Император Пограничья 12 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Насколько серьёзно? — уточнил я.

— Несколько дней работы, если повезёт, — Сазанов вздохнул. — Некоторые руны оплавились от перегрузки, когда я фокусировал луч. А два кристалла дали микротрещины ещё во время погони.

Я нахмурился. Эта информация была мне неизвестна. В моё время Маяк Жизни перемещали либо в разобранном виде на повозках, либо вообще строили на месте — о гонках по ухабам на скорости восемьдесят километров в час речи не шло. Трувор создавал артефакт для стационарной обороны крепостей, а не для мобильных операций. Значит, если понадобится использовать Маяк снова — придётся либо доставлять его заранее и неактивным, либо готовиться к дорогостоящему ремонту после каждого применения. Ещё одно ограничение, которое нужно учитывать при планировании.

Начался сбор трофеев.

Дружинники и маги методично обходили поле боя, вырезая кристаллы Эссенции из тел павших Бездушных. Я наблюдал, как Борис руководит операцией, разделив людей на группы — одни извлекали кристаллы, другие складировали их по размерам и цветам, третьи собирали куски Сумеречной стали, отвалившиеся от тела Кощея.

Металл представлял особый интерес. Пластины, столетиями сраставшиеся с некротической плотью, приобрели уникальные свойства. Они были тяжелее обычной Сумеречной стали, но при этом сохранили способность проводить и накапливать магическую энергию. Василиса осторожно подняла один осколок, покрутила в руках:

— Никогда такого не видела. Металл словно… живой. Чувствую в нём остаточные потоки энергии.

Когда начало темнеть, подсчёт был завершён. Захар, как всегда педантичный в учёте, зачитал итоги, водя пальцем по записям в толстой тетради:

— Титанический кристалл чёрного цвета — одна штука. Гигантских — шесть: четыре белых, один голубой, один зелёный. Крупных — двадцать четыре: семнадцать белых, четыре голубых, два зелёных, один пурпурный. Средних восемь штук: шесть белых, голубой и зелёный. Малых — ровно шестьсот, крошечных шесть тысяч двести девяносто девять… Общее количество — шесть тысяч девятьсот тридцать восемь кристаллов, — закончил старик, захлопывая записи.

Я уже прикидывал в уме стоимость. Без учёта титанического кристалла выходило около двадцати четырёх тысяч золотых рублей. Сам же чёрный титанический кристалл… Обычный белый стоил пятнадцать тысяч, а чёрный мог потянуть на семьдесят-сто тысяч. Целое состояние.

Вечером весь Угрюм праздновал. На главной площади разожгли костры, накрыли длинные столы. Пахло жареным мясом, свежим хлебом, квашеной капустой и фруктами. Дружинники рассказывали байки о битве, приукрашивая детали с каждым повтором. Женщины подносили кувшины с медовухой и самогоном, дети бегали между столами, таская сладости.

Я решил проявить великодушие. Спустился в подземный уровень цитадели, где держали пленников. Капитан Ибрагимов сидел на каменной скамье, уставившись в стену. При моём появлении вскочил, сжал кулаки.

— Пришёл поглумиться, маркграф?

— Пришёл предложить присоединиться к празднику, — спокойно ответил я. — Мы победили Кощея. Это повод для радости, даже учитывая наши… разногласия.

Лицо капитана исказилось. Жадность боролась с яростью, и яростью победила:

— Ты украл у меня кристалл! Минимум пятнадцать тысяч рублей! Моя доля составила бы треть! Знаешь, что я мог бы сделать с такими деньгами?

— Мог бы, если бы не явился с угрозами, — пожал плечами я. — Предложение остаётся в силе. Можете выйти, поесть, выпить. Или сидите здесь ещё трое суток, пока мозги не прочистятся.

— Пошёл ты! — выплюнул Ибрагимов. — Моё начальство узнает об этом! Сотник Алых Витязей лично займётся тобой! Ты пожалеешь, что связался с нами!

— Понятно, значит, вкус баланды тебе больше по душе, чем жареное мясо. Ради бога.

Пожав плечами, я развернулся и направился к выходу. За спиной послышались голоса других пленников:

— Капитан, вы с ума сошли? Он предлагал нормальные условия!

— Заткнись, лейтенант!

— Нет, не заткнусь! Вы нас всех подставили своей жадностью! Могли договориться по-человечески, но нет — полезли с угрозами!

