Избушка на курьих ножках - Андерсон Софи

Нина неохотно кивает, её взгляд всё ещё прикован к двери.

– Пообещай мне, – настаиваю я. – Это важно.

Нина смотрит на меня и вздыхает:

– Обещаю.

Я хлопаю дверью и бегу прямиком к бабушке, практически оттаскиваю её от мёртвой женщины, с которой она разговаривает.

– Я хочу провести Серину сквозь Врата, – взволнованно шепчу я.

Ба удивлённо смотрит на меня:

– Это замечательно, но Врата ещё даже не открылись.

Я смотрю сквозь силуэты мертвецов в угол комнаты, где обычно появляются Врата, и едва сдерживаюсь, чтобы не застонать.

– Если ты и правда хочешь помочь, то первым делом надо выслушать. – Ба кивает в сторону угла, где сидит Серина и изящно грызёт чак-чак. – Пусть поделится с тобой воспоминаниями и снова проживёт свою земную жизнь. Она будет готова отправиться дальше, только когда осознает, что именно получила от этой жизни, и попрощается со всеми, с кем хотела бы.

Я хмурюсь. Почему проводы должны быть такими сложными? Почему я не могу просто сказать слова Путешествия мёртвых и отправить её в путь?

– Иди. – Ба подталкивает меня к Серине. – Это просто. Расспроси девушку о её жизни. И слушай её. Только действительно слушай.

Я медленно иду к Серине.

– Привет. – Я неловко улыбаюсь. – Я Маринка.

– Я Серина.

Она приветливо улыбается в ответ. Она так похожа на Нину, что мне кажется, будто мы давно знакомы.

– Итак… – Я придумываю вопросы, надеясь, что наша беседа не затянется. Вот бы Серина поскорее прошла сквозь Врата, чтобы Нина не услышала её и не пошла её искать. – Вы жили на краю пустыни?

– Да.

Серина рассказывает о своей жизни, и со мной начинают происходить странные вещи. Она говорит о своём доме, о семье – то же самое, что я слышала от Нины, – но, когда я слушаю её, избушка, мертвецы, собравшиеся вокруг стола и возле огня, будто меркнут у меня на глазах – я едва их различаю. Ощущение, будто часть меня перенеслась в сад Серины. Я чувствую почву под ногами, вдыхаю аромат цветов, будто они растут прямо у меня под носом, слышу шорохи и щебетание птиц, прячущихся среди листвы.

Затем я начинаю чувствовать её. Моё сердце бешено стучит, когда она гоняется за бабочками, и разрывается от счастья, когда рождаются её сёстры. Мне приходится стиснуть зубы, чтобы не разрыдаться, когда умирает её мама. Это ли имела в виду Ба, когда говорила, что я прибавлю жизни мёртвых к своей? Если да, то мне это не по нраву. Страшно держать в голове чужие воспоминания и чувствовать чужую боль.

– Пора.

Ба дотрагивается до моей руки, и избушка со всеми мертвецами снова становится реальной. Врата открыты, всё в комнате тянется к ним. Вдали, едва различимый во тьме, кружится водоворот галактик и туманности вспыхивают разными цветами.

– Что ты возьмёшь с собой к звёздам? – спрашивает Ба Серину.

– Любовь к моей семье и родному дому, – отвечает девушка без раздумий, и эта короткая фраза полна такого глубокого смысла, что я даже хлопаю в ладоши. Я, только что прожив её жизнь, чувствую ровно то же самое.

Ба целует Серину в обе щеки и кивает мне.

Я знаю, что должна сделать. Я веду Серину к Вратам, и слова Путешествия мёртвых слетают с губ без заминки:

– Да пребудет с тобой сила в твоём долгом и трудном путешествии. Звёзды зовут тебя. Отправляйся в путь с благодарностью за время, проведённое на земле. Каждый миг становится вечностью. Ты несёшь с собой воспоминания о бесконечно ценном, о любви к своей семье и родному дому.

Серина делает шаг и скрывается в темноте.

– С миром возвращайся к звёздам. Великий цикл завершён.

Надо мной проносятся облака, а где-то внизу шумит океан. По стеклянным склонам гор вспыхивают радуги. Мне кажется, я узнаю это место, будто я бывала здесь раньше. Воспоминание реальное и осязаемое, но всё же непонятное. Я тянусь к Вратам, уверенная, что они помогут мне вспомнить всё, как было, но Ба с такой силой дёргает меня назад, что плечо хрустит.

