Император Пограничья 12 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Кощей поднялся из воронки. Его раны от полученного удара уже затянулись, хотя энергия Маяка продолжала мешать полной регенерации. Монстр посмотрел на нас, парящих в воздухе, и его череп растянулся в подобии ухмылки.

Пластины Сумеречной стали на его теле зашевелились. Они двигались, словно живые, перетекая по некротической плоти. Часть брони собралась на правой руке твари, формируя подобие клинка длиной в два метра.

Кощей взмахнул трансформированной конечностью. Лезвие из Сумеречной стали прорезало воздух, и я почувствовал, как пространство искажается. Невидимый разрез пронёсся мимо в сантиметрах от моего лица — если бы не инстинкты, оттачиваемые веками битв, голова слетела бы с плеч.

— Он управляет металлом! — выдохнул Марков.

Я потянулся к мечу на поясе. Фимбулвинтер откликнулся на прикосновение холодом, пробежавшим по руке. Древнее лезвие из Ледяного серебра, выкованное в рудниках моей родины, помнило тысячи битв. На гарде всё ещё виднелись руны моего отца.

Выхватив клинок, я направил его на Кощея. Ледяное серебро засветилось изнутри морозным сиянием. Температура вокруг резко упала — дыхание превратилось в пар, на моей одежде появился иней.

— Я тоже так умею, — выплюнул я, поймав взгляд противника.

И сделал рубящее движение в воздухе. От лезвия Фимбулвинтера сорвалась волна абсолютного холода — полумесяц чистой зимы, несущийся к монстру. Воздух на пути атаки покрылся изморозью, капли влаги мгновенно превращались в снежинки.

Ледяной разрез врезался в Кощея, покрывая половину его тела толстой коркой льда. Монстр дёрнулся, его движения стали замедленными, неуклюжими. Некротическая плоть почернела от обморожения, пластины Сумеречной стали покрылись инеем.

Но тварь адаптировалась. Металлическая броня начала вибрировать, создавая трение и тепло. Лёд трескался и осыпался. Кощей сделал шаг, потом другой, набирая скорость несмотря на продолжающееся воздействие холода.

Новая атака — десятки металлических шипов отделились от его тела и полетели в нас, как стрелы. Я отбил часть защитным барьером, Засекина отклонила остальные воздушным потоком, но один всё же пробил насквозь плечо Маркову, который сосредоточился на армии под нашими ногами.

— На бастион! Несите Маяк на бастион! — крикнул я защитникам на стенах.

Дружинники подхватили артефакт и потащили его наверх. Краем глаза я засёк, как Виктор Сазанов склонился над кристаллами, что-то быстро перестраивая в рунной матрице. Уж не знаю, что именно он задумал, но надеюсь, не сделает ситуацию только хуже.

Кощей не собирался ждать. Он присел и прыгнул — прямо на нас, паривших в воздухе. Ярослава дёрнула нас в сторону, уводя из-под удара.

Я воспользовался моментом сближения. Фимбулвинтер пропел в воздухе, оставляя за собой морозный след. Лезвие встретилось с Сумеречной сталью, высекая сноп искр. Ледяное серебро оставило глубокую рану в боку твари между пластин брони.

Хлынувшая чёрная кровь, мгновенно превратилась в лёд от контакта с моим клинком. Кощей взревел и ударил в меня потоком чистой магической энергии. Как расточительно… Мощнейшая атака встретилась с моим защитным барьером, и тот едва выдержал, но меня отбросило прочь от Ярославы и Маркова. Я падал в море бездушных, уже видя их запрокинутые к небу пустые глазницы.

В полёте я взмахнул мечом по широкой дуге. Ледяное серебро засветилось морозным огнём, и от клинка во все стороны разошлась волна абсолютного холода. Трухляки и Стриги под точкой моего приземления мгновенно превратились в ледяные статуи, их гнилая плоть промёрзла насквозь.

А следом ударил Горный гнев. Почва содрогнулась, и из неё во все стороны вырвались каменные шипы высотой в человеческий рост. Сотни Бездушных пронзило снизу, их тела повисли на гранитных пиках как жуткие знамёна. Землетрясение расходилось кругами, создавая смертельное пространство радиусом в двадцать метров.

Упав, я успел воткнуть Фимбулвинтер в землю, используя его как якорь для торможения. Меч в моей руке продолжал излучать холод, замораживая тех тварей, что пытались прорваться через поле каменных шипов. Я крутанул клинком над головой, создавая ледяной вихрь — смесь снега и острых как бритва ледяных осколков разорвала ещё полсотни мертвецов.

