Старшая ветвь (СИ) - Рудин Алекс

Ворон переступил с ноги на ногу и одобрительно каркнул.

А я послал зов Николаю Сосновскому.

— Саша, это ты? — быстро спросил Николай. — У меня хорошие новости. Адвокат отца только что связался со мной. Оказывается, у него есть для меня письмо от отца. Я сейчас же поеду к нему. Уверен, это письмо все объяснит. Я наконец-то узнаю, почему отец лишил меня наследства.

— Подожди, — остановил я порыв Сосновского. — Не торопись, письмо ты обязательно заберешь, но чуть позже. С тобой должен поехать сотрудник Тайной службы.

— Зачем? — изумился Николай Сосновский. — Саша, ты узнал что-то важное? Выяснил, куда исчез наш родовой дар?

Николай сам подвел к трудному моменту разговора, и я не стал скрывать от него свои догадки.

— Да, я кое-что узнал. Полной уверенности у меня пока нет. Но есть вероятность, что у твоего отца вовсе не было родового магического дара.

— Что ты говоришь? — ожидаемо возмутился Сосновский. — Этого не может быть!

— Посуди сам, — возразил я. — Вчера я нашел в вашем имени остатки сгоревшей магической лаборатории. Лесничий рассказал мне, что твой отец много лет проводил магические эксперименты с молодыми корабельными соснами. Зачем он это делал?

— Я спрашивал об этом отца, — подтвердил Николай Сосновский, — но он сказал, что хочет придать дереву новые свойства, сделать его еще более прочным и гибким. Что в этом необычного?

— Может быть и так, — согласился я. — Но очень странно, имея родовой магический дар, нанимать множество других магов и экспериментировать с деревом. Почему нельзя было просто выращивать его, как это делали ваши предки?

— Не знаю, — расстроился Сосновский. — В тот момент это не показалось мне странным. Отец когда-нибудь посвящал тебя в детали своих экспериментов? — спросил я.

— Нет. Он говорил, что я все узнаю, когда придет время. А пока мне нужно учиться и не задавать лишних вопросов.

— Вот видишь, — сказал я. — Это наводит на определенные подозрения. Если у твоего отца не было родового дара, то понятно, почему и ты его не получил. Кроме того, это объясняет его эксперименты с магией.

Сосновский молчал, но я чувствовал, что он расстроен.

— Саша, я не верю — наконец сказал Николай, — Но если все окажется правдой, то я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Пусть это останется тайной.

— Не могу тебе это обещать, — честно сказал я. — Корабельный лес слишком важен для империи. Поэтому я уже сообщил императору о своих догадках. Тайная служба тоже в курсе. Именно поэтому её представитель сегодня поедет с тобой к адвокату Стригалову. А потом я прошу тебя приехать сюда в имение. Мы вместе разберемся в том, что произошло. Обещаю, что кроме его величества и тайной службы никто ничего не узнает.

— Хорошо, я приеду, — помолчав, согласился Сосновский.

Я не стал пока рассказывать ему о найденной в лесу могиле, чтобы не расстраивать Николая еще больше.

— Жду вас в доме лесничего Брусницына, — коротко сказал я.

Резкий порыв ветра качнул макушки корабельных сосен. Ворон взмахнул крыльями и перелетел с ветки на курган.

Череп внимательно смотрел на меня пустыми глазницами, как будто прислушивался к разговору. Ощущение было не самым приятным. Я поднялся, подошел к кургану и принялся собирать обратно развороченные камни.

— Прости, что пришлось потревожить твой покой, — вслух сказал я. — Побудь здесь еще какое-то время. Я скоро вернусь с экспертом Тайной службы, и ты сможешь поговорить с нами, если захочешь. Я очень надеюсь, что ты расскажешь о том, как ты погиб и откуда у тебя родовой амулет Сосновских.

Восстановив могилу, я послал зов Никите Михайловичу Зотову.

— В деле графа Сосновского вскрылись новые обстоятельства, — без предисловий сообщил я.

— Уже знаю, — отрывисто ответил Зотов. — Я говорил с его величеством. Мы с Леонидом Францевичем немедленно выезжаем к вам. Где вы находитесь?

— В доме здешнего лесничего Петра Брусницына, — ответил я.

