Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Именно его он использовал первым. Левой, искалеченной рукой, судя по всему, двигая пальцы маной, он резко крутанул барабан за рукоять. Грузики, вращаясь, ударили по натянутым мембранам, но раздался не звук, а будто бы вой каких‑то призраков. Из артефакта вырвались шесть фантомных копий – размытые, но смертоносные тени Стража, у каждой в руке мерцал такой же кортик.

Они ринулись на меня со скоростью мысли. Но я был готов. «Юдифь» давала мне возможность видеть потоки маны, а «Хроника четвертой магической башни» усиливала ее эффект в несколько раз.

Я не видел фантомов как целые сущности. Я видел клубки маны, и в центре каждого пульсировала яркая, уязвимая точка‑якорь.

«Грюнер» на моем запястье среагировал мгновенно. Шесть сгустков чистой силы вырвались из моей ладони и рванулись к цели. Три фантома взорвались, рассыпаясь на сверкающую пыль.

Но трое других успели среагировать. Их клинки взметнулись, и сами фантомы сместились вбок, уклоняясь от выстрелов с неестественной, запредельной скоростью, невозможной даже для того варианта «Прогулок», что использовал Страж. Похоже, это была сила клинков.

Они были передо мной через мгновение. Их кортики, игнорируя барьер «Хроники золотого храма», прошли сквозь него, как сквозь дым. Я почувствовал леденящее лезвие смерти у самой кожи.

Инстинкт и ярость сработали быстрее мысли. Из моих плеч, предплечий, бедер взметнулись клинки «Энго». Вспышки света и лязг ударов оглушили меня на миг. Я заблокировал все три атаки, но сила фантомов была чудовищной. Клинки Энго' треснули, а меня отбросило назад.

И в этот момент, пока я был дезориентирован, на меня налетел сам Страж. Настоящий. Его кортик пронзил мое плечо сбоку, под ключицей, с хрустом пробив кость и выйдя с обратной стороны. Боль была ослепляющей, белой и горячей.

Он не стал выдергивать клинок, чтобы нанести следующий удар. Он просто повернул его внутри раны, и я закричал. Его уцелевший глаз холодно смотрел на меня, а свободная рука уже направляла лезвие к моему горлу.

И тут на него, словно разъяренный медведь, обрушился Силар, разрушительным ударом сверху‑вниз второго из двух своих мечей. Первый он подорвал ради атаки на Стража. Его аура пылала мощью Кульминации Хроники – я успел поднять его перед самым боем. Рев Силара был полон чистой, неистовой ярости.

Великий Страж, даже израненный, двигался с пугающей легкостью. Его уцелевшая правая рука дернулась – казалось бы, просто короткий, почти небрежный взмах в сторону Силара.

Но в этот взмах была вложена такая плотность маны, что завибрировал воздух. Невидимый таран ударил в Силара, и могучий воин, несмотря на всю свою мощь Кульминации Хроники, был отшвырнут, как щепка, полетев в сторону обломков «Дивного».

– Теперь твоя очередь, – прошипел Страж, его единственный глаз снова обратился ко мне, клинок занесен для решающего удара.

Но он снова не успел его нанести. С трех сторон на него набросились новые противники. Хамрон, с окровавленными, но сжатыми в ярости кулаками, в которых он сжимал свой меч. Бьянка с парой новых, сияющих клинков, вместо своих рукавиц, и Карина, также с клинками, видимо запасными. Она уже давно не носила свой синий хаер и с Бьянкой они выглядели как сестры – жницы, посланницы самой смерти.

Их атаки были яростными, скоординированными – удар Хамрона по ногам, молниеносные тычки Бьянки в спину, точный выпад Карины в горло.

Но против брони Предания даже их возросшая сила была недостаточна. Удары отскакивали от сияющего доспеха, как горох от стены. Страж даже не пошатнулся.

Он лишь фыркнул с презрением и, не глядя, высвободил вокруг себя кольцо сконцентрированной маны. Вспышка ослепила всех, и моих командиров отбросило прочь, как листья ураганом.

– Надоели, мухи, – прорычал он и снова обратился ко мне.