Поднявшись наверх, я вернулся к празднику. Ярослава ждала меня у костра, в руке кружка с медовухой. Рыжие волосы пламенели в отблесках огня, серо-голубые глаза искрились весельем.

— Где пропадал, воевода? — улыбнулась она, протягивая мне вторую кружку.

— Навещал гостей. Безуспешно. Можно привести коня к воде, но пить его не заставишь…

Заиграла музыка — гармонь, балалайка, бубен. Народ потянулся в круг. Княжна схватила меня за руку, потащила танцевать. Мы кружились под быструю мелодию, смеялись, когда я путался в шагах. Ярослава была великолепна — раскрасневшаяся, с выбившимися из косы прядями, живая и настоящая.

Когда музыка стихла, мы внезапно оказались в тени амбара. Засекина прижалась ко мне, подняла лицо. Я наклонился, поцеловал её — сначала осторожно, потом всё более страстно. Она пахла дымом костра, мёдом и чем-то своим, пряным.

— Я думала, ты погибнешь сегодня, — прошептала девушка мне в плечо. — Когда увидела этого монстра…

— Всё позади, — погладил я её по спутанным волосам. — Мы справились. Вместе.

Праздник продолжался до глубокой ночи. Мы ели запечённого поросёнка с яблоками, пили терпкое вино из погребов острога, слушали песни и шутки. Василиса с Полиной устроили импровизированное соревнование по магии — создавали фигуры из воды и камня, под одобрительные крики зрителей. Даже угрюмый обычно Крылов позволил себе улыбнуться, наблюдая за весельем.

Наутро я проснулся в своей спальне. Рука Ярославы лежала у меня на груди, рыжие волосы разметались по подушке. Осторожно снял её руку, поцеловал в шею. Княжна что-то пробурчала во сне, перевернулась на другой бок.

Умывшись холодной водой из кувшина, я спустился на кухню. Заварил крепкий чай, добавил ложку мёда. Выйдя во двор, сел на крыльцо. Утреннее солнце золотило верхушки частокола, где дежурные меняли караул.

Достал магофон, набрал полученный ранее номер Владислава Резника. Гудки, щелчок, знакомый сухой голос:

— Прохор Игнатьевич? Доброе утро.

— И вам доброе, Владислав. Строптивая корова укрощена. Кристалл добыт.

Хмыканье на том конце:

— Превосходно. Надеюсь, процесс прошёл без осложнений?

— Если не считать ваших людей, которые до сих пор сидят в моей тюрьме — вполне гладко.

— Понимаю. Что ж, перейдём к делу. Какого качества кристалл?

— Чёрный. Титанический. Из Кощея на грани четвёртой трансформации.

Пауза. Слышно было, как Резник барабанит пальцами по столу.

— Чёрный, говорите? Это… внушительно. Такие встречаются крайне редко. Полагаю, вы хотите соответствующую цену?

— Полагаете верно. Обычный белый стоит пятнадцать тысяч. Чёрный должен стоить минимум в шесть раз дороже.

— Девяносто тысяч? — в голосе исполнительного директора появились нотки напряжения. — Это огромная сумма, маркграф.

— Это справедливая сумма. Можете проверить рыночные цены. Если такой кристалл вообще появлялся на рынке за последние годы.

Торг продолжался минут десять. Сошлись на восьмидесяти тысячах — я знал, что могу выжать больше, учитывая уникальность товара.

— Отлично, — сказал Резник. — Теперь о форме оплаты. Вы понимаете, маркграф, что такая сумма… У нас нет свободных средств для единовременной выплаты. Мы могли бы предложить рассрочку. Скажем, по десять тысяч в квартал?

Я усмехнулся. Классическое «утром стулья, вечером деньги».

— Владислав, я не бедствую. Этот кристалл может вообще остаться у меня. Сделаю какой-нибудь мощный артефакт. Для защиты острога, например.

— Ваше Сиятельство, давайте будем разумны…

— Я предельно разумен. Если у вас нет денег сейчас, предлагаю альтернативу. Кристалл ваш бесплатно. В обмен на долю в прибыли от нового узла Эфирнета, который вы на нём построите.

Восемьдесят тысяч — огромная сумма, но единовременная. А узел Эфирнета будет работать десятилетиями. Даже небольшой процент от прибыли за год может составить тридцать-тридцать пять тысяч. За два с половиной года — окупится полностью. За двадцать — многократно превысит любую разумную цену кристалла. К тому же, это создаст прецедент сотрудничества с корпорацией, откроет двери для будущих сделок.