Эмуляция: Иллюзия Контроля (СИ) - Гориллс Егор

Я тянулся к своему атрибуту. Силой мысли, усилием воли, всем, что у меня было. Где-то на границе сознания я чувствовал его — вспышку, жар, пульсирующую ярость. Он был рядом… и одновременно — недостижим. Отрезан.

И ещё — я чувствовал, что тело осталось без контроля. Без моего контроля. А внутри него теперь бушует только одно — Ненависть.

Та самая, которую я держал в узде. Та, которую я учился сдерживать, направлять. Но сейчас она была свободна. Настоящая. Живая. Голодная.

Похоже, это конец…

Но время снаружи будто застыло. Вязкое, как смола. Я чувствовал, как меня буквально рвёт изнутри — ненависть пытается проломить барьер и забрать меня с собой, полностью. Тело начинает действовать само — инстинктивно, жестоко. Без разума.

Попытка прорваться наружу дала мне возможность — не полную, но достаточную, чтобы ощущать и частично видеть происходящее снаружи. Словно я смотрю сквозь плотную завесу — расплывчато, приглушённо, но всё же лучше, чем полная тьма. Лучше, чем беспомощно болтаться в пустоте, не зная, что происходит вокруг.

Сейчас ментальный кокон стал одновременно и тюрьмой, и спасением — Рикон, сам того не желая, отдал моё тело Хаосу, но при этом сохранил мой разум.

Я ощущаю медленные, вязкие движения, и заворожённо наблюдаю, как тело, ведомое чистой яростью, сражается без моего участия. Вот ещё один вампир бросается в атаку — но я даже не поднимаю молот. Клинок из атрибута превращается в хлыст концентрированной ненависти и одним взмахом разрубает вампира пополам, оставляя после себя две горящие, стремительно тлеющие половинки.

Вот Элла, кажется, тратит весь свой запас сил, чтобы послать в меня насыщенное синее облачко — попытку вернуть меня, удержать, остановить. Но оно сгорает в пламени, вырвавшемся из моих глаз — как у чертового Супермена, с его тепловым зрением. Поток огня с шипением рвётся в сторону девушки…

Но перед ней в последний момент возникает Сэм. Одним резким движением он уводит её с траектории, спасая от неминуемой гибели.

Моему телу, охваченному Хаосом, всё это уже не интересно. Очередной вампир бросается вперёд, в отчаянной попытке защитить своего хозяина — всё того же Рикона, что стоит неподвижно, наблюдая за происходящим без малейшего намёка на вмешательство.

Молот, превращённый в чистое концентрированное пламя, с хлестким грохотом настигает нападающего. Раздаётся короткий вопль, и вампира разрывает на части — горящие ошмётки с визгом разлетаются в стороны, оставляя после себя лишь клубы дыма и запах обугленной плоти.

Что-то кричит Кос — я вижу, как он орёт, как машет руками, его рот широко открыт, но всё доносится до меня, будто через толстый слой ваты. Слова тянутся, растягиваются, становятся абстрактным фоном, неважным и бессмысленным. Мир будто погрузился в кисель, и я воспринимаю происходящее в слоумо.

Каждое движение, каждый взмах, каждая вспышка — как отдельный эпизод на экране, и кажется, что всё это уже длится час. Может больше. Судя по ощущениям — вечность.

Кишки, разорванные тела, обугленные останки вампиров — всё течёт передо мной, как в кошмарном балете: красиво, жутко, замедленно. И я наблюдаю. Во всех подробностях. Не моргая.

Моё тело уже почти не тело. Оно горит. Всё сильнее. Оно становится пламенем. Настоящим. Живым. Ненасытным.

Если я не вырвусь сейчас — оно сгорит. Всё сгорит. И я вместе с ним. Без следа. Без шанса. Без имени.

Моя рука уже тянется к горлу вампира — почему именно такое убийство показалось моему телу самым лучшим? Есть же молот, плеть, огненный взгляд… Но нет, оно решило просто оторвать Рикону башку. Для разнообразия что ли?

— Да, оказалось не просто, — раздался голос Рикона у меня в голове.

А потом слева от меня, буквально в метре, из пустоты вырос его силуэт — будто вынырнул из воздуха. Просто завис там, неподвижный, но совершенно живой.

— Я не могу поглотить твою силу, — сказал он, внимательно глядя на меня. — Ты уже… чистый Хаос. И это уничтожит меня. Возможно, даже мою душу — если я попытаюсь.

