Имперский повар. Трилогия (СИ) - Фарг Вадим

– Ну, что сидим, мужики? Чего репу чешем? – пробасил он. – Парень дело говорит! Мы всю жизнь горбатимся на своей земле, а потом приходит какой‑то хмырь в блестящих ботинках и указывает нам, как жить? Да пошли они! Я – за! За эту… как её… Гильдию! Звучит красиво!

Он посмотрел на деда Матвея. Старик медленно поднял на меня глаза. Смотрел долго, изучающе, словно пытался заглянуть мне в самую душу.

– Слово держишь, повар? – скрипучим голосом спросил он.

– Держу, Матвей Семёнович, – твёрдо ответил я.

Он медленно кивнул.

– Тогда и я с вами. Хватит. Натерпелись.

Павел посмотрел на жену. Анна робко улыбнулась и ободряюще сжала его руку. Он выдохнул и тоже кивнул.

– Мы тоже… мы тоже в деле.

Глава 22

Фермеры выходили из тёплого, пахнущего едой зала «Очага» обратно в холодную тёмную ночь, но теперь эта ночь казалась им не такой уж и страшной. Я видел это в их глазах. Страх, с которым они сюда пришли, сменился азартом. Надеждой. Чувством, что они не одни.

Коля‑Гром, уходя последним, так грохнул меня своей ручищей по плечу, что у меня, кажется, позвоночник осыпался.

– Ну, повар, ты даёшь! – проревел он. – Голова! Настоящий фельдмаршал! За такую идею и за такую свинину – да я за тобой хоть на край света!

Дед Матвей, как всегда, был немногословен. Он просто подошёл, посмотрел на меня и крепко пожал мне руку. Его ладонь была твёрдая и шершавая. И в этом простом, мужском рукопожатии было больше доверия и обещаний, чем в сотне подписанных контрактов.

Когда за последним из них наконец‑то закрылась дверь, я просто рухнул на стул. Тело гудело от усталости, но мозг, наоборот, работал на бешеных оборотах. Я чувствовал себя жонглёром, который только что подбросил в воздух десяток горящих факелов. Выглядело это эффектно, но теперь их нужно было как‑то поймать и не спалить всё к чертям. Идея, брошенная фермерам на эмоциях, теперь требовала холодного расчёта. Её нужно было превратить из красивого лозунга в работающий механизм.

Я пододвинул к себе чистый лист бумаги, который Настя использовала для записи заказов, и взял огрызок карандаша.

Энтузиазм – штука хорошая, но на нём одном далеко не уедешь. Он сгорает быстро, как охапка сухих дров в печи. А чтобы костёр горел долго и ровно, нужна система. Структура. Чёткий, понятный план.

Я никогда не учился на экономиста. Моими университетами были кухни, рынки и подсобки московских ресторанов. Но за десятки лет в этом бизнесе я научился главному: любой успешный проект – это не только красивая картинка, это в первую очередь крепкий фундамент и надёжные несущие стены. И сейчас я собирался стать архитектором.

Первое, что я нарисовал, был большой, кривоватый квадрат в центре листа. «Общий склад», – коряво вывел я под ним. Всё в одном месте. Чисто, сухо, надёжно и под моим личным контролем.

От склада я провёл жирную стрелку в сторону. Рядом, пыхтя от усердия, нарисовал что‑то, отдалённо напоминающее грузовик с колёсиками. «Транспорт», – подписал я. И добавил в скобках: «(Деньги Доды)». Это был мой главный козырь на ближайшее время. Своих денег на покупку даже захудалой машины у меня не было. Но у меня был Максимилиан Дода. Серьёзный, хваткий мужик, который уже вложился в мою идею. Он любит умные слова вроде «инвестиции в инфраструктуру». Уж на такую «мелочь», как подержанный грузовичок, он точно раскошелится. Я ему это красиво преподнесу.

Дальше – самое важное. Лицо нашего дела. Бренд. Люди покупают историю. Уверенность в том, что их не обманут. Я задумался, погрыз кончик карандаша и попытался нарисовать логотип. Получилось, конечно, криво, как курица лапой, но идея, кажется, была ясна. Простой зелёный лист, какие рисуют дети в садике, заключённый в круг, похожий на шестерёнку. Природа и производство. Простота и надёжность. Под рисунком я вывел печатными буквами: «Зелёная Гильдия». Этот знак будет стоять на каждом мешке, на каждой туше, на каждой банке с соленьями. Это будет гарантия того, что внутри – не химическая дрянь, а честный, живой продукт.

