Император Пограничья 8 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Но это было только начало. Элеонора Ольтевская-Сиверс и Полина объединили усилия — гидромантки создали водяной смерч высотой с трёхэтажный дом, который пронёсся через ряды врагов, разрывая их на части силой вращения. Степан Безбородко, усиленный зельем, выжег сразу несколько зданий одним заклинанием, превратив полсотни Бездушных в пепел.

Я не отставал. Активировав Металлический вихрь, я поднял из земли тысячи металлических осколков и обломков, формируя из них вращающийся ураган смерти. Моя магия, древняя и позабытая современниками, усиленная рангом Мастера и зельями превосходила всех союзников — где они убивали десятками, я косил сотнями.

— Как он это делает? — выдохнула Кронгельм, глядя на вращающийся ураган из тысяч осколков. — Это же невозможный расход энергии!

— Замолчи и работай! — рявкнул Черкасский, но в его голосе слышался тот же благоговейный ужас.

— Вершинин, Сомова! — крикнул я двум геомантам, прикрывая их щитом из металлических обломков. — Стену! Немедленно!

Никита и Мария, защищённые нашим огнём, бросились к пролому. Их руки засветились терракотовым свечением, и с обеих сторон от пролома в частоколе начали вырастать камни, закрывая зияющую рану.

Именно в этот момент Жнец нанёс ответный удар. Ментальная волна накрыла площадь с силой цунами. Я видел, как глаза магов начали стекленеть, как дрогнули их руки, как Безбородко развернул огненное копьё в сторону союзников.

— НЕТ! — я собрал всю мощь Императорской воли и активировал Крепость духа, вкладывая в заклинание собственную уверенность в том, что никакая пришлая паскуда не сможет нас сломить.

Невидимый барьер встал между моими людьми и волей Древнего. Ментальное давление разбилось о мою защиту, как волна о скалу. Маги встряхнулись, возвращаясь в себя, и с удвоенной яростью обрушились на врага.

Но Жнец уже двигался ко мне. Его тело начало меняться — поверхность затвердевала, превращаясь в броню толщиной с мою ладонь. Слой за слоем наращивался панцирь, пока существо не стало похоже на ходячую крепость из хитина и кости.

Первый удар пришёлся мне в бок — кусок стены, брошенный мысленным касанием Жнеца. Я увернулся, рывком скользнув в сторону, но второй снаряд — труп Стриги — задел плечо, отбросив меня назад. Град обломков, тел и камней обрушился на меня, заставляя постоянно двигаться.

«Хватит бегать!» — мысленно прорычал я самому себе, активируя Воздушный шаг и Медвежью силу одновременно.

Мир замедлился. Я видел каждый летящий обломок, каждое движение Жнеца. Моё тело налилось нечеловеческой мощью, мышцы и так усиленные зельем ещё сильнее вздулись под кожей. Настало время изменить правила игры.

Я призвал к себе весь свободный металл в радиусе сотни метров. Обломки оружия, куски брони, гвозди из разрушенных домов — всё устремилось ко мне. Я формировал, сжимал, преобразовывал. Слой Сумеречной стали с глефы растёкся по формирующемуся оружию.

В моих руках материализовался двуручный молот-клевец. Полутораметровая рукоять из сплавленного металла, навершие размером с бочонок, одна сторона — массивный боёк, другая — острый клюв хищной птицы. Почти сто килограммов металла и ярости, но с Медвежьей силой оно казалось лёгким, как перо. Когда я поднял его, воздух свистнул от рассекающего пространство оружия.

— Посмотрим, насколько прочна твоя скорлупа, — прошипел я, делая первый замах.

Молот пел. Набирая скорость, он рассекал воздух с низким гулом, похожим на рёв приближающейся лавины. Вся моя усиленная зельями и заклинаниями масса вложилась в замах, закручивая тело в смертоносную спираль.

Первый удар.

Жнец встретил его скрещёнными конечностями-лезвиями. В момент контакта время замерло. Я видел, как металл навершия деформирует хитин, как трещины паутиной расходятся от точки удара, как конечности твари прогибаются под чудовищным давлением…

А потом — взрыв.

