Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Он сделал театральную паузу, обвёл взглядом компаньонов.

– Когда по городу пойдёт весть об этих приборах – а она пойдёт, ещё как пойдёт! Где, спрашивается, можно будет купить спасительное устройство?

Его собеседники молчали.

– Только у нас! – Мутный хлопнул ладонью по столу. Стаканы звякнули. – В наши три лавки ломанётся половина города! От простых ремесленников до богатых купцов! Каждый захочет защитить семью от отравы!

Звонарёв задумался. Пальцем машинально поправил очки.

– Ну придут. И что? Прибыли с приборов всё равно не получим. Пять процентов – это…

– А кто сказал, что прибыль будет с приборов? – перебил Мутный. Он уже улыбался во всю ширь, демонстрируя крепкие жёлтые зубы. – Эх вы, торгаши! Тридцать лет в деле, а думать не научились!

Он встал, прошёлся по комнате.

– Человек зашёл в антикварную лавку за тестером воды. Стоит в очереди – а очередь будет, уж поверьте! Ждёт. Скучно ждать. Осматривается. А кругом что? Красивые вещицы! Вазочка китайская – глаз не оторвать. Часы старинные – тик‑так, тик‑так, завораживают. Картина на стене, подпись известного художника…

Карасёв начал понимать. Лицо прояснилось, как небо после грозы:

– Точно! И пока человек ждёт, пока приказчик объясняет, как прибором пользоваться…

– Он уже присмотрел себе безделушку! – подхватил Мутный. – Или две! Или три! Где купил одно – обязательно присмотрит другое. Закон торговли!

Звонарёв добавил, оживляясь:

– А мы можем специально рядом с приборами выставить самый ходовой товар! Табакерки, броши, запонки.

– Вот! – Мутный торжествующе ткнул в него пальцем. – Наконец‑то проснулись! А ещё подумайте, какую рекламу получим! Раньше к нам заходили только коллекционеры да перекупщики. Узкий круг, все друг друга знают. А теперь?

Он развёл руками, как актёр, изображающий вселенский размах:

– Весь город узнает наши лавки! «Это те самые антиквары, что спасают Синеозёрск от водной отравы!» Газеты напишут! На улицах будут говорить!

– И репутация улучшится! – воскликнул Карасёв, окончательно воодушевившись. – Больше не скажут, что антиквары только краденым торгуют!

– Именно! – Мутный вернулся к столу, плюхнулся на стул. – Мы станем благодетелями города! Героями! А герои могут и цены поднять на остальной товар. Скажем, процентов на двадцать. Для начала.

Настроение в комнате кардинально изменилось. Из подавленных жертв они превращались в азартных дельцов, учуявших запах прибыли. Глаза заблестели, плечи расправились.

Карасёв уже строил планы, размахивая руками:

– Надо витрины переделать! Тестеры на самом видном месте, а рядом мелкие безделушки. То, что глаз радует. И ценники красивые сделать!

Звонарёв кивал:

– И вывески новые заказать. «Официальный распространитель спасительных приборов» – представляете, как звучит! Золотыми буквами по чёрному полю!

Мутный добавил:

– И с газетчиками поговорить надо. Пусть напишут, как мы благородно откликнулись на призыв спасать горожан. Может, даже интервью дадим. Расскажем, как переживаем за здоровье простых людей.

– А что скажем про… ну, про вчерашнее? – Карасёв кивнул на отозванные заявления. – Если из полиции снова спросят?

Мутный отмахнулся:

– Скажем, что было недоразумение. Происки завистников, которые хотели нас поссорить с уважаемым Семёном Аркадьевичем. Но мы, как люди благородные, разобрались и теперь работаем вместе на благо города.

– И знаете что? – вдруг сказал Звонарёв. – А ведь мы действительно будем спасать людей. Пусть не по своей воле, пусть вынужденно, но ведь будем же!

– Ну и что? – пожал плечами Карасёв.

– А то, что совесть чиста будет. Мало ли, вдруг там, наверху, – он неопределённо ткнул пальцем в потолок, – это зачтётся.

Карасёв фыркнул:

– Главное, чтобы в кошельке зачлось. А остальное приложится.

– Знаете что? – сказал Мутный, поднимаясь. – Пойдёмте‑ка вниз, закажем по кружке доброго сидра. Отметить надо!