— Найду, — коротко сказал Зотов.

— Подождите, — остановил я его. — Вы еще не все знаете. У адвоката Стригалова есть письмо от покойного графа Сосновского. Оно адресовано его сыну Николаю. Я прошу вас вместе с Николаем Сосновским сходить к адвокату, взять письмо, а потом привезти Николая Сосновского сюда.

— Я сделаю, как вы просите, Александр Васильевич, — помедлив, ответил Зотов. — Знаете, я хочу извиниться перед вами. Вы были правы, когда обратились ко мне за помощью. Ваш дар снова вас не подвел. Эти разногласия по поводу магического ритуала немного выбили меня из колеи. Возможно, я был слишком резок. Предлагаю все забыть и снова работать вместе, как мы работали до этого.

— Рад это слышать, Никита Михайлович, — улыбнулся я. — И с удовольствием принимаю ваше предложение.

Напоследок я послал зов Игнату.

— Вы никак все дела закончили, ваше сиятельство? — обрадовался старик. — Сегодня вернетесь? Вот радость-то! Сейчас скажу Прасковье Ивановне, она такой обед приготовит, что пальчики оближете.

— К сожалению, мне придется немного задержаться, Игнат, — расстроил я старика. — Так что вы с Прасковьей Ивановной пока можете отдыхать.

— Сложное дело? — опечалился Игнат.

— Скорее, интересное, — ответил я. — Кстати, прими мою благодарность за ром. Он здорово пригодился.

— Вот видите, — обрадовался старик. — Я же говорил, что ром на море — первое дело!

Тем временем ворон устал ждать, пока я закончу переговоры. Он нетерпеливо прохаживался взад и вперед по склону оврага.

Краем глаза я следил за птицей, не переставая удивляться тому, что она совершенно не боится человека. То есть, меня.

Когда я подошел к могиле, ворон не улетел. Отскочил на пару шагов и принялся внимательно наблюдать за мной. Я воткнул рядом с курганом жердь, которой ворочал камни, и глубоко вдавил её в мягкую лесную землю.

— Хоть какая-то примета, — объяснил я ворону. — Что ж, вот и настало твое время, волшебная птица. Прояви свои магические способности и выведи меня обратно к человеческому жилью.

Ворон словно только этого и ждал. Захлопав крыльями, он взлетел на ближайшую сосну и оглянулся на меня.

— Только постарайся вести так, чтобы я запомнил дорогу, — добавил я. — Мне ведь еще сюда возвращаться. Не уверен, что ты захочешь постоянно работать проводником.

Ворон тихо и протяжно каркнул, словно соглашаясь со мной, а потом сделал то, чего я совершенно от него не ожидал. Слетев с ветки, он уселся на землю буквально в шаге от меня и пристально посмотрел на меня блестящим глазом.

Я ощутил в груди мягкий толчок магического дара. Повинуясь его сигналу, посмотрел в глаза ворона. Голова мгновенно закружилась.

В какой-то момент я понял, что смотрю не на птицу, а вижу свое собственное растерянное лицо. Часть моего сознания каким-то образом переместилась в ворона, и теперь я видел себя его глазами. Стоило мне осознать это, как ворон взмахнул крыльями и взмыл в небо над Сосновским лесом.

Мимо промелькнули макушки сосен. Голова снова закружилась. Я поймал себя на мысли, что опасаюсь упасть с такой высоты. Эта мысль показалась мне настолько смешной и нелепой, что я расхохотался. И почти сразу пришло ощущение свободы.

Внизу колыхалось колючее зеленое море. Ворон медленно летел над самыми макушками сосен. Я чувствовал, как ветер треплет его оперение. От сосен ложились на землю короткие прямые тени.

— Поднимись чуть выше, — попросил я ворона. — Я хочу увидеть окрестности.

Ворон послушно поднялся выше. Деревья внизу стали совсем маленькими. Я увидел темную складку глубокого оврага. Она тянулась через лес, словно старый шрам, и выходила прямо к недавно расчищенной просеке. А просека, в свою очередь, вела к озеру, которое блестело на горизонте. До него было верст пять или шесть. Два часа ходьбы спокойным шагом, не больше. К тому же просека стороной обходила болото, через которое ворон привел меня к старой могиле.