Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Она взяла один из щупов, опустила в колбу с дистиллированной водой. Мы все невольно подались вперёд, напряжённо вглядываясь. Даже я, хотя прекрасно знал, что должно произойти.

Вода осталась кристально прозрачной. Ни малейшего изменения цвета, ни единого пузырька. Надежда кивнула удовлетворённо.

– Прибор в порядке. Теперь проверим старую партию.

Она взяла новую колбу, налила воду из первой бутыли. Щуп опустился в воду. Секунда… две… три…

Добролюбов вцепился в край стола так, что побелели костяшки пальцев. Волнов прикусил ус. Митрич замер, как изваяние.

Вода осталась чистой.

– Эта партия безопасна, – констатировала Надежда спокойным, профессиональным тоном. – Никаких следов биологического загрязнения.

Купец выдохнул так громко, словно всё это время не дышал. Цвет начал возвращаться на его лицо, плечи чуть расправились.

– Слава богу, – прошептал он. – Слава богу… Значит, не всё пропало.

– Теперь проверим свежую воду, – Надежда взяла новую колбу. Её голос оставался ровным, но я заметил, как дрогнули её пальцы. Она знала, что сейчас произойдёт.

Вода из скважины выглядела так же чисто, как и старая. Прозрачная, без запаха, на вид абсолютно нормальная. Именно это и было самым страшным, элементали было невидимы.

Надежда опустила щуп.

Реакция была мгновенной и жуткой.

Едва серебряный наконечник коснулся поверхности, как по воде поползли тёмные разводы. Они расходились кругами, как от брошенного камня, но вместо того чтобы исчезнуть, сгущались, превращаясь в маслянистые хлопья. Вода мутнела на глазах, приобретая грязно‑серый оттенок, похожий на сточные воды.

Но хуже всего был запах. Он поднялся из колбы едва заметной, но отвратительной волной, смесь болотной тины, гнилых водорослей и чего‑то ещё, непонятного, но отвратительного. Запах смерти.

«Фу! Фу! ФУ!» – возмутилась Капля. – «Плохая вода! Больная! Очень больная!»

Концентрация «неправильных» элементалей в скважине Добролюбова была очень высокой. Такое не могло произойти случайно, то теперь я знал причину. Пробирка вроде той, что я видел возле Синявино. Может быть не одна. Магическое оружие массового поражения.

– Господи помилуй, – прошептал Волнов. – Вот оно что… Вот оно как…

Митрич отшатнулся от стола, его загорелое лицо приобрело землистый оттенок.

– Так я ж… я ж эту воду пил! Сегодня утром из этого самого крана!

– Когда? – резко спросила Надежда.

– Да… да часа два назад. Как пришёл на склад, сразу кружку налил. Жарко было… Сделал глоток, потом вспомнил, что начальство запретило, да вылил всё.

Надежда быстро подошла к нему, взяла за подбородок, заглянула в глаза. Потом велела показать язык.

– Пока симптомов нет, – сказала она. – Возможно, один глоток на вашем состоянии не отразится. Точно один?

– Клянусь! – Митрич отчаяно закивал головой.

– Но вам нужно немедленно принять активированный уголь, – сказала Надя. – И следить за самочувствием. При первых признаках недомогания сразу обращайтесь к врачу.

Митрич закивал, явно напуганный. Добролюбов смотрел на мутную жидкость в колбе с выражением человека, увидевшего собственную смерть.

– Перекрой этот треклятый кран в цеху к чёртовой бабушке! – рявкнул он. – Это надо же, всех предупредил, по домам распустил, и всё равно…

– Будет исполнено! – Митрич испуганно ринулся наружу, топоча сапогами.

Добролюбов снова повернулся к колбе.

– Значит, это правда, – голос его был глухим, мёртвым. – Моя вода отравлена. Я травил людей. Детей травил…

– Не вся вода отравлена, – напомнил я твёрдо. – Старые партии чистые. Заражение произошло недавно, возможно, всего несколько дней назад.

– Но как? – купец схватился за голову, взъерошил и без того растрёпанные волосы. – КАК, чёрт возьми⁈ Скважина защищена тройным слоем фильтров! Я сам лично всё проверял месяц назад!

Он говорил всё громче, почти кричал. В голосе звучало отчаяние человека, который не может понять, где допустил ошибку.

