Первый Артефактор семьи Шторм (СИ) - Окунев Юрий

— Молодой человек, а вы кто? — спросил врач.

У него было длинное холёное лицо, тяжелая нижняя челюсть, будто он сейчас издаст лошадиное ржание и откусит тебе пальцы. Короткие, седые на висках русые волосы. Одет он был в приличный длинный костюм, в руках — кожаный портфель.

На руках врач носил три перстня, два из которых были простенькими артефактами. Ещё один артефакт, уже посложнее и посильнее, висел у него на груди на цепочке, в форме ручных часов.

— Я Сергей Шторм.

Лицо врача резко изменилось. С самодовольно-возмущённого оно стало испуганным.

— Простите, господин Шторм. Не признал в вас юного наследника, — чуть суетливо извинился врач. — Я слышал о случившемся. Это невероятная дерзость! Куда смотрит полиция? Примите мои соболезнования, молодой человек! В таком юном возрасте потерять всю семью…

Я уже открыл было рот, чтобы спросить доктора о том, что он знает, но Лиза на кровати сделала страшные глаза, и пока я чуть закашлялся (от смеха), она взяла разговор в свои руки.

— Евгений Сергеевич, спасибо вам за поддержку. Осмотрите, Сергея Ивановича, пожалуйста. За последние дни ему также пришлось пережить многое. Я не хочу, чтобы он заболел или того хуже.

Пока врач кивал Елизавете, я показал ей язык, после чего сделал невозмутимое лицо, чем вызвал широкую улыбку у Антона.

Врач пригласил меня присесть на стул рядом с постелью Елизаветы, чтобы меня было удобнее осмотреть.

Евгений Сергеевич аккуратно изучил моё лицо, померил температуру электронным градусником, попросил расстегнуть рубашку, чтобы прослушать грудь фонендоскопом. Проверил рефлекс на коленке и, конечно, попросил сказать: «А-а-а-а», пока он глядел ко мне в горло.

Затем он направил на меня руки и просветил зелёным светом. Прошла головная боль и перестали чесаться ссадины на руках после драки. Очень приятная магия!

— Физические вы более или менее здоровы, молодой человек, — сказал врач. — Требуется выспаться, наладить питание богатое протеином для роста и микроэлементами для крепкой иммунной системы. А также спорт! И всё будет в порядке. Осталось проверить последний показатель.

С этими словами он взял в руки часы на цепочке, откинул крышку и показал внутренности артефакта. Там оказалась шкала, набранная из небольших бледно-оранжевых кристаллов, соединённых небольшими серебристыми скобами.

— Последовательное подключение, умно, — не удержавшись, сказал я вслух.

— Вижу вы разбираетесь, — с каким-то самодовольством сказал доктор. — Новейшее изобретение. Позволяет тестировать магическое отклонение. Например, если Дар ослаб по какой-то причине или наоборот слишком высокий из-за чрезмерной стимуляции.

Я не успел придумать причину его остановить: он навёл прибор на меня и с интересом стал смотреть на показания. Моё сердце замерло, готовое разорваться на лоскутки.

— Ничего не понимаю, — пробормотал врач.

Он тряхнул, словно градусником, своим артефактом и снова навёл на меня.

— Не работает! — теперь в его голосе звучало возмущение. — Отдал за прибор столько денег, а он не работает!

Он перевёл артефакт на Лизу, затем на Антона. Тот никак не отреагировал.

— Позвольте?

Евгений Сергеевич перестал возмущаться и размахивать руками. Посмотрел на меня, будто впервые увидел. Потом на руку, которую я протянул в его сторону.

— Вы что-то хотите, молодой человек? — с подозрением спросил доктор.

— Позвольте, я гляну на ваш механизм. Обещаю, ничего не ломать, — с вежливой улыбкой сказал я.

Врачу потребовалось почти двадцать секунд, чтобы осмыслить мой вопрос.

— Господин Шторм, со всем уважением, — начал он медленно. — Но мне кажется, что каждому человеку нужно заниматься своим делом. Например, я — магистр Дара жизни, плюс дипломированный врач. Я лечу людей, понимаю как это делать.

— А я занимаюсь артефактами и понимаю, как их делать. И чинить.