Ударная волна сбила с ног всех в радиусе десяти метров. Ставни в уцелевших домах разом оторвало. Две руки Жнеца не просто сломались — они превратились в кашу из хитина, плоти и чёрной крови, разбрызганную веером по площади. Звук был такой, словно одновременно выстрелила батарея пушек. У меня заложило уши, по телу прошла отдача, заставившая напрячь каждую мышцу, чтобы удержать оружие.

Тварь взвыла — не звуком, а ментальным воплем боли, от которого из носа потекла кровь.

Второй удар — горизонтальный, в корпус.

Я закрутился вместе с молотом, используя инерцию первого удара. Центробежная сила превратила оружие в размытую дугу. Когда боёк встретился с бронёй Жнеца, раздался звук, похожий на удар тарана в крепостные ворота. Хитиновый панцирь, выдерживавший пули и боевую магию, треснул с хрустом ломающегося льда на реке. Осколки брони разлетелись как шрапнель, впиваясь в землю и стены.

Сила удара подняла Жнеца в воздух и швырнула на добрых пять метров, сметая его тушей какой-то сарай. Там, где он стоял, в земле осталась вмятина глубиной в ладонь — от моих ног, принявших всю отдачу.

Жнец попытался вскочить на свои многочисленные лапы, но изломанное тело оказалось неспособно на такие подвиги, да и я уже летел следом, подгоняемый Воздушным шагом.

Третий удар — вертикальный, сверху вниз.

Я взмыл вверх и обрушился вниз как метеорит. Поднятый над головой молот на мгновение закрыл солнце за своим массивным бойком. Вся масса моего тела, помноженная на силу падения и магическое усиление, сконцентрировалась в одной точке.

Удар пришёлся туда, где у Жнеца должна была быть голова. Звук… звука почти не было. Только глухой, мясистый ХРУМ, с которым молот прошёл сквозь тварь и врезался в землю. Ударная волна подняла в воздух тонны земли и камней. Почва треснула кольцами, как от брошенного в воду камешка. В эпицентре образовался кратер два метра в диаметре, а Жнец… Жнец оказался вбит в землю по грудь, его верхняя часть просто схлопнулась под ударом.

Земля всё ещё дрожала, когда я выдернул молот из кратера. На это потребовалось усилие — навершие ушло в грунт на полметра.

— Думал, твоя сила что-то значит? — я поднял молот для следующего удара. — Думал, ментальные фокусы тебя спасут?

Четвёртый удар — боковой, клювом.

Я использовал обратную сторону молота. Острие со свистом рассекло воздух и вошло в сочленение конечности Жнеца, как раскалённый нож в масло. Хруст ломающегося хитина смешался с влажным чавканьем разрываемой плоти. Конечность отлетела в сторону, крутясь в воздухе и обдавая всё вокруг фонтаном чёрной крови.

Жнец барахтался в яме, которую я для него создавал, вбивая всё глубже. Его телекинез швырял в меня всё подряд, но я даже не замечал ударов — адреналин и боевая ярость сделали меня нечувствительным к боли.

Ненависть кипела во мне, требуя размазать врага по камням тонким слоем кровавого мяса. Воспоминания о павших товарищах из прошлой жизни смешивались с бешенством из-за гибели сегодняшних защитников. Каждый удар молота был местью — за бойцов, павших в Мещёрском капище, за тех, кто отдал сегодня свои жизни, и за всех, кого когда-либо забрали эти твари.

«Больше никогда! — клятва, данная столетия назад, жгла душу. — Ни одной потерянной крепости, ни одного обезлюдевшего города».

Пятый удар — финальный.

Я поднял молот в последний раз. Мышцы горели от напряжения, но я вложил в удар всё, что осталось. Боёк обрушился точно на трещину в броне, расширяя её. Звук ломающегося панциря напоминал треск падающего дерева. Осколки хитина толщиной с мою ладонь разлетелись во все стороны, обнажая пульсирующее нутро и багровое ядро.

Жнец предпринял последнюю отчаянную попытку — выпустил все свои ментальные резервы разом, но против Императорской воли, помноженной на ярость и решимость, у него не было шансов.

— Всё? — плюнул я прямо в безглазую морду. — Это всё, на что способен великий Древний⁈

Руками, усиленными Каменными кулаками, я разодрал трещину в броне ещё шире. Жнец дёргался, пытался сопротивляться, но я методично ломал его оставшиеся конечности, превращая некогда грозное существо в беспомощную развалину.