В переговорной остались только два графина, один с чистой водой, другой с мутной отравой. Свидетели того, что даже из самого скверного материала можно извлечь пользу, если подойти к нему с умом.

Глава 23

Тихая заводь дремала в полуденной тишине. Вода едва шевелилась, только редкие круги от всплывшей рыбы нарушали зеркальную гладь.

У небольшого плоского камня на берегу сидел Федька Налим. Поза у парня была напряжённая, будто он пытался физически вдавить свою волю в непокорную стихию. На камне перед ним дрожала водяная сфера размером с кулак. Идеально круглая, она подрагивала от малейшего движения воздуха, но упрямо сохраняла форму.

Федька уже битый час пытался сдвинуть эту чёртову каплю хоть на волосок. Лицо покраснело от напряжения, на лбу выступили капельки пота, которые он то и дело вытирал рукавом.

– Ну давай же, водичка, – бормотал он, протягивая дрожащие пальцы к сфере. – Сдвинься хоть чуть‑чуть. Я же не обижу, честное слово.

Никакой реакции. Вода продолжала лежать на камне с невозмутимостью старого кота, которого пытаются согнать с тёплого места.

Парень втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Попробовал по‑другому, начал делать пассы руками, как видел у уличных фокусников на Торговой площади. Даже присвистнул для пущего эффекта.

Вода дрогнула. Федька замер, боясь спугнуть удачу. Но нет – это просто ветерок качнул поверхность.

Федька откинулся назад, опёрся на руки. Он смотрел на упрямую каплю с тоской пса, которому показали кусок колбасы и тут же спрятали.

Что он только не делал за прошедший час. Умолял, грозил, закрывал глаза или наоборот их таращил.

Бесполезно.

Но ведь задание не может быть невыполнимым.

В его памяти всплыли слова наставника: «Всё, что нужно, ты уже умеешь.»

Федька нахмурился. Что он умеет? Грести умеет, руки мозолистые, сильные. Но разве греблей сдвинешь каплю воды? Нырять умеет, под водой плыть и дыхание задерживать. Но и это не поможет.

Узлы вязать, лодку чинить, торговаться со скупщиками за находки…

Стоп.

Русалочий камень! Наставник же дал ему осколок для тренировок! Маленький, с ноготь размером, но настоящий. Учил направлять в него энергию, а потом тянуть обратно.

«Представь, что выдыхаешь в него тепло,» – пояснял Данила. – «Не силу, не огонь, а просто тепло. Как будто греешь озябшие пальцы.»

Федька судорожно полез в карман. Вот он, завёрнутый в тряпицу. Осколок приятно грел ладонь – значит, утренняя зарядка не прошла даром.

А что если…

Озарение ударило как молния. Если он может направлять энергию в камень, то почему не может направить её в воду?

Осторожно, словно боясь спугнуть собственную догадку, Федька положил осколок обратно в карман. Поднёс ладонь к водяной сфере, чуть не дотягиваясь до поверхности. Закрыл глаза.

Вспомнил ощущение. Тепло, исходящее из центра груди. Течёт по руке, собирается в ладони. И вода откликнулась.

Федька почувствовал это даже с закрытыми глазами. Словно между его ладонью и сферой протянулась невидимая нить. Вода… пила. Впитывала его тепло с жадностью губки.

Парень испуганно открыл глаза. Сфера изменилась. Она всё ещё держала форму, но теперь в глубине мерцали крохотные искорки. Как пылинки в солнечном луче, только голубоватые.

– Получилось? – прошептал Федька недоверчиво.

Он попробовал потянуть за невидимую нить. Мысленно, очень осторожно. Вода качнулась. Потом медленно, словно нехотя, начала катиться по камню.

От волнения Федька вложил слишком много силы. Нить натянулась, задрожала и лопнула. Сфера потеряла форму, растеклась по камню неровной лужицей.

Но Федьке было всё равно. Он вскочил на ноги, запрыгал как полоумный.

– Получилось! Получилось! Я понял!

Где‑то в камышах испуганно крякнула утка. С ближайшей сваи, недовольно крича слетела потревоженная чайка.

Федька не обращал внимания. Он понял принцип! Вода не мёртвая материя, которую нужно толкать силой.