– Никогда не переступай порог! – Я встречаюсь с бабушкиным хмурым взглядом. – Никогда не проходи сквозь Врата!

По телу пробегает ледяная дрожь. Никогда не видела бабушку такой суровой, и внутри что-то покалывает, словно я только что чудом выжила в какой-то страшной катастрофе. Но мне не понятна ни сама опасность, ни бабушкина реакция, ни ощущение, которое я испытала, шагнув к Вратам.

Ещё несколько минут

Я сижу на ступеньках крыльца и смотрю, как метеоры разрезают глубокое синее небо. Размышляю, нет ли среди них Серины. Входная дверь со скрипом открывается, и появляется Ба. Она отдаёт мне две кружки горячего какао, хватается за балюстраду, и та опускается, в то время как ступеньки приподнимаются, помогая бабушке усесться.

– Хочешь, я принесу подушку? – предлагаю я.

– Нет, мне удобно. – Когда она садится на ступеньку рядом со мной, её суставы поскрипывают. – Ты отлично справилась, я горжусь тобой.

Она берёт у меня кружку, улыбается и треплет меня по щеке. Я хмурюсь и отстраняюсь. Я всего лишь хотела поскорее провести Серину сквозь Врата, чтобы Нина не нашла её. Гордиться тут особо нечем.

Ба потягивает какао и смотрит куда-то в глубь пустыни. Полоса оранжевого света на горизонте расширяется. Я рада, что Ба больше ничего не говорит. Во мне кишит такое множество мыслей и чувств, что, кажется, одного-единственного слова будет достаточно, чтобы вывести меня из равновесия.

Я не хотела провожать мёртвых. Я даже представить себе не могла, что смогу. И теперь, раз я это сделала, означает ли это, что стать Ягой – моя неотвратимая судьба?

Все мои мечты о будущем и о дружбе рассыпаются, когда я вижу перед собой жизнь Хранителя Врат, долгую и однообразную. Навсегда привязанную к этому дому. Каждую ночь с новым грузом воспоминаний мёртвых, которых мне предстоит проводить. Вся жизнь – из прощаний. А когда бабушки не станет, я останусь совсем одна. От этих мыслей я чувствую себя опустошённой и холодной, как пустыня ночью.

– Проводы утомляют. – Ба гладит меня по волосам и забирает у меня пустую чашку. – Тебе нужно немного поспать.

– Да, Ба. Только ещё несколько минут посмотрю на рассвет.

Я знаю, что она смотрит на меня, но я не в силах поднять на неё глаза. Интересно, чувствует ли она, сколько невысказанного повисло в тишине между нами? Может, она и гордится мной, но мне стыдно. Может, ей кажется, что я на шаг приблизилась к роли новой Яги, но я не хочу ею быть. Мне нужно другое будущее. То, которое я могу выбирать и создавать. Но я не знаю, как заставить её понять меня.

Ба целует меня в щёку, желает мне сладких снов и собирается встать. Балюстрада наклоняется к ней, Ба ласково гладит её и шепчет:

– Спасибо тебе, избушка.

Балюстрада выпрямляется, помогая бабушке встать, и она скрывается внутри. Как только за ней закрывается дверь, из моей комнаты слышится стук. Створка окна открывается, и Джек неуклюже усаживается ко мне на ботинок. Он приветственно каркает и прижимается шеей к моей лодыжке. От его нежностей у меня глаза на мокром месте. Сейчас я не считаю себя достойной его любви.

– Иди. – Я осторожно отталкиваю Джека. – Посмотри, может, найдёшь скорпиона или ещё кого-нибудь в этом духе.

Он наклоняет голову и смотрит на меня своими ярко-серебряными глазами.

– Иди! – Я толкаю его сильнее. Несправедливо оскорблённый, он недовольно каркает и отпрыгивает от меня, распушив перья.

Я вою от злобы на себя: за то, что обманула Нину; за то, что из эгоизма пыталась спровадить Серину; за то, что не смогла объясниться с бабушкой; а теперь ещё и за то, что так грубо обошлась с Джеком.

Позади меня раздаётся скрип, и ступеньки начинают разворачиваться.

– Что? – огрызаюсь я, моё разочарование сменяет гнев. – Ты-то чего хочешь от меня?

Я хватаюсь руками за ступеньку, пытаясь удержать равновесие, потому что избушка разворачивает доски, на которых я стою, так, чтобы мне открылся вид на окна моей комнаты.