Но вместо атаки его левая, искалеченная рука снова потянулась к барабану у пояса. На этот раз он ударил по нему несколько раз подряд, быстрой дробью. Звук был оглушительным, и в ответ из артефакта вырвался целый рой – тридцать шесть фантомных копий.

Они не стали атаковать меня, а рассыпались по пустоте, набрасываясь на остальных бойцов моей роты, которые пытались приблизиться. Началась хаотичная, яростная схватка по всему пространству.

Это был наш шанс. Пока его «мухи» были заняты, я рванулся вперед. Ко мне присоединились подоспевшая Ярана, отряхнувшийся Силар, поднявшиеся Хамрон, Бьянка и Карина.

Затем к нам протиснулся и Лорик – его лицо было бледным, а аура на Эпилоге Сказания была как будто бы лишней в этом бою высшей категории, но парень не собирался отступать. Отсутствие таланта к развитию маны все‑таки сказывалось на темпах его роста, но благо, не на его решимости.

– Вместе! – крикнул я, и мы атаковали единым фронтом.

Страж, видя, что с поврежденной бронёй и травмами ему трудно парировать все атаки, видимо, решил действовать по‑другому. Его нагрудный доспех вдруг не треснул, а… растворился. Он впитался в его тело, как вода в песок.

И тело Стража начало меняться. Кости затрещали, мышцы вздулись, кожа натянулась. За секунду он превратился в двух с половиной метрового гиганта, его мускулатура бугрилась под одеждой. Исчезновение брони лишило его энергетической защиты, но дало ему чудовищную физическую силу и скорость.

И его удары, разумеется, стали смертоноснее. Он двигался так быстро, что его фигура будто оставляла за собой послеобразы. А его клинок, позволяющий совершать короткие телепортации, делал его будто бы и вовсе неуловимым.

Наша тактика была проста – бить в его слабое место. В травмированную левую сторону. Его увеличенное тело не залечило раны – напротив, растянутая кожа обнажила обугленную плоть, а сломанная рука болталась еще более жутко.

Каждый наш удар по этой области заставлял его вздрагивать и издавать хриплый стон. Лорик, не обладая силой для пробивания, тем не менее продолжал стараться быть полезным, хотя бы отвлекая Стража на себя на мгновение или два.

Мы не могли нанести смертельную рану, но мы его изматывали. Его удары по‑прежнему были чудовищно сильны. Один такой удар Силар неудачно парировал мечом, и меч разлетелся вдребезги, а самого Силара снова отбросило.

Но мы научились блокировать их сообща. Когда гигант замахивался, мы все вскладчину создавали многослойный энергетический барьер – несколько щитов, наложенных друг на друга. Такой «слоеный» барьер его клинок пробить не мог, проходя только сквозь один щит без помех за раз. Так что, хотя наша защита трескалась и рассыпалась под его ударами, она давала нам возможность устоять.

Это была отчаянная, изнурительная борьба на истощение. Мы, шестеро, против одного титана, держались только за счет координации и его собственных, усугубляющихся ран.

Великий Страж, казалось, достиг предела своего терпения. Его единственный глаз, горящий яростью сквозь маску крови и ожогов, метнулся по нашей группе. Он понял, что его раны не дают ему добиться быстрой победы, и что цена этой битвы для него растет с каждой секундой. И тогда он сменил тактику.

С консервативной тактики он перешел в чистое, неистовое наступление. Игнорируя режущие удары Бьянки и Карины по своему поврежденному левому боку, он сгруппировался и обрушил на нас, на меня, Ярану, Силара и Хамрона, один сокрушительный удар. Это был не просто взмах клинка – это был удар всей его массы, усиленной до предела поглощенной бронёй.

– Держитесь! – успел крикнуть я, и мы вчетвером выставили единый, многослойный энергетический барьер.

Удар был подобен падению метеорита. Наш щит треснул, затем разлетелся на осколки с оглушительным хрустом. Нас отшвырнуло назад, как кукол. Я ощутил, как несколько моих ребер треснуло от перегрузки, в ушах зазвенело.

Страж, не теряя темпа, развернулся. Его целью теперь стали Бьянка и Карина, которые, воспользовавшись его атакой на нас, зашли ему в спину и вонзили свои клинки ему под лопатки. Он рванулся к ним, его клинок уже был занесен для смертельного удара.