Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

– Полагаю, вы выполнили первое условие? – начал я без предисловий. – Заявления из полиции отзваны?

Мутный торопливо закивал, полез во внутренний карман. Вытащил сложенные вчетверо листки, уже слегка помятые.

– Да‑да, разумеется! Забрали сегодня утром, как только участок открылся. Вот справки, заверенные дежурным. Всё по форме, с печатями…

Протянул бумаги через стол. Я заметил, как дрожат его пальцы. Взял документы, бегло просмотрел. Передал Громову, пусть проверит.

Адвокат изучил бумаги максимально дотошно.

– Подписи на местах, печати подлинные, – кивнул он. – Дело можно считать закрытым.

– Хорошо. Теперь второе условие, – продолжил я. – Вы должны извиниться перед господином Золотовым за причинённые волнения и попытку опорочить его честное имя.

Антиквары переглянулись. В их глазах читалось: «Ещё и извиняться?» Но выбора не было, их имущество находилось в надёжном месте на дне канала, упакованное в магические пузыри Капли.

Звонарёв первым поднялся. Поправил очки, неловко поклонился Золотову:

– Семён Аркадьевич, приношу искренние извинения за вчерашнее… недоразумение. Мы были введены в заблуждение неверной информацией. Надеюсь, вы не держите зла.

Голос звучал скрипуче, словно давно не смазанная дверная петля.

Мутный и Карасёв тоже встали. Мутный пробормотал что‑то невнятное, больше похожее на ворчание, чем на извинение. Карасёв промокнул лоб платком и выдавил:

– Простите, Семён Аркадьевич. Больше не повторится.

Золотов великодушно кивнул, даже улыбнулся краешком губ:

– Что было, то прошло. Главное, чтобы подобное действительно не повторилось.

Судя по всему, он испытывал огромное облегчение, что всё обошлось. Но я не разделял его чувств.

Перед нами сидели не дети, чтобы за попытку утопить конкурента попросить с них простых извинений. Это трое даже не подозревали, во что вляпались.

Антиквары явно решили, что церемония окончена. Начали подниматься, готовые покинуть неприятное место. Но я поднял руку, жестом заставляя их замереть.

– Сядьте, господа. Наш разговор только начинается.

Они неохотно опустились обратно. Переглянулись. Что ещё нужно этому молодому выскочке? Разве они не выполнили все условия?

– Господа, вы наверняка в курсе эпидемии, связанной с заражённой водой, – я говорил размеренно, давая каждому слову дойти до сознания. – Люди болеют, умирают. Особенно в бедных кварталах, где покупают дешёвую воду у перекупщиков.

Антиквары кивнули настороженно. Снова переглянулись, мол: «Мы то тут причём? Мы золотом торгуем, а не водой».

– До недавнего времени не существовало способа отличить чистую воду от заражённой. Приходилось полагаться на удачу или репутацию продавца. Но теперь…

Я вытащил компактный вариант тестера для воды. Положил прибор на стол. Металл глухо стукнул о полированное дерево.

– Позвольте продемонстрировать революционное изобретение.

Антиквары следили за каждым моим движением. Я взял два чистых стакана, на столе их стояло в избытке. Хрусталь звякнул, когда я ставил их перед собой.

Налил воду из графина антикваров в один, из своего графина в другой. Обе жидкости выглядели одинаково прозрачными, без малейших признаков различия.

«Сейчас увидят!» – взволнованно забулькала Капля.

Придвинул первый стакан. Опустил серебряный щуп в воду, нажал на маленький рычажок сбоку корпуса. Никаких изменений.

– Чистая вода. Совершенно безопасная для употребления.

Отставил стакан, взял второй. Повторил процедуру. Опустил щуп, нажал рычажок.

Реакция была мгновенной и драматичной.

Вода в стакане помутнела, потеряла прозрачность. Появились тёмные маслянистые хлопья, медленно оседающие на дно. А через секунду по комнате поплыл отвратительный запах.

Антиквары отреагировали как один. Карасёв с грохотом опрокинул стул, вскакивая. Звонарёв судорожно прижал платок к носу. Мутный побелел так, что его чёрная борода казалась приклеенной к восковому лицу.

