Локки 8. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Боги! — изумлённо выдохнул лысоватый маг, едва не выронив подзорную трубу. Он миг назад взял её из рук Беловой.

— Скорее просто бог, — поражённо прошептала баронесса Огнева, округлив глаза.

— Бог? — облизал губы юнец, вспыхнувший страстной надеждой. — Настоящий бог явился на поле боя?

— Похоже на то, — с благоговением проговорила баронесса и покосилась на графиню.

Та буквально вырвала подзорную трубу из мелко трясущихся рук лысоватого мага и торопливо посмотрела через неё на бородача. А тот уже шинковал хаоситов с ловкостью бывалого шеф-повара, заявившегося на кухню к дилетантам.

— Кажется, я где-то видела его, — удивлённо произнесла блондинка, прежде чем бородача скрыла зашевелившаяся масса сражающихся.

— Ещё бы, — проговорил лысоватый аристократ, задумчиво морща лоб. — По-моему, в храмах иногда так изображают Семаргла. Вот там-то вы его, сударыня, и видели.

— Нет, не в храме я его видела, — пробормотала мулатка, чьи зрачки расширились от шока. Она подалась к Беловой и жарко выдохнула ей в ухо: — Он приходил к Громову.

— Уверена? — сглотнула графиня, часто-часто хлопая длинными ресницами, украшенными пылинками.

— Да, — уверенно кивнула девушка и затараторила, захлёбываясь воздухом: — Громов всё знал. Всё знал!

— Что он знал? — услышал её слова юноша, воспрявший духом после появления бога.

— Громов сказал, чтобы мы держались подальше от эпицентра битвы, поскольку исход сражения решат не люди и не зверолюды, а боги! — на одном дыхании выдала блондинка, мелко дрожа от переполняющих её эмоций.

— Как-то мне не верится, что человек, пусть даже сильный маг и Рука императора, может знать о таких вещах. Где смертные, а где боги? — нахмурился лысеющий маг.

Белова и Огнева взволнованно переглянулись. И у обеих в глазах ярко полыхал один и тот же вопрос — а если Громов не человек?

— Опять! — благоговейно выдохнул юноша, указав рукой на новый луч света, пронзивший туманную дымку.

Теперь он оставил среди жаркой битвы женщину. Она казалась здесь лишней, как баян на похоронах. Высокая, ладная, с белоснежной гривой волос, облачённая в длинное платье, словно сотканное из звёздного света. Оно скрывало её мертвенно-бледные руки по самые запястья, а в районе груди вздымалось двумя холмиками.

Лицо женщины делилось на две части: живую и мёртвую. Левая сторона — ввалившаяся щека, натянутая на скуле кожа, запавший в череп глаз со светло-голубой плёнкой. Зато правая могла бы принадлежать высокородной дворянке несравненной красоты. Вот только в её правом глазу будто клубилась эссенция тьмы.

— Марена, — выдал полузадушенный писк юнец и покачнулся.

Он бы точно упал, если б не схватился за плечо своего более старшего коллеги, чьи редкие выпадающие волосы шевелил горячий ветерок. Тот буквально примёрз ногами к песку, а его руки, держащие подзорную трубу, одеревенели от всепоглощающего трепета.

— Бежать, бежать нам надо, — внезапно даже для самого себя проговорил трясущимися губами лысоватый маг. — Представляете, во что превратится сражение, если в него вступают сами боги, появляющиеся перед смертными хорошо если раз в столетие? Битва и так напоминает кровавое месиво, а что будет дальше?

Все посмотрели на него с разными эмоциями, но ответить не успели. Прибежал запыхавшийся адъютант и сообщил, что все они отправляются на правый фланг, где минотавры и тёмные жрецы-оборотни прорвали оборону.

Маги переглянулись, и все вместе двинулись на подмогу своим сотоварищам, порой со священным ужасом косясь на эпицентр сражения, где резвились боги, чьё появление вдохнуло новые силы в имперцев.

Тут и там сотни глоток принялись выкрикивать имена явившихся богов. Люди бросались в отчаянные атаки, крича «Семаргл» или «Марена»!

Ход битвы начал склоняться в пользу имперцев. Однако у орды ещё были припасены сюрпризы.

— Пора! — грубо проревел согнутый годами зеленокожий клыкастый жрец в одеянии из перьев.

