Идеальный мир для Химеролога 2 (СИ) - Сапфир Олег

— Алиса, хватит орать! Что происходит?

Он подошёл к окну, выглянул на улицу и увидел ту же картину: сосед, его уродливая химера и маленький котёнок, для которого следующие несколько секунд должны были стать последними.

— Ну вот, завалят твоего кошака, не будешь хернёй страдать, — в своём обычном стиле бросил он. — А то развела тут сопли… Смотри, давай, и не отворачивайся! Жёстче будешь. Это закалит твой характер. Меня так воспитывали. И видишь, я человеком стал.

Он схватил её за плечо и развернул лицом к окну.

Но то, что произошло дальше, не поддавалось никакой логике.

Секунду назад под скамейкой дрожал маленький, обречённый на смерть комок шерсти. А в следующую — тело котёнка начало расти с неестественной скоростью. Мышцы вздувались под тонкой шёрсткой. Скелет вытягивался, меняя пропорции. Из крохотных, беззащитных лапок с оглушительным щелчком вырвались когти — длинные, изогнутые и острые, как лезвия бритвы.

Через мгновение на месте Снежка стоял уже не котёнок, а существо размером с крупную рысь.

Боцман, неповоротливая шестиногая химера, замер в паре метров, склонив уродливую голову. Он явно не понимал, что произошло.

Сосед тоже застыл с отвисшей челюстью. Его пьяная ухмылка сползла с лица, сменившись выражением тупого изумления.

А потом всё произошло с молниеносной скоростью.

Кот сорвался с места. Это был не бег, а размытое пятно, тень, скользнувшая по асфальту. Он даже не стал обходить Боцмана. Одним мощным прыжком он оказался на его широкой спине, вцепился когтями в бугристую шкуру и, не давая химере опомниться, вонзил клыки ей в загривок.

Раздался утробный, булькающий хрип. Боцман заревел, пытаясь скинуть с себя неожиданного противника, но было поздно. Кот рванул. Мышцы, сухожилия, позвонки — всё поддалось с омерзительным хрустом. Голова уродливой химеры безвольно мотнулась, и её грузное тело мешком свалилось на землю.

Сосед издал сдавленный вскрик и попятился. Но кот уже был рядом. Он не дал ему опомниться. Два быстрых, режущих удара когтистой лапой — один по ноге, второй по руке. Мужик завыл от боли, кровь хлынула из глубоких ран. Он развернулся и, хромая и зажимая разорванную руку, бросился бежать, скрывшись в темноте подъезда.

Над двором повисла тишина.

Кот медленно повернулся, поднял голову и посмотрел прямо на окно, где стояла девочка.

— Снежок! — крикнула она, прижимая ладони к стеклу.

Кот, услышав своё имя, дёрнул ухом. Хищный оскал пропал с его морды. Он издал звук, похожий на мурчание, и вильнул хвостом.

Затем он с невероятной лёгкостью запрыгнул на ближайшее дерево, оттуда — на другое, выше. С каждым прыжком его тело уменьшалось, возвращаясь к прежним размерам. Когда он достиг ветки на уровне их окна, это снова был тот самый маленький котёнок.

Он прыгнул.

Секунда полёта — и его крохотные лапки мягко коснулись подоконника. Окно было наглухо закрыто.

Отец Алисы, который до этого стоял как вкопанный, наконец очнулся. Его лицо было бледным от страха.

— Не открывай! — прохрипел он, хватая дочь за плечо. — Ты видела⁈ Он же… он же монстр!

Но Снежок не стал ждать. Он поднял переднюю лапку и провёл когтем по стеклу, вычерчивая идеальный круг. Стекло внутри круга тихо звякнуло и, не разбившись, цельным куском выпало наружу.

Котёнок шагнул внутрь, на подоконник. Алиса бросилась к нему и сгребла в объятия, прижимая к груди.

— Ну, блин, ну, блин… — шептала она, целуя его в макушку. — Снежок, ты такой сильный стал! Ты такой молодец! Ты отомстил! Ура! Теперь они не будут тебя доставать. Не будут издеваться…

Она прижалась к нему ещё крепче, и слёзы радости покатились по её щекам. Потом она тяжело вздохнула:

— Жалко, жалко, что папа не разрешает мне тебя дома оставить!

В этот момент её отец, стоявший у стены, громко икнул.

