза и молчал. Потому что тут же услышит после этого: «фу, ну и мерзость! Она с тобой живет, она старая, ты что, больной?! Может, тебе в психушку надо?!».

Может, он и правда больной.

- Кстати. – Роза подозрительно прищурилась. – Твоя опекунша говорила, что ты её ревнуешь. Эта правда? Она поэтому не сразу согласилась… впустить нас.

- Что? – Нил едва не закашлялся от такой прямоты. – Серьезно? Она так и сказала?

- Так и сказала. – Девочка развела руками. – Ну, теперь я не удивляюсь, почему она так подумала. Ты жить с ней собрался, это странно. Собрался переезжать с ней… а что если у нее мужик появится? Что тогда будет?