Адвокат Империи 12 (СИ) - Фабер Ник

Все они были рабами. Имуществом семьи Харроу. По его словам, большая часть из них относились к «потомственным». И с точки зрения банальной логики вряд ли должны были быть рады своему положению. Тем не менее это было не так. Или же мне такие пока не встретились.

А вот что можно было сказать абсолютно точно — все они любили свою хозяйку. Тут у меня не было ни малейших сомнений. Их эмоции по отношению к ней имели лишь положительные оттенки. Ни капли злости или ненависти из-за своего положения. Как сказал Молотов, Эдвард никогда не был сторонником жестокого обращения со своими людьми. Он тратил свои деньги, обеспечивая их хорошим жильём, комфортными условиями жизни и всем необходимым.

Конечно же, подобное не было единичным случаем. Учитывая современность, многие другие землевладельцы, в особенности на севере, были довольно лояльны к своим рабам. Блин, даже мысленно произносить это слово было противно, но что поделать.

Продиктовано это было не только человеколюбием, но и банальной практичностью. Условия жизни в северных штатах были куда более суровыми, чем на юге. Так что подобные повышенные траты имели свои преимущества.

Но имелась и обратная сторона. Многие другие землевладельцы, в особенности те, кто жил в южных штатах, склонялись к более ортодоксальным принципам. Используй, пока не сломается, а когда сломается — выкинь и замени новым.

Казалось бы, тут не было ничего странного. Но я ощутил, как наполнивший мне бокал слуга вздрогнул, стоило только Анне упомянуть имя Генри Харроу. Похоже, его тут не жаловали.

Но всё это лирика. Сейчас важно другое. Кажется, я теперь окончательно понял причину, по которой Анна не могла принять предложение Смита.

Причину, которую она хранила в тайне ото всех ради собственной безопасности.

Глава 6

Она сидела перед зеркалом, убирая нанесённый ранее макияж. Не то чтобы он был ей необходим. Валерия Лазарева вполне могла бы обойтись и без него, ограничившись природной красотой, которая не сильно померкла с возрастом. Тем не менее порой она позволяла себе использовать косметику, чтобы подчеркнуть отдельные детали и сделать нужные акценты.

А ещё для неё это было чем-то вроде небольшого ритуала. Точнее, часть этого ритуала. За её спиной, в просторной ванной комнате, уже было всё подготовлено. Большая стоящая на ножках ванна с горячей водой только и ждала, когда женщина наконец закончит, чтобы погрузиться в неё и отдохнуть после тяжёлого, наполненного встречами дня.

Как раз в тот момент, когда Валерия почти закончила, в дверь ванной негромко постучали.

— Это я, — услышала она знакомый голос.

— Можешь зайти, — не оборачиваясь произнесла Валерия, откладывая салфетку на столик, и улыбнулась собственному отражению в зеркале.

Эта его черта всегда забавляла женщину. При всей его властности и страсти к тотальному контролю своего окружения Павел никогда за всё время их отношений не позволял себе врываться в ванную, когда она находилась там. Ни единого раза. Лишь ограничивался стуком в дверь, ожидая её ответа. Почему? Зачем? Она не знала. Просто приняла это как правило какой-то неведомой ей игры и следовала ему.

Дверь за спиной тихо открылась. Её муж, одетый в костюм-тройку без пиджака, зашёл внутрь и прикрыл за собой дверь.

— Как съездил? — поинтересовалась Валерия, придирчиво осматривая своё лицо в зеркале, и с лёгким вздохом разочарования обнаружила ещё несколько крошечных новых морщинок вокруг глаз.

— Плодотворно, — отозвался её супруг. — Мы подписали соглашение с Армфельтами.

— Выгодное? — спросила Валерия больше для того, чтобы поддержать разговор. Она и так знала, что иначе быть не могло.

Что её муж умел лучше всего — так это получать то, что он хочет. По крайней мере, в большинстве случаев. Что и подтвердилось следующими его словами.

— Других я и не подписываю, — фыркнул он с довольными нотками в голосе.

Подойдя к ванне, он присел на её край, потрогав пальцами покрытую густой пеной воду.

