Первый Артефактор семьи Шторм (СИ) - Окунев Юрий

— В третьем разделе я имею право открывать завещание только в том случае, если прямой наследник обладает Даром. Насколько я помню, у тебя с этим были проблемы с детства.

Он с печалью опустил документ и удивился, увидев мою довольную улыбку.

— Ситуация несколько изменилась.

— Это как?

Я сделал резкое движение рукой и листы бумаги на столе зашевелились.

— Ого! — только и смог сказать адвокат.

— Силы во мне, конечно, едва хватает, чтобы шелестеть бумажками, но по крайней мере я теперь не пуст. Четыре деления на магометре, если верить доктору Боткину.

Адвокат пошевелил усами, довольно крякнул и, стукнув рукой по столу, кратко изложил, что я же получаю в наследство от своей нерадивой родни.

Выходило не так уж и плохо: дом в центре города (историческое здание, между прочим), акции на брокерских счетах, счета родителей (почти пустые, но не как мой карман), небольшая дача в Прибалтике и…

— Мотоцикл? — не поверил я своим ушам. — Мне достался мотоцикл?

— Да, антикварная вещь. Красивая штука, — довольно прогудел адвокат. — И мощная. Твой прадед ещё на нём гонял, а с тех пор он передавался по мужской линии, как символ Шторма.

— Лучше бы купили обычный седан или хотя бы каблучок, — проворчал я. — У меня и прав-то нет!

— Ну, это дело молодое да наживное. Главное не убейся на первом повороте, характер у Грома яростный.

Я закатил глаза. Я всего ожидал от людей, но, чтобы передавать по наследству, отдельной важной строкой, между прочим, мотоцикл по имени Гром!

— Лучше бы парочку артефактов передали, а не это.

Лицо Михаила Семёновича потемнело. Он сжал кулак и слой тьмы на стенах стал ещё плотнее.

— Думай, что говоришь. Все сильные мира сего знают, что хранит твоя семья. Твоя задача не допустить того, чтобы кто-то посторонний коснулся этого.

— Вы про Инъектор? — Зарудный кивнул. — Никто не знает где он. Ни нападавшие, ни я. Есть ли у вас подсказки?

Адвокат нахмурился ещё больше и его косматые усы, казалось, сейчас превратятся в морского ежа. Покачал квадратной головой.

— Нет, такие вещи бумаге не доверяют. Однако же.

Михаил Семёнович пролистал ещё раз завещание, посмотрел на последнюю страницу, влил в документ ещё немного тьмы. Посмотрел на меня изучающим взглядом.

— Здесь есть одна пометка. Она переходит из наследства в наследство семьи Шторм уже три поколения. — Адвокат положил на стол завещание и буквы с него исчезли. — Звучит она так: Я последний Шторм, обладающий магическим даром. Дай мне чёрный конверт.

— Что это значит? — Я на секунду задумался. — Мне нужно сказать это, верно?

Он кивнул.

Я прикрыл глаза, сосредоточился. Магическое заклинание, заговор. Простейшая магия, когда не понимаешь токов сил, когда только слова способны заключить поток энергии в форму.

— Я последний Шторм, обладающий магическим даром. Дай мне чёрный конверт, — сказал я со всей доступной мне силой и волей.

По кабинету пронёсся вздох ветра, пахнуло холодом и фарфоровые чашечки, стоявшие на чайном столике за моей спиной, задребезжали.

Михаил Семёнович вздрогнул, пробормотал что-то в усы, затем смачно выругался и на столе перед ним появился чёрный конверт. Он был запечатан каким-то то ли воском, то ли сургучом, а в кляксе виднелся отпечаток пальца.

Я молча взял конверт, вскрыл его поданным ножом для бумаги и достал тонкий, слегка обугленный по краям листок бумаги. На нём были кривые рукописные строки. Писавший это явно спешил. Несколько букв были грязно зачириканы, слова скакали, а между ними попадались отпечатки капель — то ли дождя, то ли пота.

Текст же был короток и по-своему прост: «Призвавший бурю призовёт и смерть. Переживший смерть станет бессмертным. За бессмертным устремится лис, чтобы поглотить его душу. Берегись хитрого лиса, стань его хозяином».

— Ничего не понял, — честно признал я, прочитав заметку. — Классическая мифологическая басня. Даже странно, что она передаётся в таких условиях.

