Придворный Медик. Том 3 (СИ) - Аржанов Алексей

— Клянусь вам, Александр уже наказан, — принялся оправдываться Громов. — Я отправил его в Новгородскую область, к своему брату. В ближайшее время он при дворе больше не появится.

Ярослав Андреевич понимал, что лгать Романову бесполезно. Он видит своих собеседников насквозь. Цепляется за каждое слово.

Громову даже пришлось свалить всю вину на своего сына. Чёрт знает, как Романов узнал о его тайных планах, но спорить с ним нельзя. Более того, Михаил только что чуть не выбил признание из Ярослава Андреевича.

Если бы Громов начал оправдывать сына, то взял бы всю вину за произошедшие события на себя. А это породило бы уже совсем другой разговор. Одно дело, когда ссорятся обычные обитатели двора, и совершенно другое — когда в этих интригах участвует один из дворян, приближённых к совету императора.

— Я понял ваш посыл, Михаил Сергеевич, — покорно кивнул Ярослав Громов. — Никаких проблем от моей семьи больше не будет. Особенно по отношению к Павлу Булгакову. Может… Мы уже перейдём к хорошей новости?

— Без проблем, — расплылся в улыбке Михаил Сергеевич. — В конце недели намечаются дожди. Торжественная часть будет проходить на площади, поэтому я поручаю вам почётную задачу — разгонять тучи. Во дворце больше нет людей с таким даром, как у вас.

В этот момент Ярослав Громов понял, что унизительными оказались обе новости. Вместо знакомства с делегацией ему придется заниматься такой ерундой…

— Мой отец умер от таких же симптомов, — заявил опрошенный мной пациент. — Ему диагностировали рак толстого кишечника. Продержался он совсем недолго. Павел Андреевич, вы если найдёте у меня нечто подобное, не скрывайте, пожалуйста. Я морально готов. Хочу сразу же узнать правду.

Пациентом был молодой мужчина. Он работал механиком в местной автомастерской. Честно говоря, я сильно удивился, когда узнал, что при дворе даже такое здание есть. Но это логично. У всех дворян есть свои автомобили. У императорской семьи их несколько десятков — на все случаи жизни. Кто-то ведь должен следить за «здоровьем» техники.

— Правду я от вас утаивать не стану, Дмитрий Николаевич, — ответил пациенту я. — Но и с выводами не спешите. Давайте для начала обобщим. В стуле вы начали замечать кровь. При этом геморроя нет?

— Нет. Я уже был у проктолога. Прямую кишку обследовали, вот заключение, — мужчина протянул протокол осмотра.

Здоров.

Что ж, в данном случае это плохо. Чаще всего кровь в кале возникает из-за геморроя. И на мой взгляд, лучше бы он был не был здоров по проктологической части. Ведь другие кровотечения из кишечника часто имеют куда более серьёзные причины.

И рак — не исключение.

— Как бы вы описали боли в животе? — поинтересовался я.

— Чаще всего колики, — ответил он. — Точно определить, что болит и где болит, я не могу. Особенно после еды начинает раздувать. А работать стало и вовсе невозможно. Сами понимаете… Только капот откроешь, а уже тянет в туалет.

— М-м-м! Что я слышу? — с этими словами в мой кабинет ворвался Киммо Кайнелайнен. — Павел Андреевич, да вы скрыли от меня настоящее «золото»! Тут ведь явно пациент как раз по моей специализации.

Анастасия Ковалёва с опаской взглянула на меня. Видимо, боялась, что я сейчас взорвусь. Терпеть не могу, когда кто-то врывается в кабинет во время приёма. Она это знает.

Я того же Леонида Беленкова уже несколько раз выгонял из кабинета. Он — большой любитель влететь с какой-нибудь фразой вроде: «У нас там пациент уже одной ногой в могиле! Помогите, Павел Андреевич!»

Совсем не та фраза, которую хотят слышать люди в императорской клинике!

Но Кайнелайнену я всё же сделаю скидку. Кто знает? Может, у них в Финляндии так принято! Не хочу сходу оскорбить иностранного гостя, с которым мы ещё даже толком познакомиться не успели. А мне ведь с ним ещё целую неделю вместе жить.

Ничего, время ещё будет. Объясню ему, как правильно себя вести с пациентами позже.

