Клинок мечты - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер"

«А зачем сообщил?» – едва не сорвалось с языка Сенита, но капитан удержался. Слишком едко и колко, кроме того, не стоило обсуждать мужчину в желтом жилете, словно его тут нет. Это было бы слишком грубо, а грубость, она как соль. Легко добавить, трудно избавиться.

– Так, встреча свершилась. – Он повернулся к мужчине: – Я капитан городской стражи Сенит. Ты что-то хотел мне сообщить?

Человек облизал губы. Молниеносным, как ящерица, движением. С ушлым и хитрым, но не особенно умным видом.

– Мне необходима защита.

– Ясно. Расскажи поподробней. От кого тебя необходимо защитить?

Человек посмотрел на него, потом на Марсена и обратно, что-то взвешивая в уме. Что бы его ни снедало, сейчас продумывать исход явно поздно. Сознавал он это сам или нет, но с выбранного пути ему уже не свернуть.

– Я своровал кое-что ценное.

– В самом деле?

– Но, – мужчина поднял палец, – своровал я у вора, поэтому разница есть.

На этом Сенит едва не закончил. Принимать чью-либо сторону в мелких склоках китамарского отребья интересовало его меньше всего. Этот малый уже признался в краже, и, даже не зная подробностей, Сениту нет смысла заморачиваться ради него с магистратом. Пару-тройку недель почистит город днем, поспит за решеткой ночью, а потом незадачливого олуха выпустят обратно на улицу и станет ясно, набрался ли тот ума вместе с опытом.

Вздумалось пошутить. А будет не до смеха.

Но… в блоке для заключенных прохладно, а Сенит подустал. Можно дать придурку еще веревки и поглядеть, не сплетет ли он из нее петлю.

– Ясно. Что за вещицу ты взял у вора?

Человек в желтом жилете пожал плечами.

– Нож.

– М-да, ножей там у вас полным-полно. Чем же примечателен этот? Он по-прежнему у тебя?

Человек усмехнулся, точно Сенит сморозил глупость.

– Я увел его, поскольку он понадобился кому-то другому. Нож продан, деньги потрачены. Три серебреника.

– Неплохо, – кивнув, произнес Дайвол. – Кругом выгода. Исключая то, что ты ищешь убежища под моим крылом. Что бы это значило?

– Клинок я украл у Тетки Шипихи, – сказал вор, рисуясь, словно преподносил конец анекдота. В каком-то смысле так оно и было.

– Ах вот оно что. Так тебе крышка настала?

Лицо мужчины осунулось. Марсен нервно переступил с ноги на ногу. Если все обернется тем, к чему шло, Сенит снимет его со старшего пьяно-ссаной смены, и над ним будет хохотать вся казарма. Марсен наверняка уже предвидит такую концовку.

– Она послала людей убить меня, – захныкал вор.

– Представляю, послала. А когда они исполнят приказ, мы найдем их и именем закона покараем. Можешь смело на это рассчитывать. Ну, здесь закончили.

Он повернулся к двери, и задержанный вскочил на ноги. Бросившись вперед, он ухватил Сенита за рукав. Сенит сместил свой вес, повел разворот от бедра и впечатал костяшки кулака прямо в переносицу вору. Хрящ хрустнул, как гравий под колесом, мужчину качнуло назад. Через секунду кровь придала желтому жилету новый, оригинальный цвет.

– Слушай сюда, говнюк, – зарычал Сенит. – Я знаю, что у тебя на уме. «Тетка Шипиха мне враг. При этом она и твой враг. Почему бы нам не стать приятелями, да?» Так вот, тут ты в корне не прав. Мой враг в этом городе – каждый самодовольный кусок дерьма, который мнит, будто, когда дело касается его, закон не в счет. Посади в ведро двух крыс, они подерутся. Это не делает одну из них моим, сука, домашним питомцем. Что до моих обязанностей, то если она упокоит тебя в реке, то только сбережет мне время и силы.

– Но ведь я могу вам помочь, – сквозь кровь залепетал мужчина. – Я помогу вам.

От мрачного оскала у Сенита свело челюсть.

– Как такой кошачий высер собрался помогать капитану городской стражи?

– Я готов ее отыскать, – сказал задержанный. На его губе набух и лопнул кровавый пузырь. – Я взял нож в туннелях. В ее потайном подземелье.