Я показал лист Михаилу Семёновичу, но тот пожал плечами:

— Не знаю этого языка. — Он усмехнулся, на моё удивлённое выражение лица, после чего сложил документы обратно в папку и отнёс на полку. — В общем, я свою работу сделал. Теперь разбираться с полученным наследством — ваша работа, господин Шторм.

Он снова перешёл к официальному языку и нейтральному выражению лица.

— Если вам потребуется помощь или консультация — обращайтесь. Кстати, — сказал он, снимая с комнаты защиту тьмы. — Период передачи наследства составляет три месяца. Вы сможете жить в своём доме, но пока вам будут недоступны счета и нельзя использовать мотоцикл.

— Чудесный подарок к Новому году. Будет, — съязвил я.

— Не забывайте платить по счетам, иначе отключат отопление. Зимой, — в тон мне ответил Михаил Семёнович. — Я выпишу счёт за мои услуги, срок оплаты поставлю на месяц. Понимаю ваши временные трудности.

Хотелось кинуть в него чем-то тяжёлым, но в комнату уже вошёл охранник и указал рукой на выход. Не оставалось ничего, кроме как попрощаться и выйти прочь.

— Ну что, стал богатеньким наследником, Шторм? — спросил Сухов, усаживаясь напротив меня в машине.

Антон слушал наш разговор через опущенное стекло между салоном и водителем.

— Ага. Получил дом, за который нужно платить и кукиш с маслом, которым расплачиваться, — ответил я.

Учитывая, что у меня не осталось ни родных, ни работников, я даже представить не мог себе, во сколько этот вопрос мне встанет. И как быстро здесь выселяют за неуплату коммунальных. Вопрос дохода придётся решать очень и очень быстро.

Я засунул руку в карман и проглядел купюры. Пятьдесят, двадцатка, десятка золотых. Насколько это ценно? Надеюсь, что стоимость этих денег ближе к золоту, а не к бумаге.

— Заскочи в продуктовый по дороге. Самый простой, — сказал я, и Черкасов показал «ок».

Короткая прогулка по «Лавке», небольшому мини-маркету, ответила сразу на несколько вопросов: здесь есть нормальная еда, затариться на троих мужиков на день обошлось в пятнадцать золотых и треть от это суммы вышла бутылка испанского темпранильо. Не ожидал увидеть такое в самом простом магазине.

Но самое главное: если столько Боткин готов был отдать за ремонт артефакта, то сколько платят за изготовление? Моё настроение улучшилось настолько, что я даже без недовольства изучил браслет бабушки. Для такого потребуются хорошие материалы, но пока нам и не требуется подобный уровень.

Начнём с чего-то поскромнее.

Погружённый в мысли, я не заметил, как мы вернулись домой. Сухов скомандовал на выход, и я, продолжая прикидывать, с чего начать свой небольшой бизнес, подошёл к двери.

Вдруг грудь обожгло, а воздух в лёгких на мгновение замер. Резко распахнув дверь, я ворвался внутрь, но ту же застыл, вжав голову в плечи. Передо мной, занимая весь коридор от пола до потолка сидело существо со звериной мордой, похожей на собачью, с горящими сине-золотистым пламенем глазами.

Оскалив пасть в подобии улыбки, оно произнесло:

— Это ты последний Шторм? Неужели час настал⁈

От автора:

Спасибо, что читаете, лайкаете и пишите комментарии!

Это очень поддерживает автора и помогает ему создавать историю дальше.

Ещё раз спасибо!

Глава 7

Старые и новые долги

Светлана Яровая хмуро сидела за столиком в кафе и потягивала давно остывший латте. Иногда между глотками проходили минуты, но она этого словно не замечала, погружённая в свои мысли. Ей не нравилось то, что приходило в голову.

После того, как Сергей потерял сознание, а затем пришёл в себя, он стал другим. Она не могла понять, что именно не так, но чувствовала, что Шторм изменился. Словно стал старше. Сильнее. Привлекательнее.

Последнее её волновало всё больше, от чего она аж прикусила губу. Она всегда выполняла свою работу. Была шпионом, троянским конём, делала дурную мину при отличной игре. Но после разорения гнезда этого семейства чувствовала, как внутри неё что-то сжимается.