— Да, всё не так просто, — согласился я, пытаясь в этой вязкой пустоте развернуться лицом к нему. Плевать, что это не физический мир — рефлексы были сильнее. — Ты за этим пришёл? Поболтать?

— Вот скажи мне, — Рикон чуть склонил голову на бок, всё так же глядя прямо в глаза. — Ты хочешь, чтобы я пожертвовал собой ради всей Вселенной? На что ты надеялся? Почему ты не нашёл аспект Разума в другом месте? Почему — именно я?

— Если бы я знал, Рикон… — я пожал плечами. — Аспект Разума нужен мне, чтобы сдерживать Хаос. Он подчиняется моим эмоциям, особенно — ненависти. Если у меня будет Разум… я смогу остаться собой. Я не стану чудовищем. Я не буду уничтожать миры.

— И ты пришёл ко мне? — Рикон был искренне удивлён. — Я-то думал, ты в людях разбираешься. Казалось, ещё при нашей первой встрече ты меня прочитал. Тогда у меня не было аспекта, но я видел тебя насквозь.

Хм… Он что, правда решил просто поболтать? Я удивлённо уставился на вампира, который беззаботно болтал ногами, вися в пустоте. А, ясно. Картину за пределами он, похоже, видел сотни раз и прекрасно знает, чем всё закончится. Знает, что не сможет меня ни убить, ни победить. А теперь ещё и убедился: мою «силу» у него отобрать не выйдет. Вот и решил поговорить напоследок.

Вообще, обладатели аспектов, это долбанная имба в чистом виде. Он просто взял и загнал меня в кокон в собственном разуме и может по факту сейчас делать со мной все, что хочет. Правда в этом уже нет никакого смысла — за пределами кокона начался настоящий Апокалипсис.

— Давай попробуем так, — я решил, что раз не вышло физически победить вампира, то может хотя бы выйдет словесно его победить. — Ты же все равно умрешь, все мы умрём и Цикл больше не повторится. У Системы кончились силы на перезагрузку, это последний шанс. Так почему бы не дать мне его?

— Я же говорю, — Рикон лениво перевернулся вверх ногами и начал стучать по воздуху пятками, словно отбивал ритм своему безразличию. — Мне плевать на вселенную, если меня в ней не будет. Почему я должен жертвовать собой?

— Потому что ты можешь остаться в легендах. — Я смотрел на него, не отводя взгляда. — Если я справлюсь — тебя будут помнить. Песни, хроники, статуи, ты станешь символом. Не живой — но вечный. Разве этого мало?

Рикон фыркнул, потом рассмеялся — громко, резко, с издевкой. Смех был громогласный, почти театральный, будто я рассказал ему самую идиотскую шутку в мире.

— Ты правда считаешь, что меня можно купить такими жалкими подачками? — его голос стал другим. Густым. Тяжёлым. Глаза налились мраком, чернотой без дна, а губы расползлись в хищную, злую улыбку, обнажив клыки. — Ты не первый, кто пытается сыграть на моём тщеславии.

А потом… словно гильотина — на мой разум обрушилась бетонная плита.

Реальность изогнулась. Пространство вокруг дрогнуло. Я ощутил, как что-то невидимое стиснуло мой череп снаружи и изнутри одновременно. Боль была невыносимой. Не физической — хуже. Она проходила по нервам, выжигая мысли.

Я стиснул зубы. Не закричал. Не дал ему этого удовольствия.

Он давил. Тестировал. Пытался вскрыть моё сознание, как банку консервов — грубо, с хрустом. Хотел раздавить, стереть, превратить меня в тряпичную куклу.

Но не вышло.

Моя воля — это не стекло. Это закалённый металл, отлитый в огне боли и утраты. Я держался. Каждый вдох через эту пелену требовал усилий. Каждая мысль рвалась сквозь вопящую агонию. Но я не сдался.

— Я знаю, кто ты, Рикон, — выдохнул я. Голос был спокойный, ровный. Не потому что не было боли — просто я к ней уже привык. — Ты можешь стать легендой. Тем, кто спас всех. Тем, кто выбрал свет вместо тьмы.

Вампир замер. Улыбка исчезла. Он резко перевернулся обратно — теперь уже серьёзно, даже резко. Смотрел пристально. Что-то в нём дрогнуло.

Да, я давил. Целенаправленно. Потому что я знал, кем он был. Тиран. Рабовладелец. Кровавый князь, имя которого шепчут с ненавистью. Нита рассказала всё — о его «величии», утопленном в крови. Целый континент его проклинал. Его имя — синоним боли и страха.