Я откинулся на спинку стула, оглядывая свой примитивный чертёж. Склад, транспорт, бренд. Фундамент был заложен. Несущие стены намечены. Но в любом хорошем здании должен быть свой пентхаус. Так сказать, «вишенка на торте». То, что делает его уникальным и чертовски дорогим.

Я снова наклонился над листом и в самом низу, под основной схемой, сделал жирную приписку: «Магические ингредиенты (лунная мята, светящийся мёд и т. д.) = ЭКСКЛЮЗИВ». Это было моё нерушимое правило. Я готов был делиться с фермерами прибылью от обычной еды, от картофеля и мяса. Но магия… магия останется моей. Это был мой главный козырь. Я строил честную республику, но королём в ней всё равно оставался я.

– Игорь…

Я поднял голову. Передо мной, сбившись в тесную кучку, стояла вся моя команда. Они закончили с уборкой и теперь смотрели на меня и мои записи с азартом и интересом.

– Это… просто обалденно! – выдохнула Даша, и в её зелёных глазах плескалось такое искреннее, неподдельное восхищение, что мне стало немного не по себе.

Вовчик, стоявший за её спиной, только энергично закивал, не в силах подобрать нужных слов.

Я устало улыбнулся.

– Ребята, вы чего? – я потёр затылок. – Рано радуетесь. Мы только в самом начале пути. Даже не в начале, а ещё только на подъезде к нему. Сейчас начнётся самое сложное и скучное. Бумажки, разрешения, поиск этого самого склада, ругань с чиновниками… Весь этот нудный, бумажный ад, от которого хочется выть на луну.

Я обвёл их серьёзным взглядом, немного сбивая их восторженный настрой.

– Так что у нас с вами сейчас есть ровно два варианта. Либо мы все дружно сжимаем булки и начинаем пахать так, как никогда в жизни не пахали. Пахать до кровавых мозолей и чёрных кругов под глазами. Либо мы можем прямо сейчас сесть вот за этот стол, обнять друг друга и начать плакать в подушку о том, какая несправедливая штука жизнь и как всё тяжело. Я выбираю первое. Кто со мной?

Я положил свою руку на стол, ладонью вниз. Просто, без всякого пафоса, как будто предлагал им взять по куску пирога.

Секунду они смотрели на мою руку, а потом, не сговариваясь, двинулись вперёд. Первой свою ладошку, горячую и немного влажную от работы, положила сверху Даша. За ней – тонкая и прохладная рука Насти. И последним свою ладонь пристроил Вовчик.

Мы стояли так несколько секунд, молча. Всё было сказано. Наша маленькая, разношёрстная команда была сформирована. Окончательно и бесповоротно.

Я первым убрал руку и посмотрел на сестру. На её лице всё ещё сияла счастливая улыбка, но в глазах стояла взрослая решимость.

– Настюш, – сказал я, и мой голос прозвучал неожиданно мягко. – Позвони своему Кириллу. Скажи, пусть завтра выходит на стажировку. Судя по всему, нам понадобятся все рабочие руки, какие мы только сможем найти.

Утро началось с тихого скрипа двери. Я как раз заканчивал протирать старые столы, готовясь к грядущим переменам, когда на пороге кухни появился тот самый Кирилл.

Высокий парень, немного сутулый, с простым, ничем не примечательным лицом и на удивление спокойными глазами. Он не стал лезть с рукопожатиями или расспрашивать, как дела. Просто молча кивнул мне, будто мы сто лет знакомы, снял свою потёртую куртку, повесил её на гвоздик и, оглядевшись цепким взглядом, направился прямиком в угол, где стояли мешки с овощами.

Я продолжал возить тряпкой по столешнице, но теперь наблюдал за ним краем глаза. Он без единого слова взял мешок картофеля, высыпал добрую часть в раковину и принялся за работу. И вот тут я понял, что парень‑то не так прост, как кажется. Нож в его руках двигался быстро, чётко, экономно, срезая кожуру тонкой, почти прозрачной спиралью. Ни одного лишнего движения, ни одного потерянного грамма продукта. Очищенные клубни падали в воду с глухим, приятным стуком.