Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Не медля ни секунды, я активировал кольцо. Мысленный приказ, и сто сорок три невидимых, но прочнейших энергетических узла протянулись от моего пальца к каждому из моих бойцов. Они ощутили касание маны, и приняли его без вопросов. И тут же я ощутил их всех – огоньки в моем сознании, которые отныне я смогу отслеживать где и когда угодно. Теперь они были со мной навсегда.

– Ладно, хватит обнимашек, – я хлопнул Хамрона по спине, заставляя его разжать объятия.

Слегка смущенные, бойцы начали расходиться и спустя несколько минут я уже снова стоял напротив шеренги.

– Первый приказ! – произнес я. – Пусть каждый принесет сюда прямо сейчас по десять золотых. Вперед!

Удивленные и недоумевающие, они все‑таки без вопросов повернулись и пошагали обратно в казарму, к своим пожиткам, постепенно возвращаясь ко мне, держа в ладонях кто одну, а кто несколько монеток.

Дождавшись последнего бойца, я прикрыл глаза, протянул руку вперед. Золотая татуировка на пальце вспыхнула, от нее к ладоням бойцов, к золоту на них, разошлись потоки маны. И я начал вливать в металл поток чистой маны, направляемый волей и новообретенным знанием.

Это была привилегия создателя. Бесконечное копирование артефакта, лишь бы хватило материала и силы.

На глазах у изумленной роты монеты зашевелились, поползли друг к другу, сплавляясь в сияющие капли. Капли росли, принимали форму, застывая в идеальные копии моего кольца. Через несколько секунд у каждого в руке лежало золотое кольцо с печаткой‑Маской.

– Наденьте и активируйте, – скомандовал я удивленным бойцам. – Нацельте мысль на меня. Отныне вы всегда будете знать, где я и жив ли я. Так же, как и я буду знать это о вас.

Они двинулись почти механически, завороженные происходящим. Брали кольца, надевали на пальцы. Я чувствовал, как загораются новые связи – уже двусторонние. А еще чувствовал, как их удивление и трепет сменяются пониманием, а затем – новой, невероятной глубины преданностью.

Когда последнее кольцо оказалось на пальце последнего бойца, я выпрямился во весь рост.

– Рота «Золотого Демона»! – мой голос грянул, как выстрел, разрезая тишину. – Так отныне будет зваться наше подразделение! Пока неофициально. Но скоро это имя будут знать все!

Глава 2

Дверь на чердак театра скрипнула предательски громко. Едва я переступил порог, в лицо мне ударил волной сконцентрированной ярости.

– Идиот! Безмозглый, самовлюбленный, махровый эгоист!

Ярана стояла посреди комнаты, заваленной рулонами дешевых ковров и старыми театральными декорациями. Она вся дрожала, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Ее глаза, обычно насмешливые и острые, сейчас пылали чистым, неподдельным гневом.

– Ты вообще понимаешь, что ты натворил? – ее голос был низким, шипящим, словно у кошки перед броском. – Теперь шпионы Дейлы наверняка доложат ей, что ты как‑то связан с театром и у нее уже не будет никаких сомнений в том, что представление является прикрытием для кражи трона! Ты выставил нашу операцию под удар из‑за… из‑за чего? Из‑за порыва души?

Я закрыл за собой дверь, медленно выдохнул. Ее гнев был абсолютно логичен. С точки зрения оперативной безопасности мой поступок был чистейшим безумием.

– Я не мог поступить иначе, – сказал я тихо, но твердо. – Они только что потеряли шестьдесят двух человек. Они были на грани. Они ждали меня. Не капитана Мариона. Меня. Моего слова. Моего решения. Без этого я мог потерять их всех.

– Прекрасная речь! – она язвительно фыркнула, резко отвернулась и прошлась по комнате. – Ты думаешь, Дейле будет важно, какие у тебя были моральные терзания?

– Нет, – согласился я спокойно. – Не будет. Но я не собираюсь перед тобой извиняться за то, что сделал. Потому что не чувствую никакой вины. А теперь вместо того, чтобы тратить силы на выяснение отношений, предлагаю направить их на то, чтобы продумать возможные последствия и способы им противодействовать. Нам нужно быть на шаг впереди.