– Может, фильтры прорвало? – предположил Волнов неуверенно.

– Да как их прорвать⁈ – Добролюбов всплеснул руками. – Там же тройная защита! Песчаный слой, угольный, потом ещё мелкая сетка! И всё в стальных корпусах!

Я слушал и думал. Мергель. Это его рук дело, сомнений нет. Но как он сумел заразить защищённую скважину? Здесь явно не обошлось без инсайдера. Кто‑то из рабочих? Или выше?

Надежда тем временем проверила воду вторым прибором. Она открыла чемоданчик, внутри был более сложный механизм с несколькими отделениями и градуированными шкалами. Результат был тот же – старая вода чистая, новая заражена.

– Концентрация высокая, – констатировала она, изучая показания. – По сравнению с большинством моих образцов, она сильнее в десятки раз. Это… – она запнулась, словно испугалась собственных выводов. – Это похоже на целенаправленное заражение.

Последнее слово она произнесла тихо, но в тишине конторы оно прозвучало как удар грома.

– Целенаправленное? – Добролюбов уставился на неё. – Вы хотите сказать…

– Доктор Светлова хочет сказать, что такая концентрация не возникает сама по себе, – сказал я. – Кто‑то добавил заразу в вашу воду. Намеренно.

Глава 15

В дверях появился Митрич. Старый рабочий тяжело дышал, прислонившись к косяку. Промасленная фуражка съехала набок, открывая седые виски.

– Василий Петрович! – выпалил он, хватая ртом воздух. – Кран перекрыл, как велели!

Он стянул фуражку, вытер взмокший лоб засаленным рукавом.

– И ещё… – Митрич сглотнул, кадык дёрнулся вверх‑вниз. – Семёныч из ночной смены вспомнил кое‑что странное.

Добролюбов вскинулся так резко, что кресло скрипнуло.

– Что вспомнил? Говори толком!

Митрич переступил с ноги на ногу.

– Три дня назад ночью Семёныч видел возле скважины чужого. Сперва подумал, новый инженер какой, которого наняли без его ведома. – Митрич облизнул пересохшие губы. – В рабочей одёжке был, с инструментами. Фонарь при нём со светокамнем, всё как положено.

В конторе повисла тишина.

– И что этот… человек делал? – голос Добролюбова звучал глухо, словно из‑под земли.

– Семёныч говорит, возился что‑то у люка технического. Минут пятнадцать, не больше.

Первым не выдержал Волнов. Старый лодочник побагровел, жилы на шее вздулись. Он вскочил так резко, что опрокинул стул. Тот с грохотом упал на пол.

– Так это… – голос его дрогнул. – Вас что, травят специально?

– Похоже на то, – тихо сказала Надежда. – Результаты анализов вполне могут говорить о таком варианте.

– Но кто? – Волнов всплеснул руками. Его обычно добродушное лицо исказилось от ярости. – Кому это надо? Василий Петрович же честный купец! Никому зла не делал.

Я помедлил, подбирая слова. В памяти всплыли обрывки подслушанного разговора. Холодные голоса, циничный смех. Мергель и Лазурин обсуждали Синявино как удачную сделку. Для них диверсия была лишь строчкой в бухгалтерской книге.

– Василий Петрович, – начал я осторожно. Мой голос прозвучал неожиданно громко в тишине. – А не кажется ли вам странным сам факт заражения? Ваша скважина была защищена. Тройная система фильтров, постоянный присмотр рабочих…

Добролюбов медленно поднял голову. В его глазах мелькнуло понимание, быстрое, как вспышка молнии. Но тут же погасло, сменившись упрямым неверием.

– Да, странно… – он провёл ладонью по лицу. Рука дрожала. – Но что вы хотите этим сказать?

– Думаю, кому‑то выгодно ваше разорение. – Я старался говорить ровно, без нажима. – У вас есть конкуренты? Кто‑то, кто хотел бы прибрать к рукам ваше дело?

Добролюбов застыл. Секунду, две, три. Потом его лицо начало меняться. Недоумение сменилось пониманием, понимание яростью.

– Конкурентов хватает… – голос его был тихим, но в нём звучала угроза. – Но больше всего на мой завод зарится барон Мергель.

Он замолчал, глаза расширились. Я видел, как в его голове складываются кусочки мозаики.