«Сказано в "Хуайнань-цзы": в древние времена четыре колонны, поддерживающие небо, обрушились, и девять континентов пошли трещинами. Земля отказалась нести свой груз, а небо — стоять над головой. Из небесных дыр на землю просочился жар, и запылали леса, а в земле образовались провалы, через которые хлынули подземные воды. Люди оказались бессильны перед стихией. И тогда Нюйва собрала множество разноцветных камней, расплавила их на огне и заделала небесные дыры. Чтобы укрепить небо, Нюйва отрубила ноги гигантской черепахи Ао и поставила их на четырех частях света в качестве подпорок, державших небосвод. Она усмирила стихию, освободила людей и установила мир, то есть снова спасла человечество.»
В следующем абзаце было написано:
«Черепаха Ао сама даровала ей свои ноги, и Нюйва была безмерно ей благодарна. Четыре колонны надёжно удерживали небосвод. И тогда Куньлунь провозгласил: камень, ещё не стар, но опустошён; вода, ещё не холодна, но уже скована льдом; тело, ещё не жившее, но уже мертво; душа, ещё не сгоревшая, но расколотая на части… Таковы невероятные четыре святыни, спрятанные там, куда нельзя дотянуться. И не будет в них нужды, пока небо вновь не обрушится, а земля не осыпется крошкой. А до тех пор в мире будет царить покой.»
Погладив Да Цина по спинке, Юньлань медленно произнёс:
— Тут сказано, что всё людское зло происходит от земли, и что Нюйва использовала отрубленные ноги черепахи Ао, чтобы поддержать небосвод. Куньлунь и четыре святыни… Горы не говорят, а значит, тут написано о владыке Куньлуне. А ещё мне знакомы эти строки.
— Откуда?
— Я слышал их у Столпа Природы, — сказал Юньлань. — Если это те же самые четыре реликвии… Значит ли это, что если собрать их вместе, то можно получить доступ к четырём колоннам, на которых лежит небосвод?
Да Цин помотал головой:
— Чушь какая-то, у меня из-за тебя голова заболела.
Юньлань не обратил на него внимания.
— Пять камней потребовалось, чтобы починить дыры в небесах. Если я прав, значит, четыре колонны были необходимы, чтобы стабилизировать землю… Да, всё встаёт на свои места: Призрачная Маска хочет собрать четыре мистических реликвии, чтобы добраться до этих колонн и разрушить их.
Да Цин подозрительно принюхался к пальцам Юньланя, которые всё ещё слабо пахли его кормом, и спросил:
— Кто такой эта Призрачная Маска?
Юньлань вкратце пересказал ему случившееся у Столпа Природы.
— Он носит маску, но есть у меня одно подозрение относительно того, как он выглядит.
— Это какое? — сощурился Да Цин.
— Боюсь, они с Шэнь Вэем очень похожи, — вздохнул Юньлань. — Шэнь Вэй… Он слишком много хранит при себе. При этом добр ко всем, кроме себя самого, и мне до сих пор неясно, отчего он так к себе холоден. Я волнуюсь за него.
— С чего бы это? — хмыкнул Да Цин.
Вместо ответа Юньлань вдруг убрал ноги со стола и сел ровно.
— Здесь кто-то есть, — прошипел он Да Цину.
В тот же миг раздался тихий, медленно приближающийся отзвук шагов. Воздух стремительно похолодел, и окна задрожали от северно-западного ветра. Юньлань спокойно вытащил из ящика пучок благовоний, поджёг и воткнул в пустую вазу для цветов на своём столе, а затем достал ещё и пепельницу и запалил немного бумажных денег. Дымок взвился к потолку. Юньлань аккуратно отложил книгу и налил себе горячего чая.
Помня, что произошло в прошлый раз, нежданный гость остановился за дверями и тихо произнёс:
— Прошу прощения, лорд Хранитель. Я явился к вам без приглашения прямиком из ада. Будете ли вы любезны впустить меня?
Юньлань смахнул с лица напряжение и прочистил горло.
— Прошу, входите.
Дверь медленно приоткрылась, и гость немедленно почувствовал запах благовоний и жертвенных денег (которые, как известно, открывают любые дороги), и безучастное выражение его лица сменилось улыбкой.
— Хранитель слишком добр.
Увидев, кто явился к нему в офис, Юньлань на миг опешил, но сразу взял себя в руки и поднялся с места.
— Что привело вас ко мне, Ваша Честь?
Судья продолжал улыбаться, словно его прислала не преисподняя, а какая-нибудь доброжелательная курьерская служба.
За положенным обменом любезностями они с Юньланем уселись друг напротив друга: на поверхности — сплошная вежливость, а внутри — с трудом сдерживаемое отвращение. Да Цин запрыгнул Юньланю на колени и обернул хвост вокруг запястья Юньланя. Его изумрудные глаза, не отрываясь, смотрели на судью, словно оберегая Юньланя от беды.
— Прошу прощения за беспокойство, — наконец, посерьёзнел судья. — Но у этого визита есть основания. Просьба, с которой Хранитель должен помочь мне, если ему не безразличны судьбы невинных людей.
— Вы мне льстите, — отмахнулся Юньлань. — Я обычный человек, который знает пару трюков. Благодарю, что изображаете меня значительной фигурой, но я всего лишь мелкая сошка и не знаю, как реагировать на такую откровенную лесть. Продолжайте же: если я в силах помочь, то сделаю для этого всё возможное.
Судья вздохнул: он явно ожидал, что Юньлань начнёт задавать вопросы, но тот старательно делал вид, что ничегошеньки не понимает, и пришлось судье спрашивать самому:
— Хранитель не заметил этим вечером странной активности ворон?
Юньлань делано удивился:
— Нет. Весь вечер провёл с мамой у телевизора — смотрели повтор новогодних выступлений. А что случилось?
