Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— Погодите, — он внимательно посмотрел на отломанный кусок, потом на весы рядом с прилавком. — Взвесьте.

— Зачем? — насторожился продавец. — Я на глаз отмерил, всегда так делаю.

— Взвесьте, — твёрдо повторил Матвей.

Продавец нехотя положил кусок на весы. Стрелка показала чуть больше трети фунта.

— Смотрите, — Матвей указал на весы. — Треть фунта. Вы сказали — полфунта за шесть монет, согласились на пять. Значит, пять копеек за полфунта, а дали треть фунта. Это обман.

Варя мгновенно всё поняла, и её лицо стало жёстким:

— Ты что, нас за дураков держишь⁈

— Да я просто ошибся! — забормотал торговец, бледнея. — Отломил меньше, чем думал…

— Не ошибся, — спокойно сказал Матвей. — Вы специально отламываете меньше, когда покупатель не проверяет вес. Мой отец был купцом. Он научил меня распознавать такие фокусы ещё в детстве. На глаз полфунта от трети не отличишь, если не знаешь, но разница в деньгах — две монеты. За день на таких обвесах можно заработать довольно много.

Продавец открыл рот, но Варя его опередила:

— Давай полный вес и еще немного сверху или я пойду к старосте рынка и расскажу, что ты покупателей обвешиваешь. Тебя с этого места выгонят так быстро, что следы не успеешь замести.

Торговец, чертыхаясь, отломил ещё кусок и положил на весы. Теперь стрелка показала ровно полфунта. К этому куску он доложил еще небольшой кусочек.

— Вот так правильно, — кивнула Варя, забирая щелок.

Когда они отошли подальше, Варя остановилась и впервые посмотрела на Матвея с настоящим уважением:

— Как ты это увидел? Я бы ни за что не заметила!

— Опыт, — просто ответил Матвей. — Отец возил меня на ярмарки. Говорил: «Купец должен видеть обман за версту, иначе разорится». Обвес — самый старый трюк. Продавец называет вес, который покупатель не может проверить на глаз, отламывает меньше, забирает полную цену. За день так можно украсть монет двадцать чистыми.

Варя медленно кивнула:

— Значит, твой отец действительно был купцом. Хорошим купцом.

— Был, — тихо согласился Матвей.

Варя помолчала, потом неожиданно протянула ему руку:

— Ладно. Теперь мы с тобой команда. Вместе нас не обведут.

Матвей пожал её крепкую, мозолистую ладонь и улыбнулся.

— Пошли обратно. Мастер, небось, заждался.

По пути домой она уже не молчала так упорно, а иногда даже объясняла, где какой торговец сидит и у кого что лучше покупать. Лед между ними был сломан.

Алексей

Пока Варя и Матвей отправились на рынок, я занялся очагом. Дров осталось мало — на сегодня хватит, но завтра придётся покупать. Я аккуратно разложил поленья, подложил сухой трут и высек огонь кресалом. Пламя разгорелось неохотно — дрова влажные стали из-за худой крыши дровенника.

Пока огонь набирал силу, я осмотрел главную комнату при свете. Работы — непочатый край, но начинать надо с малого.

— Ну что, ребята, — обратился я к детям, — покажем этому дому, кто здесь теперь хозяин?

— Покажем! — хором откликнулись они.

Я раздал метлы и тряпки, сам взял самую большую метлу и начал выметать угол у двери — там скопилась целая гора мусора.

— Смотрите, как надо, — показал я детям. — Сначала углы, потом от стен к центру. Иначе будете гонять одну и ту же грязь по кругу.

Дети включились в работу азартно, превращая уборку в соревнование — кто больше мусора соберёт, кто лучше отмоет свой участок пола. Я работал вместе с ними, показывая пример. В парижском ресторане я не раз драил кухню после смены — повар, который брезгует грязной работой, никогда не станет настоящим профессионалом.

— Петька, — окликнул я старшего мальчишку, заметив, что он пропустил угол, — смотри, здесь пыль осталась. Ещё раз пройдись.

— Сейчас, мастер! — откликнулся тот и принялся старательно выметать.

Маша мыла окна, стоя на табуретке — я придерживал её, чтобы не упала. Семка с младшими таскал мусор во двор. Даже маленький Гриша старался помочь, подметая свой крошечный участок пола детской метёлкой, которую мы сделали из пучка соломы.