Ярана замерла на середине шага. Спина ее была напряжена. Я видел, как работают ее мозги, перемалывая ярость, переводя ее в холодное, расчетливое русло.

Она медленно повернулась ко мне. Ее взгляд был все еще жестким, но пламя гнева в нем погасло. Она несколько секунд молча прожигала меня глазами, взвешивая, оценивая.

В конце концов, она просто резко, почти сердито кивнула.

– Ладно. – Это не было прощением. Это было принятием условий игры. – Значит, думаем.

Она развернулась и уверенной походкой направилась к большому столу в углу, на котором был развернут детализированный макет королевского дворца Амалиса, выполненный с ювелирной точностью. Башни, внутренние дворы, потайные ходы, галереи – все было здесь.

Не говоря больше ни слова, я подошел к столу с другой стороны. Наши взгляды встретились над миниатюрными крышами и шпилями. Гнев уступил место напряженному, сфокусированному молчанию. Игра началась снова, просто правила внезапно изменились.

###

Два дня пролетели в лихорадочной подготовке, напряженной, как тетива лука. И вот настало утро праздника. Воздух в городе был пропитан сладковатым запахом жареных орехов и пряностей, а над дворцом развевались огромные стяги с гербом Амалиса. Со стороны все выглядело как пышное, ничем не омраченное торжество.

Изнутри же дворец напоминал муравейник, готовящийся к нашествию. Слуги сновали туда‑сюда с подносами и украшениями, чиновники в парадных мундирах выстраивались в предусмотренные протоколом места, а повсюду – в арках, у колонн, на балконах – стояла охрана. Не просто церемониальная, а настоящая, боевая, с каменными лицами и руками, лежащими на эфесах оружия.

Моя роль была довольно простой – телохранитель театрального режиссера, вечно суетливого и нервного человека, который сейчас метался по главному залу, отдавая последние распоряжения. Сцену установили напротив королевского трона, и сейчас на ней вовсю кипела работа: монтировали последние декорации, проверяли сложные осветительные артефакты, выстраивавшие потоки разноцветного света. Актеры, уже в гриме и костюмах, кучковались в стороне, тихо повторяя реплики и отрабатывая движения.

Мое место было у боковой колонны, в тени. Отсюда был виден весь зал. И то, что я увидел, заставило меня обреченно вздохнуть.

Охраны было слишком много. Гораздо больше, чем мы рассчитывали, изучая планы дежурств и графики смен. Практически вдвое. Они стояли, стараясь выглядеть неприметно, но их взгляды, острые и проверяющие, постоянно скользили по всем присутствующим, особенно по работникам театра.

Дейла сделала выводы. Подозрительность повысилась до максимума. Однако отменять что‑либо было уже поздно – у меня не будет времени на повторную подготовку. Оставалось только играть.

Благо, кроме увеличения количества стражи иных превентивных мер предпринято не было. То ли Дейла решила, что этого будет достаточно, то ли, что вероятнее, у нее, даже получившей от короля дозволение руководить безопасностью на мероприятии, банально не было достаточно полномочий, чтобы организовывать какие‑то дополнительные кордоны без каких‑либо доказательство грядущего покушения.

На входе во дворец всех всех досматривали, осматривали окулярами и проверяли на наличие маскирующих артефактов, так что протащить много Артефакторов было нереально. Но это было в рамках плана, а вот способная реально помешать нам проверка театрального реквизита была проведена довольно условная, лишь на предмет наличия маны.

Суета вокруг постановки достигала апогея. И вот несколько рабочих, кряхтя, внесли через боковую дверь главный реквизит – муляж королевского трона. Они аккуратно поставили его в центре сцены, и я едва сдержал кривую ухмылку.

Он был идеальной копией настоящего. Каждая резная деталь, каждый инкрустированный камень, оттенок позолоты – все было скопировано с пугающей точностью. Готовя операцию, мы изучали трон по украденным чертежам и тайным эскизам, а Рилен притащил из дворца портрет короля на этом троне, взятый из одной из художественных галерей.