— Вы правы, доктор Кайнелайнен. Специализация явно ваша. Можем осмотреть пациента вместе, — кивнул я, а затем перевёл взгляд на пациента. — Дмитрий Николаевич, это — гастроэнтеролекарь, специалист из-за рубежа. Вы ведь не будете против, если мы с доктором Кайнелайненом проведём небольшой врачебный консилиум?

— Разумеется, не против, — согласился пациент. — Лишь бы причину нашли. Жить-то хочется, господа!

— Что ж, господин Кайнелайнен, тогда приступим к осмотру, — предложил я.

Мы с финским лекарем встали с двух сторон от пациента и одновременно активировали свои «анализы». Я не знал, какой уровень магии у Киммо. Но раз он специализируется на гастроэнтерологии, значит должен охватывать несколько слоёв. Гастритом и язвой желудка эта специальность не ограничивается. Иногда нужно заглядывать в стенки кишечника, чем я сейчас и занимался. В этом здорово помогал «гистологический анализ».

— У нас два варианта диагноза, — хором произнесли мы с Кайнелайненом.

— После вас, Павел Андреевич, — улыбнулся финн.

— Болезнь Крона, — предположил я.

— Или язвенный колит, — добавил он.

Пациент удивлённо смотрел то на меня, то на Киммо.

М-да… Вечная проблема дифференциальной диагностики. Часто эти два заболевания не так уж и просто отличить друг от друга. Оба вызывают схожие симптомы, оба поражают кишечник. Оба хронические и лечатся с большим трудом. Как правило, даже не излечиваются. Всё зависит от стадии.

Но есть пара деталей, по которым можно их отличить.

— Вижу поражение глаз, суставов и печени, — подметил Кайнелайнен. — Дмитрий Николаевич, двигаться в последнее время стало труднее?

— Да, но я думал, что это из-за тяжёлой работы. Но на зрение не жалуюсь! — ответил он.

— Эти симптомы можно отнести и туда, и туда, — продолжил рассуждать я. — Меня больше смущает состояние подвздошной кишки. Она сужена. А слизистая кишечника напоминает булыжную мостовую.

— Полностью с вами согласен. Диагноз уже напрашивается, — кивнул финн.

— Скорее всего, это — болезнь Крона. Пациента нужно госпитализировать и назначить поддерживающую терапию. Тогда мы быстро сведём симптомы в ноль.

— А как же заключение проктолога? — Кайнелайнен подхватил протокол, который принёс пациент. — Прямая кишка в полном порядке. Никаких проблем нет. А при болезни Крона она…

— Проктолог ошибся, — поставил точку я. — Не хочу клеветать на коллегу, но я своими глазами вижу, что воспаление есть и в заднем проходе.

— Браво, — улыбнулся Кайнелайнен и взглянул на часы. — Мы управились всего за полторы минуты. Лично у меня это — новый рекорд.

Не стану спорить, вдвоём мы действительно очень быстро разобрали все симптомы по полочкам. Кайнелайнен — хороший специалист. Не жалею, что именно мне доверили проводить ему экскурс по клинике. Опытом мы точно сможем обменяться.

Через пару минут нашего пациента уже сопроводили в отделение гастроэнтерологии. Киммо пообещал, что посетит Дмитрия Николаевича и пообщается с его лечащим врачом на тему дальнейшей тактики лечения.

— Предлагаю всех подобных пациентов разбирать вместе, Павел Андреевич, — сказал Киммо, когда мы остались наедине. Анастасия Ковалёва понесла историю болезни в отделение, а финский лекарь присел на её место.

— Я только «за». Кажется, у меня в дневном стационаре много больных с кишечными проявлениями. Можем и туда заглянуть, — предложил я.

— Буду признателен. И обязательно отплачу вам за это своими знаниями. У нас есть кое-что общее, — заявил Киммо. — Вы ведь хотите узнать, как…

— Павел Андреевич! — в дверях моего кабинета появился Гаврилов.

Ну вот, опять. Сто раз уже просил коллег: не выносить мою дверь.

— Что опять случилось, господин Гаврилов?

— Ломоносов, — коротко ответил он.

— Дайте отгадаю: он опять документацию тасует, чтобы нас обогнать? Не успеет. До подведения итогов осталось всего полтора часа.

— Вы не поняли, Павел Андреевич. Максим Владимирович госпитализирован. В тяжёлом состоянии. Главный лекарь приказал взять под контроль ещё и его отделение.