«Хорошие дети, — думал я, наблюдая за ними. — Просто нужен порядок и цель. И человек, который покажет пример».

Когда Варя и Матвей вернулись с продуктами, комната уже выглядела совершенно иначе. Пол был вымыт, окна — чистые, мусор вынесен. Даже пахло свежестью, а не затхлостью. Я только что закончил протирать последний подоконник.

— Ничего себе, — присвистнула Варя, оглядываясь. — Дом не узнать.

— Мы старались! — гордо заявил Петька. — Мастер с нами вместе убирал!

— Молодцы, — кивнул я, вытирая руки о тряпку. — А теперь все моем руки и готовимся к завтраку. Матвей, разводи огонь посильнее — будем кашу варить. Варя, помоги мне с продуктами.

Следующий час прошёл в приятных хлопотах. Я готовил кашу в большом чугунке, который нашёлся в кладовке. Крупа хорошо разбухала в молоке, я добавил щепотку соли, затем масло и мёд. Варя стояла рядом, удивлённо наблюдая, как я превращаю простые продукты во что-то, от чего по кухне расходился аппетитный аромат.

— Ты точно не колдун? — спросила она, вдыхая запах готовящейся каши.

— Повар, — улыбнулся я, помешивая деревянной ложкой. — А это почти то же самое. Смотри и учись.

Каша в чугунке булькала. Я снял его с огня и поставил на край очага, где жар был слабее.

— Видишь, как каша густеет? — показал я Варе. — Сейчас самое время добавлять мёд, но не сразу весь, а постепенно. На такой объём — примерно три больших ложки. Это где-то одна часть мёда на десять частей каши.

Я зачерпнул ложку мёда из горшочка.

— Главное — температура. Если каша слишком горячая, мёд потеряет половину вкуса и аромата. Поэтому я её сначала снял с огня. Чувствуешь? — я подставил руку над чугунком. — Ещё горячая, но уже не кипит. Вот теперь можно.

Я добавил первую ложку мёда и начал медленно, круговыми движениями вмешивать его в кашу.

— Смотри внимательно, — сказал я. — Ложкой работаем со дна вверх, как будто поднимаем кашу со дна и переворачиваем её. Не круги по поверхности — это бесполезно. Мёд тяжёлый, он сразу опустится на дно и там и останется, если не мешать правильно.

Варя наклонилась ближе, следя за моими движениями.

— Вот так: ложку на дно, зачерпнул, поднял наверх, перевернул и снова. По кругу, но каждый раз со дна. Видишь, как мёд распределяется золотистыми прожилками? Вот это правильно.

Я добавил вторую ложку мёда и продолжил вмешивать тем же способом.

— И никогда не добавляй весь мёд сразу, — предупредил я. — По частям, постепенно вмешивая каждую порцию, иначе получится комом на дне — снизу приторно сладкая каша, сверху пресная.

— А масло когда? — спросила Варя, с интересом наблюдая за процессом.

— Масло — в самом конце, когда мёд уже распределился, — объяснил я. — Оно тает на горячей каше и создаёт сливочную плёнку, которая запечатывает вкус и аромат. Смотри.

Я добавил последнюю ложку мёда, тщательно вмешал, а потом положил сверху хороший кусок сливочного масла — примерно столовую ложку на весь чугунок.

— Теперь накрываем крышкой и даём постоять пару минут, — сказал я, прикрывая чугунок. — Масло растает, каша напитается его вкусом, а потом, когда будем раскладывать по мискам, ещё добавим по маленькому кусочку масла в каждую — для красоты и вкуса.

— Сложно, — задумчиво сказала Варя. — Я всегда думала — каша это просто каша. Воду налил, крупу засыпал, сварил и всё.

— Может и так, — согласился я. — Но разница между «просто кашей» и «правильной кашей» — это разница между едой для выживания и едой для жизни. Первая тебя накормит. Вторая ещё и душу согреет.

Варя помолчала, глядя на чугунок, из-под крышки которого поднимался ароматный пар.

— Научишь меня готовить так? — неожиданно спросила она.

— Конечно, — кивнул я. — Если хочешь учиться — научу. В будущем заведении хорошие повара нужны будут.

В её глазах мелькнуло что-то похожее на надежду.