Мои слова его не убедили, поэтому пришлось предложить другой вариант.

— Тогда предлагаю спор: я чиню ваш прибор. Если всё получается, то вы платите мне справедливую на ваш взгляд цену. Если нет — то я покрою ремонт у профессионала по полной ставке или даже покупку нового. По рукам?

Врач задумался, но в итоге коротко кивнул. С лёгким бормотанием он отдал артефакт мне.

— Если магометр сломается окончательно — оплатите ремонт, — убеждая скорее себя, сказал он.

Я уже не слушал старика и внимательно изучал конструкцию. Она не была лишена изящества, но при этом всё равно оставалась тяжеловесной и не такой продвинутой, как браслет, который бабушка навесила мне на левую руку.

На каждой оранжевом кристалле селенита были рунические письмена, сами кристаллы соединялись между собой серебряными проводками-скобами. Маленький размер был выбран явно для того, чтобы сократить время ожидания — большой кристалл будет долго прогреваться.

Подложка «циферблата» была сделана из тонкой металлической пластины, покрытой эмалью с нанесением отметок: от «мёртв» через «ноль» к «одарённый выше среднего». Золотистый корпус был на самом деле из титана — лёгкий, прочный и дорогой.

Проблема нашлась вскоре: между первым и вторым кристаллом разошлось крепление, слишком тонким был проводок. Ничего было говорить о том, чтобы починить его или спаять. Решение пришло через пару мгновений.

Я положил магометр на стул, сам достал серебряную монету из кармана, осмотрел резец, который прихватил из комнаты и быстрым движением отрезал от монеты тонкую полоску металла. А затем — ещё одну. От второй я отрезал серебряную нить.

Первой я отсёк ребристый край, а из второй сделал новую скобу. Скрутив её по подобию прошлой, я вставил её в пазы, проверил остальные (парочка шаталась), после чего направил прибор на Евгения Сергеевича. Кристаллы загорелись приятным светом и остановились на указателе «выше среднего», не дойдя до последнего кристалла.

— Вы одарённый человек, — сказал я, протягивая артефакт обратно.

Врач изучил свой драгоценный прибор, после чего просиял.

— Вы не меньше, молодой человек! Взять и починить такую сложную систему, так быстро! Вы настоящий артефактор!

— Да-да, настоящий артефактор семьи Шторм, — поддержала его Елизавета.

Я хотел оправдаться, но мысленно махнул рукой.

— Но давайте проверим, что покажет нам прибор!

Лиза показала результат выше среднего, а затем доктор навёл его на меня и через мгновение вдохнул, а выдохнуть забыл. Лиза подскочила с кровати и вперилась в показания. С глазами полными удивления она прочитала:

— Мёртв.

* * *

Роксана Привалова открыла глаза и увидела противный белый потолок. Сколько раз в детстве они видела его и как сильно его ненавидела не знал никто кроме неё. И брата. И вот, спустя столько лет, опять.

— Медсестра, — тихо позвала девушка.

Такие потолки, а ещё мерно-раздражающие звуки и успокоительно-отвратительные запахи были только в одном месте: в больнице. Она прекрасно понимала, почему здесь оказалась.

Сергей Шторм и его новые способности.

Как она сейчас хотела выжечь ему Дар! Также, как она сделала это с его старшим братом. Пока Сергей был беспомощен, они могли дружить и даже встречаться: её семья долго думала, прежде чем отказалась от мысли о браке. Будущей княгине нашли более интересную партию.

Но теперь, когда он стал одарённым, он представлял угрозу. Как наследник Хранителей и как свидетель.

— Медсестра! — громче и настойчивее позвала Привалова.

Через мгновение в палату зашла женщина в белом, но не медсестра.

— Как себя чувствуешь, Роксана Юрьевна? — спросила госпожа Воронова.

Её красные глаза смотрели внимательно, как на жертву, попавшую в ловушку. Девушка сжала губы.

— С каждой минутой всё лучше. Что со Штормом? Надеюсь, он погиб от моего пламени?

— Так это ты его хотела убить? — изогнув бровь спросила Воронова.

Девушка осеклась.

— Нет. Он направил поток воздуха на мой огненный шар, и он взорвался. Меня контузило, а его должно было зажарить.