Между добром и злом. Том 6 - Кири Кирико

— Почему тогда патруль не заметил огонь? — спросил Кондрат.

— Говорят, видно не было с улицы через забор. А когда услышали крик, спасать кого-то было уже поздно. Я получил и отчёт патологоанатома. К сожалению, сказать что-либо помимо того, что они сгорели, невозможно.

— Раны?

— Проникающих не нашли, но от тел остались лишь головёшки. Можно было бы сказать, задохнулись они или уже были мертвы к тому моменту, но не в таком состоянии тела.

— И ваш вывод? — поинтересовался Кондрат.

— Всё говорит о том, что это был несчастный случай, — спокойно произнёс Влантер в ответ. — Если в ближайшее время ничего не выяснится, дело пойдёт, как неосторожное обращение с огнём, повлёкшее смерть одного и более человек.

— Я хотел узнать ещё по поводу ещё одного момента. Всё состояние семьи, куда оно уйдёт?

— Городу. Если, конечно, не найдётся наследника или какого-нибудь завещания поступить иначе. Если этого не будет, то всё уйдёт в счёт города и государства. Но если вы считаете, что мы что-то упустили, можете ещё раз опросить всех слуг. Возможно, заметите ещё что-то подозрительное, — предложил он.

— Может попозже, — ответил Кондрат.

И дело не в том, что он сдался или как-то спустя рукава относился к этому. Просто в его практике было достаточно дел, которые даже с самым подозрительной смертью оказывались чередой роковых случайностей. Естественно, Кондрат подходил к любому делу, как если бы это было преступление, и здесь было так же, но уже сейчас всё шло к тому, что произошедшее признают несчастным случаем и закроют дело.

Что ж, может оно и к лучшему. Не каждому же делу заканчиваться трагедией, верно?

Глава 7

Кондрат не стал откладывать свидетелей в долгий ящик, и этим же вечером обошёл выживших слуг. Сначала служанку в больнице, у которой был ожог на одну треть лица и весь висок, а потом и двух слуг.

Все говорили одно и то же — когда они очнулись, весь первый этаж был охвачен огнём. Слуги выскочили из-за криков служанки. Сама служанка почувствовала сильный запах гари, а когда выскочила в коридор, увидела сильный дым, и бросилась прочь, проскочив через пламя. Пламя быстро перекинулось сначала на второй, а потом и на третий этаж. Когда приехали пожарные, второй этаж уже полыхал и подобраться к третьему было слишком опасно. К тому же, так как ни господ, ни их криков не было, всем было ясно, что ни погибли и рисковать почём зря никто не стал.

Единственный, кто пытался сделать хоть что-то — четвёртый слуга. Он был единственным, кто после того, как был разбужен служанкой, бросился в дом за хозяевами, но так и не вернулся. Его тело позже нашли под обломками. Никто так же не смог сказать ничего и про ключ от сейфа в его кабинете на заводе. Да и что они могли знать? Сколько таких ключей было у графа? И вряд ли он стал бы хранить его там, наверняка спрятал бы в доме, которого теперь не стало. Даже будь сейф, он должен быть огнеупорным, а здесь таких не было.

Нет, мог оставить его в ячейке банка, и это они тоже проверят, однако Кондрат даже не надеялся. Последняя зацепка, завещание, растворилась в небытие. И допрос стал последним штрихом, после которого можно было смело сказать, что их полномочия на этом всё.

— Ну как? — Дайлин, словно лиса, почувствовавшая добычу, появилась, едва Кондрат вернулся в общежитие. — Что, нашёл улики?

Взгляд девушки буквально молил его, чтобы тот сказал «нет». И Кондрат ответил:

— Нет.

— Совсем-совсем? Вообще ничего? — ей едва удавалось сдержать улыбку, которая уже искрилась на губах.

— Ничего. Надо подать запрос в банк, но думаю и там будет пусто. Если и было что-то, то оно сгорело вместе с домом. Хотя я теперь считаю, что это действительно был несчастный случай.

Если это выглядит как несчастный случай, по уликам как несчастный случай и нет подозреваемых, то значит это и есть несчастный случай. И Кондрат мог спокойно это принять. А вот Дайлин, по лицу было видно, до последнего боялась, что он заартачится и будет доказывать, что здесь не всё так просто. Но нет, иногда всё бывает очень даже просто.

— Какая жалость… — её губы растянулись в улыбке.