Котёнок вывернулся из объятий девочки, спрыгнул на пол и повернул голову к мужчине. Он не шипел, не рычал. Он просто смотрел. Прямо в глаза. Взглядом, в котором всё ещё плясали холодные огоньки того самого хищника, что только что разорвал на части тварь в десять раз больше себя.

— Что это сразу не разрешаю? — вдруг выдавил из себя отец, нервно потирая руки. Его голос дрожал. — Это мать против. А я-то, на минуточку, всегда хотел кота. Оставляй, конечно! А с матерью я разберусь! Всё будет нормально…

Глава 4

На следующее утро, когда я, зевая, вышел в приёмную, меня уже дожидалась Валерия.

Она стояла у стойки, скрестив руки на груди, и смотрела на меня с таким выражением, будто я был каким-то редким и опасным экспонатом в музее.

— Виктор, скажи, пожалуйста, что ты сделал? — сходу спросила она. — Я позвонила этой девочке, Алисе, как ты и говорил. Она мне… какую-то невероятную историю рассказала.

Я пожал плечами, направляясь к новенькому кофейному аппарату, который мы вчера купили. Старый проржавевший чайник был отправлен на заслуженный отдых в вольер к хомякам — они с радостью его утилизировали.

— Просто уравнял шансы на выживание одного вида, — ответил я, нажимая на кнопку.

Машина зажужжала. Приятно запахло свежесваренным кофе.

— Если ты рождён слабым, это не означает, что ты не можешь править. Даже самые слабые могут возвыситься, если у них есть сильная жажда жизни. А ещё я оценил поступок девочки. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что у неё и так нет возможностей, но она всё равно помогала котику. Забота и доброта — редкие ресурсы в этом мире. Их нужно поощрять.

Я взял чашку, сделал глоток. Вкусно.

— Теперь у неё появился фамильяр красного типа.

— Красного типа? — переспросила Валерия, подойдя ближе. — Это как?

— Это означает, что его развитие не закончится никогда. Он будет становиться сильнее, умнее, опаснее… Только смерть сможет его остановить.

— Но… это не опасно для девочки?

— Нет. Я же заключил с ним договор.

— Но… при всём уважении, это же животное, — не поняла Валерия. — Какой договор? А если оно его нарушит? Что тогда будет?

На мгновение моя маска добродушного ветеринара спала.

— Не знаю. Никто ещё ни разу его не нарушал. И на это есть свои причины. Поверь, договор между Викторианом и его химерой — это нерушимая вещь.

— Викторианом? — снова переспросила она.

Я моргнул. Снова добродушная улыбка и лёгкая небрежность в голосе.

— Друзья меня так называли. Не обращай внимания. Так, что у нас на сегодня?

Посетителей было на удивление много. Люди шли сплошным потоком один за другим.

Когда последний клиент ушёл, подхватив в подмышку клетку с благодарно чирикающей канарейкой (я всего лишь вправил ей вывихнутое крылышко), Валерия подошла ко мне.

— Вик, я тут изучила вопрос рекламы… Есть достаточно бесплатных способов продвижения. Мы же не техникой торгуем и не артефактами. Химерологи, хоть их и много, всегда в цене. Продавать такие услуги достаточно легко.

— И как это использовать в рекламе? Напомню, что у меня нет лицензии химеролога, официально я всего лишь ветеринар. И, если мне не изменяет память, не могу заявлять о себе иначе.

— А и не нужно. Мы так и заявим, что ты ветеринар. Ветеринар-химеролог. Первое слово — «ветеринар». А дальше можно дописать хоть «окулист», хоть «костоправ», это не имеет никакой юридической силы. Второе слово по законам Российской Империи её лишено. Вот, смотри.

Она показала экран своего старенького телефона, на котором была открыта какая-то реклама.

— Вот: «Слесарь-экзорцист. Изгоню не только ржавчину, но и нечистую силу из вашего дома!». Или вот: «Повар-астролог. Приготовлю блюда, соответствующие вашему знаку зодиака и положению планет!». Это как должность, через чёрточку. Юридически ничего не значит, но внимание привлекает.

Я посмотрел на экран, потом на неё.

— Хрень какая-то.

— Полнейшая, — согласилась Валерия. — Но законами это не запрещено, мы ничего не нарушаем. Ты знаешь, как работают поисковики в сети?