Его скрюченный палец с жёлтым когтем указал на связанных грязных рабов, вповалку лежащих в окружении сражающихся хаоситов.

— Да пребудет с нами Сварг! — неистово выдохнул из зубастой пасти полуголый юный хаосит, блестящий чёрной чешуёй.

Он ловко метнулся к замычавшим в ужасе рабам, пытающимся вытолкнуть изо рта кляп. И было отчего мычать…

Серпоподобный кинжал юного хаосита сверкнул в лучах утреннего солнца и начал вскрывать глотки рабам. Кровь щедро брызнула на песок. А старый жрец начал создавать из неё портал.

Вскоре тот кроваво-красным оком возник над ещё дёргающимися в предсмертных конвульсиях рабами и принялся изрыгать из себя пятиметровых великанов. Они походили на студенистые горы плоти, покрытые струпьями и отвратительными корками из гноя и сукровицы. Их глаза кровожадно сверкали под грязными нечёсаными космами, а дубины в руках своими размерами превышали человеческий рост.

— Убейте их! — прокричал жрец, указав рукой в сторону прорвавшихся имперцев.

Великаны с громоподобным рёвом ринулись на них, тяжеловесно ступая по земле. Аж мелкие камешки испуганно подпрыгивали.

Люди с перекорёженными ужасом лицами отшатнулись, но тут же из их рядов величавой походкой вышли Семаргл и Марена.

Они молча бросились на великанов, а люди с воплями устремились за ними, хотя и понимали, что из них мало кто выживет. Но одно лишь присутствие богов вдохновляло людей на подвиги. Имперцы словно вдруг забыли, что они смертны, и сражались так, будто имели за спиной ещё две-три жизни.

— Марена, зови Чернобога и Сварога. Вдвоём нам не справиться. Порталы хаоситов открываются по всему полю боя! — прохрипел Семаргл, одним ударом отрубив колонноподобную ногу великану.

Тот с грохотом и рёвом рухнул на спину, где был добит «клинком льда», вылетевшим из руки Марены.

Богиня сразу же вызвала десяток призраков, похожих на туманные человеческие фигуры, воющие так, что у смертных аж зубы заболели. А потом она нехотя бросила, продолжая хранить полное спокойствие, подобно мраморной кладбищенской статуе:

— Ты прав. Вдвоём мы не справимся. Хаос здесь слишком силён. Я практически отрезана от своей силы. Впервые в жизни я себя чувствую как смертная магиня.

— Ага, даже в битве с Маммоной было веселее, — криво усмехнулся Семаргл и снова бросился в бой.

— А где Локки? Когда он появится? — услышал бог голос Марены.

— У него своя роль! — крикнул тот, ударом меча развалив пополам зверолюда, напоминающего козла.

Богиня на миг закрыла глаза, а когда раскрыла их, то устремила взор в небо.

Туманная дымка снова разошлась, пропустив сразу два луча света. И те на сей раз оставили среди битвы сразу пару богов. Рыжего Сварога в образе тщедушного паренька с медового цвета глазами и в серебряной броне, с луком и колчаном с бесконечным запасом стрел, а также мускулистого Чернобога с орлиными глазами, загнутым крючком носом и узким морщинистым лицом с бледными губами. Его чёрная кучерявая борода и длинные волосы падали на клубящийся мраком доспех, а в руках поблёскивала обоюдоострая секира.

Их появление окончательно переломило ход битвы. Тут и там хаоситы начали в беспорядке отступать, топча своих же раненых. А на правом фланге зверолюдов началась паника. Перепуганные монстры, обладающие лишь зачатками разума, бросились удирать, втаптывая в песок всех, кто стоял на их пути.

И в этот сладкий миг, когда имперцы уже готовились разразиться ликующими воплями, на правом фланге открылся чёрный как сама тьма портал, прошиваемый красными молниями. Они заставили встать дыбом шерсть и волосы смертных, оказавшихся возле него.

А следом из портала вышел сам Сварг. Взглянуть на него — значит ощутить укус безумия. Он не просто пугал, а вонзал страх прямо в сердце, как ржавое копьё в позвоночник. Его покрытое чёрными костяными наростами четырёхметровое тело было будто собрано из фрагментов разных зверей, сшито когтями по живому. За спиной красовались кожистые крылья, ноги украшали раздвоенные копыта, а скорпионий хвост венчало жало, роняющее яд. Песок аж закипал от каждой капли.