Они только что пили из своего графина! Несколько минут назад, чтобы смочить пересохшее горло! А в метре от них, в таком же графине, стояла смертельная отрава!

Разумеется, она там появилась не просто так. Перед нашей встречей я специально заезжал на пристань, а затем заменил воду в графине.

– Заражённая вода, – констатировал я спокойно, отставляя стакан с мутной жижей подальше. Запах уже начинал рассеиваться, но первое впечатление сделало своё дело. – При регулярном употреблении вызывает тяжёлые болезни. При длительном смерть.

Повисло молчание. Антиквары медленно приходили в себя, осознавая увиденное. Карасёв поднял стул, тяжело опустился на него. Пот тёк по лицу ручьями, платок уже не справлялся.

– До сегодняшнего дня не существовало способа быстро определить заражённую воду, – продолжил я, давая им время переварить информацию. – Люди пили отраву и умирали, не понимая причины. Теперь есть прибор, который за секунды покажет опасность. Любой человек сможет проверить воду перед употреблением.

«Данила хитрый!» – весело забулькала Капля откуда‑то из‑под днища. – «Плохие дяди испугались!»

«Не только испугались, малышка. Они станут нашими помощниками.»

«Как? Они же плохие!»

«Иногда плохие люди могут делать хорошие дела. Особенно когда у них нет выбора.»

Капля задумалась над этой мудростью, пуская пузыри. Философия не была её сильной стороной, но основную идею она уловила.

Я сделал паузу, окинул взглядом побледневшие лица.

– Подумайте, господа. Сколько жизней можно спасти. Разве это не благородная цель?

Мутный первым обрёл дар речи. Прокашлялся, спросил хрипло:

– Впечатляющая демонстрация, господин Ключевский. Но при чём здесь мы?

Интересно, как меняется тон. Утром по телефону он заискивал, чуть ли не «ваше благородие» добавлял к каждой фразе. Теперь, когда первый страх прошёл, пытается нащупать почву для торга.

– Массовое производство этих приборов начнётся через несколько дней. Но для эффективного распространения нужна торговая сеть. Магазины, где люди смогут купить спасительное устройство. Именно поэтому, – я сделал паузу, глядя каждому в глаза по очереди, – я верю в ваше доброе сердце и благородство. Уверен, вы захотите присоединиться к благотворительному фонду «Чистая вода».

– Благотворительному? – недоверчиво переспросил Звонарёв, поправляя очки. В его голосе сквозил скепсис человека, привыкшего искать подвох в красивых словах.

– Именно. Условия предельно простые и прозрачные.

Я начал загибать пальцы, перечисляя:

– Первое, приборы будут продаваться в ваших лавках с наценкой максимум пять процентов. Это покроет исключительно расходы на хранение и обслуживание. Никакой прибыли сверху.

Карасёв дёрнулся, словно его ударили. Пять процентов – это почти ничего в их понимании. Они привыкли накручивать минимум пятьдесят, а то и все сто.

– Второе, вы обязуетесь активно информировать покупателей о важности проверки воды. Объяснять, как пользоваться прибором, рассказывать об опасности заражения. Стать, так сказать, просветителями.

Мутный открыл рот, явно собираясь возразить, но я продолжил, не давая вставить слово:

– Третье, оплата приборов производится полностью при получении партии. Стопроцентная предоплата. Это гарантирует вашу заинтересованность в быстрой реализации.

Я всмотрелся в их побледневшие лица и добил.

– Четвёртое, каждый десятый прибор вы выкупаете за счёт фонда. Эти приборы будут бесплатно переданы в приюты, больницы, школы и другие социальные учреждения.

Карасёв не выдержал. Голос сорвался на визг:

– А что нам с этого? Работать почти бесплатно? Да ещё и доплачивать за каждый десятый?

Я выдержал паузу, пристально глядя на каждого по очереди. Мутный нервно дёргал бороду. Звонарёв сидел неподвижно, только пальцы подрагивали на столешнице. Карасёв тяжело дышал, словно пробежал длинную дистанцию.

– Возврат вашего имущества, – произнёс я негромко, но веско. – Которое сейчас находится в… скажем так, в надёжном месте.