Заметив, как он едва заметно поморщился, Валерия отвернулась, скрывая лёгкую улыбку. Что-что, а вот к её непонятной любви к горячим ваннам Павел так и не смог привыкнуть. Даже после стольких лет.

— Скоро принадлежащая нам часть порта во Владивостоке заработает на полную, — продолжил он. — А благодаря торговым связям Армфельтов этот процесс ускорится. Через пять месяцев, может быть, семь мы начнем возвращать те средства, которые вложили в его модернизацию. А ещё через год выйдем на чистую прибыль…

Незримо для мужа Валерия закатила глаза. Стоит дать ему возможность, и Павел будет говорить о своей работе бесконечно. Впрочем, какой мужчина не любит похвастаться своими победами? Разве гордыня и тщеславие такие уж страшные грехи?

Тем не менее она знала несколько трюков, с помощью которых могла с лёгкостью переключить внимание своего супруга на, скажем так, более… важные вещи.

Встав со стула, Валерия повернулась и, пока Павел продолжал рассказывать о делах, направилась к ванне. Коснулась пояса своего халата. Чтобы развязать его, ей хватило одного ловкого движения пальцами. Поведя плечами, она позволила белоснежному мягкому одеянию соскользнуть с неё и упасть на пол.

— Кажется, ты рассказывал о делах, — напомнила она, пройдя мимо замолчавшего супруга.

— Да, — вздохнул он, не сводя с неё глаз. — Кажется, рассказывал.

Улыбнувшись, Валерия перешагнула через борт ванны и с наслаждением опустилась в прикрытую пеной горячую воду. И она прекрасно знала, что его глаза не пропустили ни одного её движения. Да, пусть они не всегда были согласны с действиями друг друга. могли иметь разные взгляды на одни и те же события. Даже расходиться во взглядах и ругаться.

Но чего она никогда не могла у него отнять — это того восхищения, с которым Павел каждый раз смотрел на неё. Столько лет прошло, а огонь в его глазах не угасал ни на секунду с той ночи, когда они скрепили свой союз узами брака и легли в постель как муж и жена.

И эта не угасшая ни на мгновение любовь и страсть подкупали. Валерия слишком хорошо знала о тяге многих аристократов к разного рода адюльтерам. Многие из них даже не пытались их скрывать. Но только не Павел. Он не отрывал от неё взгляда, каждый раз смотря так, словно видел впервые и вновь поражался её красоте. Валерия хорошо знала об этом. И умела использовать.

Всё-таки гордыня и тщеславие не такие уж и страшные грехи, чтобы о них переживать. Пусть даже и в мелочах.

Тем не менее она понимала, что он не побеспокоил бы её просто ради того, чтобы похвастаться деловыми достижениями.

— У нас есть небольшая проблема, — наконец произнёс он, всё ещё сидя на краю ванны рядом с ней.

— Какая именно проблема?

— Не притворяйся, Валь. Ты знаешь всё не хуже меня.

— Знаю, — не стала она возражать. Прикрыв глаза, женщина позволила себе погрузиться в воду чуть глубже. — Но я всё равно…

— Скажи, ты знаешь, где сейчас наша дочь? — негромко спросил Павел, и Валерия ощутила, как его ладони легли ей на плечи.

— У себя дома, я полагаю, — спокойно ответила она. — Но, судя по тону твоего голоса, наверное, это не так.

— Думаю, ты и сама не хуже меня знаешь ответ на этот вопрос. Она ушла.

— Значит, Настя…

— Что ты ей сказала?

Несмотря на его обманчиво мягкий голос, которым был задан вопрос, Валерия услышала в нём железные нотки.

— То, что сказала бы хорошая мать своей дочери, — произнесла она, откинув голову назад и посмотрев в глаза нависшему над ней мужу. — И ты должен хорошо понимать: то, что я сделала, пойдёт ей лишь на пользу. В долгосрочной перспективе.

— И какая же польза может быть от того, что она бросила всё, что у неё было, Валь? — поинтересовался Павел, посмотрев на неё сверху вниз. — Какая может быть польза от того, что наша дочь бросила комфортную, а главное, безопасную квартиру в принадлежащем нам районе и сейчас перебралась в поганый клоповник? Может быть, ты мне объяснишь?