— Готово! — раздался крик Сазанова с бастиона.

Маяк Жизни засветился по-новому. Вместо расходящихся волн из него вырвался сфокусированный луч — столб чистой жизненной энергии толщиной с бревно. Он ударил прямо в грудь Кощея, и я увидел, как некротическая плоть начинает буквально испаряться, но, что самое главное, не выдержали такой мощи и пластины Сумеречной стали. Даже у них был свой предел. Луч был слишком концентрированным. Он прожигал дыру прямо сквозь тело твари.

— Сейчас! Бейте в точку пробоя! — скомандовал я.

Полина и Элеонора снова ударили водой, целясь в прожжённую рану. Вельский послал Каменное лезвие туда же. Безбородко добавил струю пламени. Ярослава создала воздушное копьё и метнула его в ту же точку.

Я поднял Фимбулвинтер над головой. Вся магия Ледяного серебра сконцентрировалась в одной точке. Клинок засветился так ярко, что стало больно смотреть. С боевым кличем я выбросил поток абсолютного холода прямо в цель.

Комбинированная атака достигла цели одновременно. Взрыв отбросил меня на несколько метров. Когда дым рассеялся, я увидел Кощея, лежащего на земле. В его груди зияла дыра размером с колесо телеги. Пластины Сумеречной стали были разбросаны вокруг, некротическая плоть дымилась, отказываясь заживать.

И всё же монстр всё ещё шевелился, его конечности вяло подёргивались. Я подошёл ближе, держа Фимбулвинтер наготове. Пространство вокруг меня превратилось в зону смерти, промораживая каждого Бздыха, осмелившегося подобраться слишком близко.

Кощей… смеялся. Хриплый, булькающий звук вырывался из его разорванной глотки.

— Что смешного, тварь? — спросил я, останавливаясь в двух метрах от умирающего противника.

С треском череп повернулся ко мне. В пустых глазницах вспыхнул багровый огонь, но не ярости, а… распознавания. Ментальный шёпот скользнул по моему сознанию, холодный и бесстрастный:

«Хродрик… Это всё-таки ты… Я узнал тебя даже в чужом теле. Эта стать, эта манера держать меч… Клинок поёт в твоих руках, как пел когда-то в руках твоего отца. Он стоял до конца, а потом стал частью нас. Вся его сила, вся ярость — растворились в великом единстве».

Злость горячей волной пробежала по венам. Эта ходячая мерзость говорила о смерти моего отца как о чём-то обыденном.

«Любопытно, как история повторяется, — продолжал холодный голос. — Твой род всегда стоял на нашем пути. И всегда проигрывал. Три брата умерли в одну ночь… Младший — в безумии, став тем, что всегда презирал. Средний — в бою, от руки того, кому доверял. Старший — в спокойствии, сделав свой выбор. Я чувствовал, как ваши души покинули этот мир. Три досадных препятствия устранены за одни сутки».

Откуда эта тварь может знать о той проклятой ночи? Кто этот ублюдок такой? Тот, кто стоял за превращением Синеуса⁈

«Кто ты?» — мысленно прошептал я.

Кощей снова засмеялся, и чёрная кровь хлынула из его пасти.

«Уже никто. Когда-то я был… кем-то. Имел имя, прошлое, может быть, даже семью, но трансформация освободила меня от этого бремени. Я стал частью чего-то большего. Наша память хранит всё, что мы наблюдали, и знаешь что самое интересное? Ты должен быть мёртв. Но стоишь передо мной. Аномалия, требующая исправления. О, да, мы видели твою смерть. Мы увидим её вновь. Закат твоего рода. Закат твоего вида».

«Довольно», — сказал я, поднимая Фимбулвинтер.

«Да… довольно. Но, прежде чем я уйду, знай: Тот-кто-за-Гранью ждёт тебя. Время для него ничто. В конце концов энтропия всегда побеждает. Пустота всегда поглощает. Ты можешь отсрочить это, но не предотвратить. Мы… неизбежны. Когда-нибудь он придёт и сюда…»

Я вогнал Фимбулвинтер в открытую рану Кощея по самую гарду.

Эффект был мгновенным и ужасающим. От точки проникновения по телу монстра побежали серебристо-голубые прожилки инея, расползающиеся как трещины по стеклу. Кощей выгнулся дугой, его череп запрокинулся к небу в беззвучном крике. Пластины Сумеречной стали на его теле задрожали, пытаясь отторгнуть чужеродную магию, но Ледяное серебро, усиленное могущественной магией артефактора, было древнее, первозданнее.