— Ты бы хоть улыбку спрятала, — вздохнул Кондрат.

— Прости-прости, — закрыла она губы ладошками, но глаза буквально смеялись. — Не могу удержаться. Ты выглядишь таким расстроенным, что это даже смешно.

— Я не расстроен. Если нет убийства, то нет и убийцы, а значит всё хорошо.

— Просто думала, ты сейчас мне какую-нибудь теорию приведёшь. Жуткую и очень хитрую. И пришлось бы расследовать это дело дальше.

— А если бы нашлась такая теория? — полюбопытствовал Кондрат.

— Я бы, естественно, её поддержала, — без раздумий ответила Дайлин. — Я тебе доверяю, твоему опыту, и раз ты сказал, то значит, скорее всего, так оно и есть.

А такое доверие очень приятно. Когда человек без слов и доказательств готов тебе поверить на слово и идти дальше, Кондрат даже бы сказал дорого стоит.

— Тогда, думаю, пока мы будем отправлять запрос в банк, пока будем ждать его обратно, проверять ячейки, если таковые были, это займёт время, и нам всё равно придётся здесь находиться, так что…

— Праздник? — Дайлин сверкнула белоснежными зубками.

— Как хочешь, — ответил он.

Ему было и всё равно, и хотелось отплатить благодарностью напарнице за такое слепое доверие. Сделать приятно человеку, которому на тебя не всё равно и, неожиданно ты понимаешь, что и тебе уже не всё равно. А так как у них была официальная причина здесь задержаться на праздники, о которых постоянно говорила Дайлин, то почему бы и нет?

— Отлично, тогда купим тебе одежду, да? — разбежалась уже она.

— Нет, — тут же категорически отверг её предложение Кондрат.

— Ну ладно, тебе мучиться.

— Ты лучше скажи, ты узнала, что там за праздник?

— Праздник плодородия. Знаешь, это чтобы…

— Урожай был хорошим, — кивнул Кондрат. — Только вот у них нет ни полей, ни плантаций, ради чего бы они могли его праздновать.

— Ну вот празднуют. Он идёт там вкупе с праздником дождя, так что там двойной праздник. Обещают, что там будет очень весело. С ближайших деревень будут съезжаться, чтобы его отпраздновать.

— Понятно… А ты откуда о нём узнала?

— Внизу в холле регистратор спросила за стойкой, не на него ли мы приехали. Говорит, очень чудное мероприятие.

— Чудное или чудесное? — уточнил он.

— Не вредничай, — отмахнулась Дайлин. ­— Знаешь, как я давно не выбиралась за пределы столицы в другие места? В последний раз с родителями только… — на мгновение на её лицо легла тень, которая быстро исчезла. — Так что это даже к лучшему, что тот мудак на тебя настучал. Отдохнём хоть как нормальные люди!

— Я думал, что аристократом престало отдыхать во всяких загородных клубах, охотничьих и так далее.

— Я не настолько стара, да и сейчас знаешь какая мода? Ездить в разные места! Особенно, говорят, пользуется популярностью заграница, или, если финансы скромные, север. И вот на юге, особенно на таких праздниках никто точно не был.

Почему-то Кондрату казалось, что больше рада Дайлин тому, что здесь вряд ли кто появится и осудит её за какую-нибудь глупость, потому что даже та одежда, что на ней, не сильно укладывалась в норму.

Разрешение на проверку банковских ячеек пришло в тот же день, когда начались народные гуляния. Даже если бы Кондрату никто не сказал, что намечаются праздники, догадаться было бы не сложно и самому.

Тихий пустоватый городок внезапно ожил, на пустых до этого тротуарах теперь было полно самых разных людей, а улицы украшали зелёные, розовые и жёлтые пёстрые украшения в виде шаров и гирлянд, которые развесили за ночь. Да и сам город полнился духом радости и празднеств, как в его родном мире перед Новым Годом, когда волшебство, казалось, можно почувствовать в воздухе на вкус. Если ты ребёнок, естественно.

Дайлин к этому дню тоже принарядилась в традиционные наряды, и это было даже немного странно на взгляд Кондрата. Она была аристократкой, как их называли, приверженец и хранитель устоев, традиций и порядка, которые впитывают с молоком матери. А здесь она будто прямо-таки отрывалась, словно решила для себя, что раз гулять, так гулять, пока никто не видит.