Сенит, разминая, растопырил ладонь и опять сжал в кулак.

– А ну повтори.

– Нож, который я вынес, не простой. Он хранился в ее туннелях. В ее покоях. – Голос у него натянулся, как тугая струна. – Я был в ее личной команде. Знаю все пути внутрь. Знаю знаки и жесты, которыми они пользуются. Я помогу вас туда провести.

У Сенита начали поднывать костяшки. И ему, по правде говоря, это ощущение нравилось. И еще. Тетка Шипиха. С таким именем потягаться не грех. Она отдавала приказы грабителям и убийцам так же, как капитан командовал своей стражей, и прочнее, чем он, властвовала над своей частью города. Способен ли этот отощавший, загнанный огузок открыть дверь к тому, чтобы ее изловить? А еще лучше – прикончить…

Он взглянул на Марсена – тот лишь вскинул брови. «Как прикажете, командир».

– Тащи мне стул и немного воды, – приказал он Марсену, а затем повернулся обратно к вору: – Начинай с самого начала, и мы поглядим, в чем тут суть.

7

Лето перезревало – дни становились короче, не давая продолжительных передышек от невыносимой жары. Каждые несколько дней собирались ураганные ливни – громады туч темнили высокое небо, омывались улицы и полдень наполнялся известковым паром. Листва тех немногих деревьев, которым повезло расти в садах или у речного берега, напиталась насыщенной зеленью, в предвестие грядущей желтизны и багрянца. Солнце ложилось на плечи непрошеной дланью.

Для непосвященных ремесленные улицы и цеха могли казаться полными повозок с товарами и туго набитых кошельков, навесы перекупщиков и счетные конторы – обильно заставленными журналами учета, контрактами, медовыми закусками и пивом. Гаррет видел то, на что его учили смотреть: неизменное прощупывание возможных выгод, медленно текущую в общепринятых рамках битву денег и времени, ликование над поверженным домом соперника или отчаяние собственного краха. Речной Порт рассекал часы света и тьмы, отмеряя взвешенное, продуманное насилие борца, гнущего ногу противнику, пока не хрустнет сустав. Такова коммерция, и она следует своим курсом, не зная жалости.

Невысказанное напряжение сквозило в Доме Лефт на каждом обеде, при каждом совместном молебне и в каждом деловом поручении. Гаррет чувствовал это, проснувшись с утра и до тех пор, пока не задувал вечером свечу. Даже скулы сводило.

В передней гостиной Вэшш сидел вместе с Ирит, дочерью Сау, над картой мира. Или существенной доли мира, как ни крути. Дуэнья юной инлиски посапывала в уголке, и лишь влажный проблеск из-под тяжелых век выдавал, что ее бдительность не дремлет даже в минуты отдыха.

– Нет, – сказал младший брат Гаррета, – город не похож на животное. Скорее он… как заводной механизм. – Мальчик соединил пальцы, имитируя шестерни. – Все подогнано ко всему, каждому зубчику свое время и место. Их сцепка придает вращение новым деталькам, а те – следующим, и так круглый год без конца.

Стоявший в тени Гаррет видел бороздившие ее лоб морщинки сосредоточенности.

– Мы подходим к концу летнего сезона, – продолжал Вэшш, указывая на карту. – Все товары, которые сейчас поступают, должны помочь нам пережить зиму. Соль с Медного Берега для мясников, чтобы не протухало мясо. Квасцы и красители для ткачей. Руду, уголь и дрова для топки зимой переработают в Коптильне – то везут сушей с востока или сплавляют по реке с северных лесопилок.

– Еще сахар, – сказала Ирит.

– Да, верно. Сахар мы завозим из Карама. У родственника по отцу есть права на большую посевную площадь в тех краях. Но Дом Реффон получает свой сахар из Имайи, а это чуточку ближе, поэтому у них конкурентное преимущество.

– Преимущество, – повторила Ирит. Ее густой акцент можно было намазывать на хлеб.

– Если мы сумеем доставить сахар раньше их, то сможем первыми закрыть договоры поставок и распродать излишки. Если вперед успеют они, то оставят нам лишь тех покупателей, которым не хватит их сахара, и, возможно, придется до весны хранить на складе непроданный остаток.

– И быть нам плохо.

– Ну, – Вэшш хихикнул, – нехорошо уж точно.